Львиное Сердце - Бен Кейн

да бесславной участи – разыскивать последних живых родичей по материнской линии, обитавших в Мите. Даже если они примут меня, в чем нет никакой уверенности, я буду влачить существование «очагового рыцаря» – так называли младших сыновей, не имевших земли или наследства, вынужденных оставаться дома и работать ради пропитания.

Из двух зол выбирают меньшее, гласит пословица, и это правда. Стригуил стал мне домом. Фиц-Алдельм из кожи вон лез, стараясь превратить мою жизнь в ад, но я, подобно волу, впряженному в ярмо жестоким хозяином, несмотря ни на что, шел дальше. Меня поддерживали сила воли и жажда мести. Со мной были Рис, Хьюго, Реджинальд и еще – Изабелла. Дородный повар, которому я напоминал сына, по-прежнему помогал мне. Нашлись и другие, те, кто забыл о предательстве моего отца или кого не интересовали новости из Ирландии.

Как ни странно, мне самому хотелось быть поближе к Фиц-Алдельму. Только от него я мог узнать, что именно произошло в Кайрлинне в тот ужасный день, когда погибли мои родители. Если я сбегу из Стригуила, наши пути никогда не пересекутся. Если же останусь, то есть надежда, пусть и призрачная, когда-нибудь узнать правду.

Все изменилось в один прекрасный вечер с прибытием гонца; дело было в конце апреля. Он привез очередное требование герцога Ричарда – прислать пополнение в его войско, как рыцарей, так и солдат. Земли за Узким морем сулили богатую добычу и щедрые награды на турнирах, поэтому неудивительно, что Фиц-Алдельм оказался среди тех, кто обратился к графине за разрешением отправиться туда. Я решил последовать за ним – стоять и смотреть, как убийца моих родителей уезжает прочь, было бы хуже вечного проклятия. По пути к Саутгемптонскому порту, размышлял я, может подвернуться случай застать его врасплох и вырвать признание. А если нет, я поеду за ним за море и подожду другой возможности. Я не задумывался о том, во сколько мне обойдется перевезти себя самого, Риса и Лиат-Маха или на что мы будем жить в чужой стране.

Уход следовало держать в тайне. Знать мог только Рис, так как я брал его с собой. Как ни печально, Хьюго, Реджинальд и Изабелла должны были оставаться в неведении, поскольку они могли ненароком выдать меня. Но, по правде говоря, я молчал из опасения, что они сочтут мой замысел тем, чем он и являлся, – плодом ума человека, совершенно лишившегося рассудка. Другими словами, глупца.

Графиня дала разрешение Гаю Фиц-Алдельму седмицу спустя после приезда гонца от Ричарда. Рыцарь с оруженосцем уехали сразу. Мне не терпелось последовать за ними, но я почел за благо отправиться обычным манером, на следующий день. Мне требовались Лиат-Маха и снаряжение, поэтому я сделал вид, что собираюсь на ристалище. Как правило, меня сопровождали туда Хьюго и Реджинальд; пришлось дожидаться, когда они займутся делами, а у меня их не будет. Узнав, что я не собираюсь им помогать, мои друзья не обрадовались и не преминули напомнить о том, как частенько делали мои задания за меня. Жалея, что не могу сказать им правду, я пообещал поставить выпивку в качестве возмещения, и они ушли.

Мы с Рисом выходили через главные ворота, когда Изабелла окликнула нас с переходного мостика наверху. Ее няньки, как водится, не было видно. Девочка бегала сама по себе: удила рыбу в реке, наблюдала за живностью в полях или, как сейчас, подглядывала за миром с одной из лучших в Стригуиле точек обзора.

Чувство вины захлестнуло меня, когда я приветственно вскинул руку. Вопреки всем павшим на меня подозрениям, Изабелла осталась моим другом. Она даже поверила моим предчувствиям в отношении Фиц-Алдельма и согласилась, пусть и неохотно, что ее мать не внемлет моим жалобам. Уйти, не попрощавшись, было нехорошо само по себе, теперь же мне предстояло еще и солгать, выходя из замка.

– Госпожа?

– Ты на ристалище?

Я кивнул, надеясь, что Рис, выбравший самую нарядную свою одежду, не выдаст нас.

– А где Хьюго и Реджинальд?

– Все еще в трудах, госпожа.

Изабелла нахмурилась.

– Почему ты им не помогаешь?

Ох уж эти женщины! Их способность улавливать малейшую недосказанность всегда изумляла меня.

– Они почти уже управились, госпожа.

– Обычно вы всегда ходите вместе.

– Верно, госпожа, но сегодня я устал их дожидаться.

Чувствуя себя неуютно и опасаясь сболтнуть лишнего, я шагнул к воротам.

– Тогда я пойду с тобой, – заявила девочка, направившись к лестнице.

– Стойте!

Я посмотрел на Риса и увидел на его лице тот же ужас, которым был объят я. Я не мог запретить Изабелле идти со мной, но не отваживался бежать у нее на глазах. Неизвестно, когда представится следующий случай, да и Фиц-Алдельм с каждым днем будет все дальше от меня. Нет, уходить нужно сейчас.

– Леди Изабелла!

Призыв няньки не мог послышаться в более подходящее время.

Изабелла, однако, по своему обычаю не обратила на него внимания и продолжила идти к нам. Я облегченно выдохнул, когда нянька заметила девочку из дверей большого зала и со всех ног устремилась к ней, пронзительно вереща и обещая суровые кары. Признав поражение, Изабелла сделала вид, что хотела только погладить Лиат-Маха.

– Жарковато упражняться со столбом в доспехах, – сказала она, заметив сверток из вощеной кожи, в котором хранилась моя кольчуга. Ее острые глаза увидели, что он приторочен позади седла.

– Мы с Хьюго и Реджинальдом намерены потом сражаться пешими, – сказал я, начав врать напропалую.

– В такой зной?

Она указала на солнце, стоявшее прямо у нас над головой.

– А… Ну да, госпожа.

– Леди Изабелла!

– Будь осторожен, иначе бедный Лиат-Маха получит солнечный удар.

– Я позабочусь, чтобы этого не случилось, госпожа. Не бойтесь.

– Уж будь любезен, иначе я никогда тебя не прощу.

– Да, госпожа.

Я склонил голову, пряча свою печаль, и подумал: «Ты и так никогда меня не простишь».

Прошло полмесяца. Не стану вдаваться во все загибы и повороты этой истории. Достаточно сказать, что для нас с Рисом настали трудные времена. Бегство из Стригуила прошло относительно легко, но потом удача нам изменила. Вынужденные из-за отсутствия монет ехать вдоль эстуария Северна, а не пересекать его на корабле, как Фиц-Алдельм, мы сделали большой крюк. Не лучше дела шли и на второй день, когда Лиат-Маха потерял подкову и пришлось разыскивать кузницу. Чуя мое отчаяние, кузнец запросил за перековку несуразную сумму – один серебряный пенни. Погода переменилась: то и дело налетали ливни, промочив нас до нитки и превратив дорогу в болото. Мы упорно шли, ночуя в лесах, и питались только сыром и ветчиной, которые Рису удалось украсть из