Контракт на Фараоне - Рэй Олдридж

— Вот мы и встретились наконец, — с откровенной радостью сообщил он.

Человек глубоко вздохнул и перестал визжать. В темноте его лицо казалось неясным пятном.

— И что мне теперь с тобой делать? — задумчиво промурлыкал Руиз.

Человек молчал, только воздух со свистом вырывался из легких.

— Неужели ты не можешь говорить? Расскажи, зачем ты все это вытворял, и я подарю тебе легкую смерть. Иначе тобой займется Бринслевос. Он будет в ярости из-за моего побега, но получит неплохую замену. Уверен, ему понравится идея насчет заговора продавцов змеиного масла. Я умею обращаться с лазером аккуратно, так что ты проживешь еще день или два. Ну так как?

Человек улыбнулся, превозмогая боль:

— Бринслевос меня не получит.

— Почему же? — Руиз с интересом наклонился к нему.

Убийца дернулся и замер так же внезапно, как и механик на борту орбитальной платформы.

«Поразительное невезение», — подумал Руиз. Почувствовав внезапную слабость, он уселся отдохнуть и поразмыслить. Убийца погиб так же, как и механик. Совпадение? Не может быть. Мелькнула мысль о геншах, что настораживало еще больше.

Немного погодя он встряхнулся и зажег лампу. Обыск комнаты не принес новых открытий. К седельным мешкам следовало подходить с особенной осторожностью, однако защиты не чувствовалось. «Вот ведь какая наглость», — удивился Руиз. В мешке хранилась фляга с водой, вяленое мясо, сушеные фрукты и небольшой запас флаконов с маслом. Вскрыв фальшивое дно, он обнаружил коллекцию пангалактических подкожных шприцев, множество нейронных индукторов, обойму персональных чипов. Под контрабандным товаром он нашел информационную полоску.

Понадеявшись, что вода не отравлена, Руиз напился из фляги. Теперь следовало заняться полоской. Защита была примитивной, с ней он легко справился. На полоске находились только списки трупп фокусников. К каждой папке прилагался перечень основных трюков, расписание представлений и классификационный номер.

Руиз напряженно изучал списки. Рейтинг одной из трупп был особенно высок. Через три дня она должна была участвовать в великом Искуплении. Местом назначения был город Биддерум, примерно в ста километрах отсюда.

«Вот уж воистину удача», — подумал Руиз. Убийца, несомненно, состоял в организации браконьеров. Хорошо бы сравнить этот список с официальными данными Лиги. Возможно, они совпадут.

В Биддеруме он будет через три дня.

Пришлось преодолеть омерзение и переодеться в тряпье убийцы. Под одеждой скрывался целый арсенал. Оружие тоже могло пригодиться, как и фарфоровый осколок с именем. Прихватив седельные мешки, Руиз вышел из комнаты.

В трактире, как и во всем городе, было тихо. Видимо, жители Стегатума мирно спали. Беглец беспрепятственно добрался до комнаты Денклара и забрал свой посох-ружье.

Пришлось повозиться с верховым животным убийцы. Вероятно, его беспокоил запах смерти на одежде хозяина.

Наконец Стегатум остался позади. Путь через пустыню освещала луна. Побег, пьянящий воздух свободы — ничего лучше он в жизни не испытывал.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Руиз Ав устало опустился на землю в тени глинобитной стены. Солнце уже заходило, но пот все равно струился по телу. Улицы, ведущие на площадь, заполняли толпы обитателей Биддерума. Однако все они предпочитали держаться на почтительном расстоянии от чужеземца. Руиз на всякий случай постарался принять добродушно-придурковатый вид.

Плотно утоптанная глина улицы задрожала под ногами. Толпа сосредоточилась на теневой стороне дороги, и он смог увидеть приближающуюся процессию. Послышались шипение и свист паровых топотунов. Люди, которые управляли машинами, двигались медленным церемониальным шагом по трое в ряд. Огромные лапы стальных чудовищ размеренно и сильно били по глиняной улице. Когда топотун подскакивал в воздух, вперед немедленно выступал один из водителей и подталкивал свою машину вперед, изо всех сил вцепившись в прикрепленные к ней ручки. Слабаков среди них не наблюдалось, но даже эти рослые и сильные мужчины с большим трудом направляли машины к центральной площади. В прежние времена вместо топотунов использовались огромные бревна. «Налицо неудержимый технический прогресс», — хохотнул про себя Руиз.

За паровыми машинами двигались музыканты разного возраста и пола, одетые в традиционные траурные одеяния из колючих ветвей, привязанных к телу кожаными ремнями. В руках у них были необычные музыкальные инструменты, но маршировали люди в полной тишине. Труппа выглядела весьма живописно — колючки были так плотно пригнаны по фигуре, что тоненькие кровавые ручейки постоянно струились по худощавым запыленным телам. На флангах двигались в танце клоуны, жонглеры с лентами, маги рангом пониже. Последний музыкант, покрытый шрамами древний старик, шел перед паровой машиной, тащившей сцену. Машина была сделана в форме стального, пышно украшенного скарабея на огромных колесах. Сцену увешали гобеленами, вытканными металлическими нитями, с сюжетами из мифов Фараона. На центральной платформе установили гигантский саркофаг, украшенный позолоченными изображениями зверей, демонов, а также богов Искупления и Воскрешения. По углам сцены в ритуальных позах стояли будущие участники представления. Трое пожилых людей облачились в одежды старших фокусников. На четвертой — молодой женщине поразительной красоты — были льняные одежды Феникса. Бледно-оливковая кожа и черные, с медным отливом волосы свидетельствовали о принадлежности к местной знати. Когда сцена, покачиваясь, проползла мимо, взгляд девушки задержался на фигуре торговца маслом, затем принял прежнее отрешенное выражение.

Руиз понял, что вышел из роли, с лица исчезла маска добродушного идиотизма.

За сценой, отдуваясь, шагали три толстых врача, которые должны были засвидетельствовать смерть, на плечах у них болтались выдубленные шкуры ящериц арройо. Зубастые верхние челюсти, подобно уродливым шапкам, прикрывали головы. Ящерицы были символами их профессии, чреватой множеством неожиданностей. Впрочем, столкновения с этими зверюгами обеспечивали врачам немало пациентов.

Руиз уставился на свои грязные босые ноги — информационное погружение давало некоторое представление о том, что последует дальше. Он нехотя присоединился к толпе, стремящейся попасть на площадь.

Низа, бывшая любимая дочь царя, сосредоточилась на поддержании равновесия, когда сцена, подпрыгивая, двинулась к площади Искусного Страдания. Усилием воли ей удалось отрешиться от всех мыслей. Ощущалась только пульсация крови в венах. Она вспомнила, как аптекарь готовил наркотическое питье, растворяя красные гранулы в белом вине. С церемонным поклоном он протянул ей бокал. В глазах читались одновременно зависть и сострадание. С этого момента воспоминания казались бессвязными обрывками кошмарного сна.