Две половинки счастья - Кристина Лестер

– А-а-ах! Марго-о! Ну вот, видишь: совсем другое дело!

– И не говори, Глэдис! Она отдохнула, выспалась на свежем воздухе, и лицо стало совсем другим!

– Тетушка, не забывайте, что я приехала тоже со свежего воздуха. Там был снег, горы и медведи, а тут – Бисмарк. Хоть его и не сравнить с Нью-Йорком, но все-таки это город.

– Да! Девушки, а когда я…

– Ах, да перестань ты. Мы хотим послушать историю Марго.

Жалко, что нельзя пропустить свой собственный рассказ, проведя это время где-нибудь еще, подумала Марго. Но на нее смотрел Билли, и глаза его горели насмешливыми огоньками, казалось, он напрашивался к ней в сообщники вранья. И вздернув подбородок, она звонким голосом начала:

– Мы решили пожениться еще давно. Примерно… с тех пор, как познакомились! Понимаете, – она попеременно поворачивала голову то к одной тетушке, то к другой, – это как бы само собой подразумевалось. Мы даже часто говорили: «Когда мы поженимся…». Понимаете?

Тетушки, затаив дыхание, следили за взмахами ее рук, за ее губами, а Билли едва сдерживал смех. Марго тоже стало смешно.

– Хм. А потом… Мы стали жить вместе. Как все… Извините. Это я вспомнила одну веселую историю. Мик, он вообще очень смешной парень!

Билли захохотал в голос. София тихо цыкнула на него, и тот попробовал скроить серьезное лицо, стараясь не встречаться глазами с Марго.

– У нас было много смешных случаев. Вот, например…

– Но Марго! А где же предложение?

– Да! Да! Мы доберемся до него, я вам обещаю! – Она не смогла удержаться и тут же, как Билли, начала хохотать, уткнувшись лбом в салфетку около тарелки. На них смотрели, как на сумасшедших.

– Что случилось?

– На ней вчера лица не было, а сегодня смеется.

– Это странно.

– И ничего странного! Многие невесты то плачут, то смеются! Вот я, например, когда второй раз выходила замуж, это было в тысяча девятьсот…

– Не надо! Мы слушаем Марго!

– Извините… Мне что-то как-то нехорошо. Пойду на кухню проветрюсь! – И, не дожидаясь ответных реплик, опрокинув стул, она выбежала из-за стола в направлении кухни. К постеру.

Отсмеявшись еще несколько минут, Марго почувствовала, как к горлу подкатили слезы.

Господи, до чего же она сама себя довела! Почему нельзя просто любить Ричарда и быть рядом с ним? Зачем придумывать и усложнять жизнь кучей условностей и компромиссов? «Марго, я не бросаю слов на ветер. Ты – одна у меня», вспомнила она слова, за которые готова была еще позавчера отдать душу дьяволу. А теперь… Можно ли ему верить? Можно ли верить себе?

Люди так редко бывают откровенны сами с собой. Они все время закрывают глаза на свои подлинные желания, идут на компромисс с совестью, на самообман… Люди не понимают, как важно наслаждаться жизнью, не ценят каждый прожитый миг. Эта истина открывается немногим, и чаще – после очень крупных потрясений или несчастий: жизнь нельзя использовать, как средство достижения целей, она прекрасна сама по себе. Она уже и есть – та цель, за которой все гоняются, губят замечательные дни… Дни, в которых через край плещется много-много радости, и стоит только протянуть руку – счастье станет твоим. И не надо за него бороться, не надо его нигде искать, оно всегда есть рядом, нужно просто вовремя почувствовать его и с благодарностью принять.

Марго стояла перед постером, как перед ликом Девы Марии в католической церкви, куда они в детстве ходили с мамой, трепетно замерев перед своим открытием, и, словно увидев другой смысл в этой обыкновенной фотографии, плакала, не чувствуя слез.

Она попыталась представить себя с Миком, но это не получалось. Однажды он сказал ей, в очередной раз перебрав вина: «Марго, я не вижу нашу жизнь дальше понедельника!». Теперь у нее тоже не шло дальше понедельника… А с Ричардом ей вообще ничего не виделось. Это было похоже на чистый лист, на котором ничего не нарисовано и не написано. На чистый лист, который только предстоит заполнить красивой историей, на свой вкус. А может быть… А может быть, это похоже на чистый, только что выпавший снег?

– Не плачь! – сказал Билли. – Лучше езжай к нему.

Она резко обернулась, даже не пытаясь скрыть заплаканное лицо:

– К нему?

– Ты же извелась вся.

– К нему?

– А что? Ты собираешься тут размазывать сопли, пока он сам за тобой не приедет?

– Но как…

– Понятное дело, почему тебе так тошно рассказывать про этого Мика.

– Это тебя не касается.

– Брось, красавица, ты же места себе не находишь. Ты как тигр в клетке ходишь из угла в угол, и глаза у тебя безумные. Ты говоришь одно, а думаешь о другом!

– Все совсем не так, – пролепетала она.

– Ты тут, – Билли подошел к ней вплотную и понизил голос, – веселишь этих куриц, а за несколько сотен километров тебя ждет любимый мужчина…

– Перестань говорить о моих родственниках в таком тоне!

– Твои родственники даже не поняли, что тебе хуже некуда. А я – посторонний человек – понял. И что же это за родственники?

– Ну а тебе-то, скажи, какое до всего этого дело?

– Мне нравится, когда вокруг радостные люди. А ты как будто заряжаешь воздух электричеством. Это же заметно, в каком напряжении ты находишься.

– Знаешь что!

– Знаешь что? Бери-ка ты билет и лети обратно. Вы можете вместе встретить Новый год. Сегодня тридцатое. Вы даже можете сюда…

– Еще успею, – буркнула она и, вытерев слезы, вышла из кухни.

У нее довольно сносно получилось закончить свой рассказ о предложении руки и сердца. Тетушкам безумно понравилось, они даже не заметили, что некоторые даты и сроки не совпадают, но это было уже не важно. Мама и София выслушали рассказ равнодушно: они были не настолько глупы, чтобы поверить в эту чушь, наполовину взятую из кинематографа, но и не попытались, однако, выяснить причины вранья. Мама подошла к ней после завтрака, спросила, все ли в порядке, Марго ответила утвердительно, и на этом все успокоились.

До вечера Марго и София бродили по магазинам, заполняя пустоту в отношениях увлеченными разговорами о моде и мужчинах. Они никогда по-настоящему не дружили с сестрой, не понимали друг друга, и сейчас Марго казалось, что она многое упустила. Не зря София выбирала себе «биллоподобных» мужчин: она сама являлась тем женским образом, на который эти мужчины западают. В былые времена техасские ковбои, вроде Билла, десятками отстреливали соперников, когда им случалось влюбиться в такую девушку, как София.

– Билли – сладкий мальчик, только строит из себя бандита и бабника, – сказала сестра, как бы оправдываясь.

– Мне кажется, наоборот, – Марго улыбнулась, – он – бандит и бабник, но строит из себя милашку. Впрочем, Билли сам почти поверил в то, что он милашка, и это – к лучшему.