Звездолов - Патриция Поттер

На миг Марсали замутило; она положила ладонь на живот, но тошнота тут же прошла, и она вздохнула с облегчением. Это все от волнения, а не от того, что в ней уже растет ребенок. Эта новость будет ее свадебным подарком Патрику.

Маргарет и Джинни уже догадались: они обе видели, как она с утра несколько раз кряду склонялась над тазом. Марсали поймала заботливый взгляд синих, так похожих на ее собственные глаз тетки, метнувшийся к ее животу — и вверх, ей в глаза; быстро кивнула в ответ и улыбнулась.

Назавтра они вместе уезжают домой, в Бринэйр. Отец Патрика весь месяц напропалую ухаживал за вновь обретенной женой, стараясь на свой грубоватый манер загладить свою вину перед ней. Быть может, вернейшее свидетельство его раскаяния было как раз то, что он не требовал немедленного возвращения Маргарет; напротив, позволил ей провести у брата столько времени, сколько понадобится, чтобы принять обдуманное решение. Марсали втайне гадала, не направляют ли непривычно учтивое поведение маркиза умная подсказка и верная рука Патрика.

Так или иначе, ей было совершенно ясно, что тетя Маргарет любит Грегора Сазерленда — неуживчивого, сварливого, скрюченного подагрой. До конца Марсали ее понять не могла, но иногда и сама замечала у Грегора Сазерленда проблески остроумия, а кроме того, от него действительно исходила некая сила, снискавшая ему преданность и уважение всего клана. Хотя и медленно, он преодолевал усвоенные сызмальства убеждения в том, что любовь — это слабость, а сострадание — грех. Он учился быть другим ради Маргарет. И ради сына.

Марсали казалось, что любовь расцветает повсюду вокруг нее. Только накануне вечером Джинни призналась ей, что намерена сказать «да» в следующий раз, когда Хирам попросит ее руки; подобное в последнее время случалось чуть ли не каждую неделю. Рассказывая об этом, она хихикала, как девчонка, и впрямь будто бы помолодела на добрый десяток лет. Синие глаза ее искрились, как озеро под солнцем.

Что до Сесили, то ее взгляд провожал Руфуса повсюду, и Патрик под большим секретом поведал Марсали, что его друг, к потехе Хирама, положительно околдован чарами ее младшей сестрички. Сесили уже не зарывалась в книги, как бывало, а прилежно училась всему, что следует знать женщине. Хотя у Руфуса и не было титула, он был старшим сыном в большой и уважаемой в Лоуленде семье, да и граф Эберни уже заявил, что урок старшей дочери пошел ему впрок и он благословит младшую дочку выйти за любого, кто ей по сердцу, — лишь бы дождалась, пока ей сравняется шестнадцать. Он больше не хотел, чтобы дети убегали от него.

А следовало подумать и о Гэвине, который стал невероятно любезен с юной Элизабет, проводившей у его изголовья куда больше времени, чем это было необходимо, пока он гостил в Бринэйре, оправляясь от ран. Быть может, однажды…

Даже ласки сменили гнев на милость и теперь позволяли Патрику гладить себя. Не потому ли, что Изольда тоже ждала прибавления…

— Как ты хороша, голубка моя, — всплеснула руками Джинни.

— Да, верно, — поддакнула Маргарет.

— Она прямо светится! — восхищенно выдохнула Элизабет.

— Я чувствую себя красавицей, — улыбнулась Марсали. Этой минуты она ждала столько лет, так много думала, как это будет, — а оказалось, что все еще чудесней, чем она могла вообразить.

«Пора», — возвестил стук в дверь ее комнаты.

Она медленно спустилась в большой зал. Маргарет шла рядом, а Элизабет — позади, придерживая длинный шлейф ее подвенечного платья. У подножия лестницы ее встречал отец, чтобы препроводить в часовню. Он церемонно подал ей руку, и Марсали показалось, будто в уголке глаза у него блеснула слеза.

Остановившись у открытых ворот часовни, Марсали посмотрела в проход и увидела Патрика, высокого, сильного и уверенного в себе, стоявшего у алтаря. Рядом с ним был отец; его угрюмое лицо чуть смягчилось в тот миг, когда он встретился глазами со своей невесткой. Вся часовня пестрела пледами разных кланов: тут были Ганны, Сазерленды, другие горские семьи, но, направляясь к алтарю, Марсали едва видела лица сидящих на скамьях людей, хотя все они улыбались, оборачиваясь к ней Она смотрела только на Патрика.

Он шагнул ей навстречу, взял за руку, и тепло его прикосновения пронизало все ее существо. Взгляды их встретились, слились, мир вокруг странным образом сжался до одной крошечной вселенной, в которой осталось место только для них двоих. Как сквозь туман до сознания Марсали доходили слова викария и ее собственные ответы. А голос Патрика почему-то оставался глубоким, чистым и таким бесконечно близким. Она впитывала в себя каждое его слово.

И вот все кончилось. Он наклонился к ней, их губы наконец-то встретились — не так надолго, как хотелось, ведь вокруг было столько людей, но и не мимоходом. Смех и одобрительные возгласы загремели, отражаясь от гулких каменных сводов часовни; Патрик поднял голову и снова взглянул Марсали в глаза. Она улыбнулась, думая о том, что расскажет ему ночью, и тут ей показалось, что эта мысль каким-то таинственным образом передалась ему. Потому что вдруг ей стало ясно: он знает. На миг, озаренное удивлением и радостью, это понимание вспыхнуло у него в глазах.

Он вопрошающе приподнял бровь, и ей оставалось лишь кивнуть. Тут же его рот расплылся в широчайшей улыбке, а глаза заискрились от восторга.

Да, день для свадьбы в самом деле выдался волшебный, а ночь…

Что же, ночь была еще впереди.

Примечания

Note1

Шотландская кожаная сумка

Note2

Роберт Брюс (Освободитель) — король Шотландии с 1306 г. Его победа над войсками короля Эдуарда II обеспечила Шотландии независимость