Мент правильный - Дмитрий Николаевич Дашко

полностью искупил свою вину. Прошу ходатайствовать о полном восстановлении гражданина Лаубе в своих правах, – молниеносно откликнулся я.

– Говорящая у тебя фамилия, Быстров. Бежишь впереди паровоза, – покачал головой начальник губрозыска.

– Но, товарищ Смушко…

– Никаких «но». С твоими доводами я в целом согласен. От такого сотрудника, как Лаубе, и тем более от его пса будет огромная польза. Но пока обещать ничего не могу…

Ещё есть какие-то вопросы и предложения? – подмигнул он с усмешкой.

– Нет, – отрапортовал я.

– Ты меня успокоил, Быстров. Так, товарищи, на этом летучка закончена, можете расходиться по своим делам за исключением Быстрова.

Я удивлённо вскинул подбородок. Вроде гроза миновала или напрасно расслабился?

– Да-да, – подтвердил Смушко. – Все идут работать, а ты, Быстров, персонально топаешь домой и высыпаешься до завтра. Мне твоя сонная рожа уже надоела.

– Спасибо! – обрадованно сказал я.

Блин, я ведь даже забыл, что такое нормальный сон в нормальных условиях. От проклятых стульев скоро начнёт трещать спина. Но всё же перед тем, как уйти, я задал мучивший меня вопрос:

– Товарищ начальник губрозыска, а что насчёт Симкина? Когда можно будет допросить?

– Симкина допросить не получится. ГПУ забирает его к себе. У них появилась к Симкину масса вопросов, – вздохнул Смушко.

– Но как же так, – опешил я. – Мы ведь хотели выйти через него на банду Левашова… Может, получилось бы взять всех и сразу.

– Чекисты обещали, что поделятся с нами информацией, – без особой уверенности сказал Смушко. – В любом случае нужно искать и другие выходы на Левашова. Нельзя допустить, чтобы банда орудовала в городе как у себя дома.

– Понятно, – без особой радости сказал я.

В работе опера такое случается сплошь и рядом. Злодея берёшь ты, а плоды пожинают совершенно другие люди, и ты здесь вроде как и ни при чём. Не то чтобы хочется наград и поощрений. Просто чисто по-человечески бывает обидно.

Потом, конечно, привыкаешь.

Вполне естественно, что чекистам невыгодно оставлять Симкина у нас – вдруг всплывёт ещё одна тонна компромата и выяснится, что «контора» проморгала и других оборотней в своих рядах. За такое никто и никогда по головке не гладил, так что крутить Симкина будут без нас, а уж в то, что нам с барского стола достанутся хоть какие-то крохи информации – так я вроде взрослый человек и в сказки не верю.

Нет, мы им в данном случае не нужны. Сливки снимут те, кому нужно, а мы опять рысью в поля…

– Есть ещё один момент, Георгий, – снова задержал меня, когда я уже направился к выходу, Смушко.

– Какой, товарищ начальник? – спросил я, догадываясь, что не услышу ничего хорошего.

– Не хотел говорить понапрасну, но, думаю, тебе надо сказать: начальник губотдела ГПУ товарищ Кравченко если не знает, так скоро выяснит, кто принимал самое деятельное участие в разоблачении Симкина. С виду он, конечно, тебе похлопает, станет улыбаться в лицо, хвалить, лично поблагодарит и пожмёт руку. Но я хорошо знаю его характер. Ты раскрыл Симкина, не поставив Кравченко в известность… как и меня, впрочем, но речь не обо мне… В общем, Кравченко будет считать, что ты бросил тень на репутацию губернского отдела ГПУ и на него лично. А он таких вещей не прощает. Короче, ты нажил себе опасного врага, Быстров.

– Всё как обычно, – с грустью произнёс я.

– Я должен был предупредить тебя, – сказал Смушко. – Но, если что – знай: я всегда на твоей стороне и прикрою.

– Спасибо, – искренне поблагодарил я.

Хороший начальник тот, за кем подчинённые чувствуют себя как за каменной стеной. Надеюсь, мои парни в той жизни видели во мне эту стену.

Столько раз приходилось вытаскивать их из передряг, коих всегда в избытке в работе опера, как часто я на многочисленных разносах сглаживал их косяки перед большими шишками из Главка.

Кажется, мне действительно повезло с начальником губрозыска. Вот только вряд ли его полномочия сопоставимы с тем, чем обладает товарищ Кравченко.

Но это вопросы завтрашнего дня. День текущий требует от меня одного: забуриться домой и спать как сурок.

Поймав Мишку, я отвёл его в укромный уголок и потребовал:

– У меня память ещё не вернулась. Где живу – понятия не имею. Ты обещал показать – так показывай.

– Я комсомолец и слово держу, – кивнул Мишка. – Только надо бы один деликатный момент прояснить… Твоя жена не будет возражать, если я к вам на обед напрошусь?

Я изумлённо вытаращил на него глаза. Жена… Какая жена?

– Да шучу я, – усмехнулся Мишка. – Нет у тебя никакой жены, ты – холостяк и живёшь в нашем общежитии.

Глава 22

Находилось общежитие в бывшем доходном доме купца Тюрина. Дом после известных событий национализировали, устроили в нём перепланировку и открыли общежитие.

Туда и повёл меня Мишка, отпросившись у Гибера на часик. Он же попутно рассказал историю дома, в котором теперь я живу.

Немаловажный факт – общежитие находилось в получасе ходьбы от работы. Поскольку общественный транспорт отсутствовал в городе в принципе, это немаловажный факт. Когда ещё по улицам пойдут первые автобусы… За это время успею истоптать не одну подошву ботинок.

– Ну вот, мы на месте, – наконец, сказал Миша.

Дом производил довольно приятное впечатление: его бы поштукатурить, покрасить, подлатать по мелочам и хоть сейчас переноси на Невский: монументальные классические формы, лепнина на фасаде, балкончики, лоджии и куча всяких архитектурных элементов, названия которых мне неизвестны.

Хорошо строился купчик, с размахом и со вкусом. Пусть я не великий знаток, но вполне могу доверять своему чувству прекрасного.

И стоял этот дом в окружении себе подобных, таких же основательных и красивых зданий, только теперь в них сильно переменился контингент жильцов. Кого-то выселили, кого-то уплотнили, кто-то сгинул в пучине гражданской войны или нашёл прибежище на чужбине, а в его квадратные метры заехали новые люди, которые ещё вчера нюхали порох в грязных и сырых окопах, стояли у станка или ходили за плугом. Ну и совслужащие, как без них.

– Так пошли внутрь, – сказал я. – Я без тебя даже комнаты своей не найду.

– Просто удивительно, что ты имя своё помнишь, – похихикал Михаил. – Я, грешным делом, надеялся, что ноги тебя сами приведут.

– Мои ноги могут привести меня куда угодно. Мозг с недосыпа отключился, и тело само по себе, а я сам по себе. – Мои слова были не так уж и далеки от истины.

Устал как собака и мечтал только о том, как упасть в койку и забыться сладким сном. Сонливость перевешивала даже