Предначертанная Любовь - Рэдклифф

болью отозвались в Марго.

Очень осторожно, кончиками пальцев, она коснулась щеки Катрин. Это было прикосновение нежности и заботы, но едва различимое тепло, исходящее от кожи Катрин зажгло в Марго ответный огонь, который едва не застал ее врасплох. Она успела забыть волшебство мгновенной вспышки страсти, бьющей в тот момент, когда меньше всего ждешь. Она никогда не думала, что снова сможет почувствовать такое волнение и отзвук желания, который нарастал внутри нее, и который нельзя было спутать ни с чем другим. Это было ощущение торжества и ужаса одновременно.

О, Катрин, Что ты со мной сделала?

Глава Тринадцатая

Вокруг было темно. Какое-то время Катрин не могла сообразить, где она, и небольшая волна тревоги прокатилась внутри нее. Это было ощущение, на которое многие не обращают внимания. Что до нее, то, даже узнав дом Марго и успокоив свое сердце, Катрин не могла побороть спазмы в животе и пульсирующий в ней страх. В течение нескольких недель с начала ее болезни, Катрин привыкла более внимательно относиться к биению собственного сердца, и не проходило и пары часов, чтобы она не вспоминала про дефибриллятор внутри ее груди и провода, имплантированные в ее сердце.

В ожидании разряда, которого не было, Катрин размышляла о том, наступит ли когда-нибудь время, когда она сможет забыть о том, что ее жизнь зависит от устройства в груди. Она даже не смела себе представить, что когда-нибудь дефибриллятор может быть удален, хотя краешком сознания продолжала на это надеяться.

Необходимость в дефибрилляторе не сильно отличается от других наших нужд, с которыми мы сталкиваемся каждый день, и от которых зависит выживание наших хрупких клеток и уязвимых органов, которые могут быть уничтожены несчастным случаем или заболеванием. Это только кажется неестественным.

Вот – что говорила себе Катрин и, во что отчаянно хотела верить.

Она также напомнила себе то, что говорили ей кардиолог и Сакс – что у нее не было причин, чтобы не вести нормальный образ жизни. Но все это было сложно принять, учитывая, что карьера, которую она себе выбрала, потерпела фиаско, и запасной вариант грозил последовать за основным. И вот сейчас, лежа в постели в доме Марго, она размышляла, возможно ли для нее иметь нормальную человеческую жизнь и нормальные отношения с другими людьми. Будет ли честным по отношению к остальным, и в особенности по отношению к такой женщине как Марго, которая уже потеряла любимую – будет ли честным стремиться к близости и привязанности, в то время как состояние здоровья Катрин делает ее жизнь такой хрупкой.

А вот на этот счет никаких сомнений у Катрин не было – она хотела отношений с Марго, отношений, которые бы вышли за грань дружбы. Она почувствовала, что у них с Марго есть что-то общее с того момента, когда они встретились, и каждое мгновение, проведенное вместе, лишь усиливало это чувство. Катрин притягивала сила и уверенность Марго, и ее нежное сострадание. Она не могла отрицать, что желание охватывает ее при каждой мысли о ней, и это желание превращается в адское пламя, когда Марго находится рядом. Звук ее голоса, прикосновение руки, изгиб ее губ при улыбке – все приводило Катрин в возбуждение.

Она не слышала ни единого шороха в доме, и к тому же утратила присущее ей чувство времени, вероятно, из-за обезболивающих. Хоть она и предполагала, что все уже легли спать, Катрин поняла, что сна у нее ни в одном глазу. Мысли о Марго будоражили сильнее одиночества. Она чувствовала невероятно сильное возбуждение, ничего подобного она не испытывала даже до того, как недавняя болезнь затмила в ней сексуальные потребности. Раньше, секс для Катрин был приятной формой развлечения и неплохим способом выпустить пар. Физиологический голод, который она ощущала сейчас, был болью, которая тянулась до самой души и каким-то краем сознания она понимала, что только Марго могла бы удовлетворить эту нужду.

Катрин отбросила одеяла и свесила ноги с края кровати. Фиксирующая повязка держала ее руку привязанной у живота, стесняя движения и обещая превратить процесс раздевания в целое испытание. И, тем не менее, сейчас ей был просто необходим душ, чтобы отвлечься от настойчивого волнения, бьющегося между ее бедер. Она предположила, что сможет утихомирить внезапно возникшее вожделение своими же руками, но этот вариант не выдерживал никакой критики. Облегчение от удовлетворения потребностей тела, но не души, не принесло бы ей удовольствия.

Она поднялась, нашла свои джинсы, сложенные на ближайшем кресле и, со штанами, перекинутыми через здоровую руку, пошла босиком к двери. Через тускло освещенный коридор, она почти добралась до ванной комнаты, о которой упоминала Марго, когда прямо из комнаты напротив, вышла сама Марго.

В глубокой тишине спящего дома они, молча, смотрели друг на друга.

– Мне показалась, что я услышала твои шаги. – Тихо сказала Марго. – По правде говоря, она уже несколько часов лежала без сна, думая о Катрин, вспоминая ее спящей, и свои ощущения, когда прикоснулась к ней. Марго понимала, что ей хотелось дотронуться до нее снова… везде, и призналась себе, что хотела бы почувствовать ответное прикосновение. Никого еще ей так не хотелось, с тех пор как умерла Терри.

– Прости. – Прошептала Катрин, отчаянно пытаясь понять, что именно мелькнуло в глазах Марго. Она распознала желание в ее взгляде, и, хотя ее разум противился желанию поддаться этому, ее тело не сомневалось в том, чего хочет. Низ живота Катрин свело от вожделения. Где-то на краю сознания всплыла мысль, что она сейчас без одежды, если не считать рубашки и трусиков. Как будто извиняясь, она показала Марго на джинсы в ее руке. – Я собиралась принять душ.

Взгляд Марго скользнул по телу Катрин, по ее обнаженным стройным ногам. Темно-синяя рубашка заканчивалась чуть ниже пояса, и небольшой белый треугольник виднелся между ее бедер. Марго усилием воли постаралась вернуть свой взгляд к лицу Катрин. Сердце выпрыгивало у нее из груди, а ноги дрожали. Ее желание было безумным, иррациональным и нереальным, но острым и ясным, как проблеск молнии в летнюю грозу. Убийственно жаркая и неудержимая смесь.

– Тебе понадобится помощь с твоим плечом. – Хрипло сказала Марго.

– Да.

– Мне позвать Филлис… или я могу тебе помочь?

– Ты. – Катрин не могла отвести взгляд от глаз Марго. Она сомневалась, что Марго догадалась, о чем говорят ее глаза – о высохшей равнине, жаждущей ливня и предвкушение раскрытия бутонов от поцелуя влаги на своих лепестках.

Если я сейчас коснусь ее, она не станет меня останавливать. Если я коснусь ее, я не смогу остановиться. Но коснуться ее сейчас будет слишком рано, потому что она еще сама не понимает, о чем кричат ее глаза Ее тело примет меня, но не ее душа…