Звездолов - Патриция Поттер

Еще троих пастухов так же аккуратно оглушили и оттащили к краю пастбища. Хирам связал их по рукам и ногам, заткнул кляпами рты, и налетчики стали осторожно разворачивать стадо по направлению к землям Сазерлендов.

Патрик и Хирам не торопились уйти с пастбища. Нагнувшись к одному из лежавших без чувств пастухов, Патрик потряс его за плечо, пока тот не очнулся.

Он выбрал того, кого хорошо знал в лицо, — Джонни Ганна, рыжеволосого здоровяка, который добродушно сносил все насмешки над пламенным цветом своей шевелюры. Джонни вытаращил глаза, заморгал, прищурился, пытаясь разглядеть обидчика в кромешной темноте.

Патрик вытащил кляп и зажал рот Джонни ладонью.

— Ни звука лишнего, только отвечай на мои вопросы, — прошептал он. — От этого зависит твоя жизнь и жизни твоих друзей.

В глазах Джонни мелькнул страх, быстро сменившийся гневом.

— У меня два поручения. Первое — графу. Скажи ему, что Сазерленды не ранили и не убивали ваших фермеров, не сжигали их домов. Сейчас я забираю только то, что принадлежит моему клану и мне. Ты понял?

Джонни минуту смотрел на него, затем, точно против воли, быстро кивнул.

— Второе. Передашь только Гэвину, — продолжал Патрик. — Скажешь кому-нибудь другому, я обязательно узнаю, и тогда да поможет тебе господь, если до меня дойдет, что ты меня предал. Уразумел? — И он чуть отвел ладонь, чтобы Джонни мог ответить.

— Да, — буркнул Джонни. — Даю слово.

— Так вот. Скажи Гэвину: он знает, где меня найти.

Патрик водворил кляп на прежнее место и встал.

— Езжай вперед, — велел он Хираму. — Я потом догоню.

Хирам не спешил, переминался с ноги на ногу, будто хотел возразить, но заметил, как сжались губы Патрика, и потому лишь пожал плечами и бесшумно исчез. Вскоре он появился снова, ведя в поводу двух коней, отдал Патрику поводья, сам вскочил в седло и поскакал прочь, сразу растворившись во тьме.

Оставшись один с пленными Ганнами, Патрик залег в кустарнике у края пастбища и притаился, выжидая. Нужно было убедиться, что пастухи не освободятся сами и не поднимут тревогу прежде, чем его люди управятся со своей работой. Коров предстояло разделить на два стада и гнать в разные стороны; Хирам возьмет с собою двух человек и несколько свободных лошадей и поедет в третьем направлении, а затем все должны встретиться, сделав круг. Таким образом следы будут надежно запутаны, но на все это нужно не менее двух часов.

А связанных пастухов найдут и освободят на рассвете… Патрик поглядел на небо. До рассвета оставалось совсем немного.

* * *

Марсали одевалась к ужину, решив не оставаться второй вечер подряд в своей комнате, как бы ей этого ни хотелось. Она придирчиво оглядела себя в зеркало: никто не должен догадаться, что она плакала. К счастью, глаза уже не казались опухшими и красные пятна почти исчезли со щек. Марсали торжественно поклялась своему отражению, что никто из Сазерлендов не увидит ее слез, чего бы ей это ни стоило.

Элизабет принесла ей простую льняную тунику и пояс и робко замерла у двери, переминаясь с ноги на ногу.

— Я подумала, синее пойдет к твоим глазам, — еле слышно прошептала она.

Марсали дружески улыбнулась, хотя на душе скребли кошки: девушка столь явно хотела услужить ей.

— А Патрик будет ужинать с нами?

Окончательно оробев, Элизабет беспомощно отвернулась к окну, и ее молчание ответило Марсали лучше всяких слов.

— Где он?

Элизабет покраснела и вновь отвела взгляд. От страха Марсали стало холодно, руки покрылись гусиной кожей. Куда девался Патрик? Ее собственные обиды были еще слишком свежи, и сейчас она охотно сочла бы его способным на любое злодейство. При мысли об этом ей стало совсем страшно.

Сейчас, как никогда прежде, она ощутила, что находится в стане врагов, и ее решимость выйти к ним заметно ослабла. Но отсиживаться в комнате, обнаруживая тем самым постыдную трусость… Нет, она не доставит им такого удовольствия. И не позволит себе вымещать накопившийся гнев на робкой девушке, которая так старалась подружиться с нею.

«Да поможет мне господь, — подумала Марсали, — мне так нужен друг…»

Тристан, до сих пор мирно лежавший на постели, свернувшись калачиком, потрусил к незнакомке. Элизабет восторженно улыбнулась, опустилась на коленки прямо на пол и протянула к нему руку.

— Он кусается, — предупредила Марсали.

Но рука Элизабет не дрогнула. Тристан обнюхал ее, затем лизнул. Тут же к нему присоединилась Изольда, и оба зверька ринулись к Элизабет, нетерпеливо отталкивая друг друга и требуя, чтобы их приласкали. Элизабет старалась никого не обидеть.

— Изольда укусила Патрика, — сказала Марсали.

— Она не посмела бы, — в ужасе ахнула Элизабет.

— Еще как посмела, — усмехнулась Марсали. — И Тристан укусил бы, если б была такая возможность.

— Но животные любят Патрика, — возразила Элизабет.

Это была правда. Марсали помнила не только о том, как он спас Антония от ястреба, но и как гладил ручного кролика, что был у нее когда-то, и как твердо, но ласково управлялся с лошадьми в Эберни. Старший конюх всегда восхищался им… Она и сама не понимала, чем Патрик не угодил Тристану и Изольде. Быть может, они тоньше ее самой чувствовали, что он недостоин доверия?

Элизабет самозабвенно играла с веселыми зверьками.

— Наверное, надо сказать ему спасибо за то, что он захватил их с собою, когда похитил меня, — проворчала Марсали.

— Патрик для тебя что хочешь сделает, — откликнулась Элизабет.

Марсали ответила взглядом, полным недоверия.

— Он спорил с отцом из-за тебя. А с ним никто не смеет спорить, — убежденно продолжала девушка, уверенная, что лучшего доказательства и найти невозможно. Но вот Тристан перекатился на спинку, выгнулся, чтобы ему почесали брюшко, и Элизабет мигом забыла обо всех серьезных делах и весело, от души рассмеялась.

Марсали была поражена, насколько вдруг изменилось усталое, бледное лицо юной сестры Патрика. Исчезли усталые морщинки у губ и в уголках глаз; зеленые глаза заискрились и засияли. Марсали немедленно захотелось помочь Элизабет. До блеска расчесать ее густые темно-каштановые волосы, вдохнуть в нее уверенность, которой ей так не хватало, чтобы она смогла расправить плечи, гордо поднять голову и смело и прямо взглянуть на мир.

Впрочем, ей самой это тоже сейчас не особенно хорошо удавалось.

Ласки сновали между креслами, под кроватью, вспрыгивали на стол, зарывались в лежавшее тут же платье, подзадоривая Элизабет включиться в игру и ловить их. Увлеченная игрой со зверьками, она ползала по полу, даже не подобрав подол простенькой льняной туники, и весело смеялась.

На несколько минут Марсали тоже забыла, где и зачем она находится. Она скучала по сестре, а Элизабет так живо напомнила ей Сесили — хотя Сесили была серьезна и неулыбчива от природы, а у сдержанности Элизабет, как подозревала Марсали, была иная причина — страх. Так чего же боялась эта девочка, что могло подавить ее открытый, веселый нрав? Вдруг Элизабет что-то вспомнила, и улыбка мгновенно пропала с ее лица.