Осколки неба, или Подлинная история “Битлз” - Юлий Буркин

– Это – то место, где был я, – пояснил он.

Астрид прищурилась и наклонила голову. Затем согласно кивнула.

– Вы такие разные с Джоном. Как вы можете быть друзьями?

– А мы не друзья. Просто, на самом-то деле, цвета без звука не бывает. И наоборот.

– Джон – ненормальный. Он нравится мне, но он – одержимый.

– А я – не одержимый?

– Но, во всяком случае, ты не заставляешь свиней летать…

Астрид напомнила Стюарту историю, которая приключилась за пару недель до возвращения «Битлз» в Ливерпуль.

Будучи «под кайфом» Джон купил на рынке поросенка и, посадив его на поводок, гулял с ним по Репербану. Свою живую игрушку он назвал просто – «Дойче Швайн»[41] и то и дело командовал:

– Сидеть, немецкая свинья! Я сказал, просто сидеть, а не гадить на тротуар! Только немецкая свинья может додуматься до такой гнусности!..

Проходящие мимо недобро переглядывались, а кое-кто из прохожих следовал за ним, не отставая… Вскоре за ним гуськом тянулась группка матросов, только и ждущих, когда он зайдет в какой-нибудь безлюдный уголок, где его можно было бы проучить. Хорошенько и без сведетелей. Но Джон чудом добрался невредимым до отеля «Феникс», на верхнем этаже которого остановился в очередной раз приехавший Вильямс.

Войдя в номер менеджера, Джон открыл фрамугу и выглянул на улицу. Внизу стояли кровожадно настроенные немцы. Тогда, крикнув, чтобы привлечь их внимание, – «Немецкие свиньи умеют летать!» – Джон выкинул поросенка в окно…

– А это что? – Астрид указала на маленький лиловый овал посередине холста, который раньше не заметила. – Кого-то он мне напоминает…

– Это Пол.

– Его я боюсь даже больше, чем Джона. Он такой обаятельный… Я не верю ни одному его слову. Он… – Астрид сделала движение, словно настраивает диафрагму фотоаппарата, – он как бы смазан…

– Я всю жизнь мечтал о девушке, которая в моей мазне узнавала бы людей.

– Не забывай, что я «экзи».

Так называли себя ребята из ее компании. Связаны они были общими взглядами на искусство и увлечением экзистенциализмом. Их настольной книгой был роман Джека Керуака «На дороге», их философией – суждения Жана Кокто, их поэтами – Верлен и Рембо. Все они были или считали себя интуитивистами.

«Экзи» был и Клаус Воорман – прежний любовник Астрид. Они познакомились в частной художественной академии «Майстер Шуль» и были неразлучны, пока Клаус не забрел в «Кайзеркеллер»… Сама Астрид никогда бы не пошла в заведение такого пошиба.

Именно с этого момента жизнь Стюарта превратилась в нечто, состоящее только из двух, равноправных, частей – страсть и живопись.

Рыдала розово звезда в твоих ушах,Цвела пунцово на груди твоей пучина,Покоилась бело Бескрайность на плечах,И умирал черно у ног твоих Мужчина[42].

… – И все-таки, тебе нужно спать. Хоть иногда. Не забывай, сегодня нам на прием к доктору Майеру.

– Я специально не спал. Чтобы картина болезни была яснее… А еще я должен быть физически утомленным. И я знаю, как этого добиться, – он коснулся губами ее шеи, – ты же поможешь мне в этом?..

Одной из особенностей аристократического жилища Астрид с видом на море была спальня с обитыми черным бархатом стенами. Это ностальгически напоминало Стюарту гроб в его ливерпульской мастерской.

И вновь медицинский осмотр был безрезультатен. Ничего не показали и рентгеновские снимки. «Боюсь, молодой человек, все дело в нездоровом образе жизни, – сказал Стюарту доктор Майер. – Признайтесь, вы много пьете?» «Нет… Но я принимал таблетки…» «Наркотики? – доктор осуждающе покачал головой. – Ни в коем случае! Но, судя по тому, что никаких ярко выраженных патологий мы не обнаружили, дело идет на поправку. Умеренность и воздержание – вот мой рецепт…»

Выйдя из клиники, Стью уселся рядом с ожидавшей его Астрид – на переднее сиденье ее автомобиля.

– Ну? – спросила она с надеждой.

– Сказали, мне может помочь только одно.

– Что?

– Дай руку.

Астрид протянула ладонь, удивленно глядя на него. И Стюарт надел ей на безымянный палец золотое колечко с пятью малюсенькими сапфирами. Деньги на этот подарок он копил почти год.

– «Can't Buy Me Love[43]»? – засмеялась Астрид.

– «Love Me Tender», – ответил он без улыбки.

16

– Джентельмены, – объявил Эпштейн, собрав их как-то в своей конторе, – для того, чтобы добиться известности, нам прежде всего необходимо записать диск-гигант. – Он победно оглядел своих подопечных.

– Да ну? – удивился Джон. – А я-то думал, нам нужно научиться танцевать тарантеллу.

– Что? – не понял Брайан.

– Тарантеллу, – пояснил Джордж, – зажигательный танец итальянских крестьян.

– А это сейчас модно? – заинтересовался Эпштейн.

«Битлз» переглянулись. Они никак не могли привыкнуть к тому, что чувство юмора у их босса хромает на обе ноги.

– Он пошутил, – мягко объяснил Пол. – Он так шутит.

– Ха-ха-ха, – залился смехом Эпштейн, без промедления оценивший удачную остроту. Но тут же, посерьезнев, вновь перешел к делу: – Я договорился с представителем лондонской фирмы «Декка» Майклом Смитом насчет записи демонстрационных фонограмм нескольких песен.

– Вы гоните? – предположил Джордж. О записи в «Декке» они не смели и мечтать.

– В смысле? – опять не понял Брайан. Иногда ему казалось, что они говорят на разных языках.

– Разыгрываете, – перевел Пол.

– Если бы я сказал, что моя бабушка была негритянкой, или что мой дедушка – магнат автомобилестроения, вот тогда бы я вас разыгрывал, – сердито сказал Брайан.

– То-то я думаю, откуда у вас такие курчавые волосы, – задумчиво протянул Джордж.

А Пит добавил:

– И машина.

– Ладно, хватит, – устало вздохнул Брайан. – Смит был в «Каверне» и слушал вас. Запись назначена на первое января.

– Так вы что, серьезно что ли? – поразился Джон.

– Да ну, бросьте, – хихикнул Брайан. – Я ведь известный шутник. Вся округа об этом толкует…

«Битлз» вновь переглянулись.

– Он серьезно, – констатировал Джордж. – Так подсказывает мне интуиция.

Не успел Эпштейн проводить музыкантов до дверей, как к магазину подкатила машина отца. Сколько бы лет Брайану не исполнилось, он никогда не перестанет его бояться.

Выйдя из автомобиля, Эпштейн-старший хмурым взглядом проводил четверку парней в кожаных куртках.

– Куда уходят деньги? – спросил он двусмысленно, когда они скрылись за поворотом. Однако Брайану сразу стало ясно, что отец в курсе, какие суммы он уже вбухал в свое новое дело.

– Папа, это мои деньги, я их зарабатываю сам, – сказал он неуверенно.

– Да?! – Эпштейн-старший прошел в офис и тяжело уселся в кресло. – А когда ты спустишь весь свой капитал, не мне ли снова придется тащить тебя на своем горбу? – Он откусил щипчиками кончик сигары, прикурил и продолжил: – А я-то радовался: Брайни взялся-таки за ум, Брайни делает достойный бизнес… Но вот я узнаю, что Брайни тратит невиданные суммы на каких-то неотесанных, неумытых подростков!

– Папа, это дело сулит большие дивиденды…

– Поверь моему опыту сынок. Деньги приносят вещи, а не люди. Вкладывай деньги в вещи, и никто тебя не осудит!.. Тратить деньги на человека – неразумно, если только это не женщина, которую ты хочешь. Тут тебя поймет любой мужчина… Кстати, как у тебя с ней? – отец кивнул на дверь в отдел, где работала Рита Гаррис.

– С ней? – переспросил Эпштейн, удивляясь, откуда отцу известно и это. – Да никак…

– Ну и дурак, – заключил отец. – Когда ты взял ее в свой магазин, я одобрил твой выбор. Еврейка, красавица… Но иметь продавщицу с такими сиськами, и не спать с ней, на это, сынок, способен только ты! А если бы на ней женился… Продавщица-жена – это удобно и выгодно.

Брайан почувствовал себя разбитым в пух и прах. Ведь он и сам поражался своему охлаждению к Рите. Что же касается «Битлз», он, несмотря на браваду, не мог не опасаться, что вложения в них не оправдаются.

Это были как раз те узловые моменты, мысли о которых он старательно гнал от себя… Его отец умел смотреть в корень.

Брайан молчал, пытаясь сосредоточиться и дать достойный ответ.

Отец со вздохом поднялся.

– Вот что, Брайни, – сказал он. – Я хочу видеть твоих любимцев у себя. На моем дне рождения. Хочу посмотреть, что они из себя представляют, а затем рассказать об этом тебе. Девчонку прихвати тоже.

…В Лондон «Битлз», в сопровождении Эпштейна, прибыли первого января и сразу же отправились в «Декку».

Их встретили упомянутый Майкл Смит и руководитель фирмы Дик Роу.

– Рады приветствовать вас, господа! – начал последний, пожимая музыкантам руки. – Рекомендации господина Эпштейна значат для меня очень и очень много. Я надеюсь, вы оправдаете мои ожидания. Пройдемте в студию.