Избранная для северного дракона (СИ) - Васина Илана

Я тоже отчаянно пытаюсь переварить произошедшее.

На ногах ощущаю следы жарких прикосновений, от которых до сих пор колотится сердце. Вспоминаю, насколько приятным оказалось довериться Йемрену. Сначала переступаешь свой страх, шагаешь в неизвестность, а там… уже ожидают его сильные руки, готовые подхватить, если оступлюсь, и согреть, если вдруг замерзну.

Вскоре северянин дает мне хлебнуть из фляги какой-то напиток, хорошо утоляющий жажду, и протягивает приличный ломоть хлеба. На сытый желудок и думается по-другому. Наша поездка вдруг превращается в интересное приключение, а себя ощущаю Дашей путешественницей, открывающей новый мир… в котором, кстати говоря, снова меняется пейзаж.

Если до сих пор дорогу окружали поля, а лесные опушки маячили у линии горизонта, то сейчас мы подъезжаем к сплошной стене леса, где густо щетинятся высокие деревья, а кусты сплетаются в непроходимые заросли. Выглядит этот массив не слишком приветливо. Наша дорога будто вползает в темную пасть злого гиганта.

Жутковато. И, словно желая повысить градус жути, дракон обгоняет обоз, подлетает ко входу в лес и ни с того ни с сего изрыгает в него мощную струю огня. Вот только пламя, вместо того, чтобы схватиться за деревья, отскакивает от плоской, невидимой стены.

Я тихонько мычу, привлекая внимание Йемрена, и тычу в сторону дракона крючковатым пальцем. К счастью, мой гид готов к разъяснениям:

— Магическая защита от виедов. Исчезает под напором драконьего пламени. Когда мы заедем, появится опять.

Стоит нам въехать в лес — и мы, будто оказываемся в темной комнате с щелками вместо окон. Кроны деревьев растут так плотно, что только редкие лучи света находят дорогу к земле. Здесь мрачно, зябко, и по телу сразу расползаются мурашки.

Серенький, видно, тоже чувствует изменившуюся атмосферу, потому что начинает вдруг беспокойно блеять и пару раз с силой дергается с привязи.

Может, есть хочет или пить? Тянусь к ремню, чтобы отстегнуть пса от привязи, но Йемрен меня останавливает:

— Не тронь его!

На мой удивленный взгляд добавляет:

— Так надо, ирэя.

Больше говорить ничего не хочет, несмотря на то, что долго буравлю его спину глазами и выразительно вздыхаю. Ну почему так тяжело объяснить свои просьбы или решения?

Наконец, мы въезжаем в некое подобие деревни, расположенной на огромной поляне. Здесь светло — яркое солнце режет глаза, заставляя подслеповато щуриться. Но даже это не мешает жадно разглядывать окружение.

В местечке преобладают низкие, деревянные строения, среди которых замечаю землянки. Костры разложены рядом с домишками, на веревках развешены звериные шкуры. Кое-где привязаны лошади. Женщин мало. Жилистые, худые, они разделывают мясо у костров и помешивают варево в огромных котлах. Мужчин намного больше. Высокие, мускулистые, в одеяниях из кожи, что-то рубят, строгают и делают кучу других работ, смысла которых я не понимаю.

Все телеги, въехав в центр поляны, останавливаются — мы, похоже, достигли ярмарки, которая, правда, на ярмарку совершенно не похожа.

Жду, что Йемрен теперь объяснит подробнее, как мы будем отсюда смываться. Совсем скоро Кейрон вернется во дворец и узнает, что я сбежала. Первым делом он бросится на ярмарку, чтобы искать мой след в торговом обозе. Уверена, он распылит обоз на молекулы, лишь бы найти пропавшую невесту. Чем быстрее мы отсюда исчезнем, тем лучше.

Йемрен действительно поворачивается ко мне, но начинает почему-то издалека:

— Я предупреждал, помнишь? Тебе не понравится то, что я сделаю.

Его слова заставляют не на шутку напрячься. С нетерпением жду продолжения, вот только закончить ему не дают.

В этот самый неподходящий момент к нам приближается тетка из соседней телеги в сопровождении мужа. Лица у обоих довольные, хитрые — аж лоснятся от счастья. Меня охватывает нехорошее предчувствие.

И не зря…

Приземистый, крепко сбитый торговец останавливается напротив Йемрена и, потирая руки, выдает:

— Ну что, уважаемый Михал… Мы вам — наши специи, а вы нам теперь — вашу козочку. Как договаривались. Ни больше, ни меньше…

Глава 33

Не успеваю я осознать весь ужас услышанного, как Йемрен отвечает:

— Там, откуда я родом, за ложь отрезают язык.

— Родом ты из суровых мест, достопочтенный Михал, — торговец морщится и потирает лысую макушку. — Признаю. Договорились мы маленько по-другому. Я дал тебе специи, чтобы согласился ты на спор. Ставил ты на то, что коза всегда выберет старуху. А я поставил на то, что смогу козу к себе приманить, потому как хорошо умею ладить со скотиной. Теперь изложил я все верно?

Йемрен кивает, и торговец продолжает говорить медленно, тщательно продумывая каждое слово:

— Ты уж не обессудь. Позабыл я упомянуть, что есть у меня морковь и яблоки. Какая коза от них откажется? Предлагаю поэтому сразу отдать мне козу. Зачем старухе выставлять себя на посмешище перед народом?

Я настолько возмущена, что едва удерживаюсь в рамках своей легенды. Повезло им обоим, что я «немая», а то бы показала этому Грегору «посмешище», а союзнику, решающему все без меня, охотно нарисовала бы вслух психологический портрет.

— Вижу, Грегор, любишь ты делить тушу не убитого медведя, — насмешливо чеканит принц. — Уверен, все стены твоего дома увешены шкурами не пойманных зверей, а погреб под завязку набит их мясом.

Пока торговец потирает лысую макушку и подыскивает достойный ответ, Йемрен ловит мой взгляд и кивком приглашает отойти подальше от повозки. Шагаю по колючей траве и сердито пялюсь на его широкую спину — были бы взгляды материальны, уже давно протерла бы там дырку! Даже не протерла — прожгла!

Несмотря на сумбур в голове, замечаю на себе взгляды местных мужчин. Некоторые таскают мимо нас какие-то ящики, набитые углем, но стоит нашим глазам встретиться, как они с презрением морщатся и плюют в мою сторону. Такого отношение к себе не понимаю…. Чем я им насолила?

Как ни странно, Йемрен совсем не обращает внимания на мужчин. А вот когда мимо нас проходит невысокая, смуглая женщина с длинными, седыми космами и размалеванным белой краской лицом, северянин провожает ее долгим, пристальным взглядом.

Вскоре мы доходим до небольшого пятачка на поляне, где пасется несколько лошадей. Здесь жутко воняет конским потом и навозом — видно поэтому других желающих здесь торчать нет. Я осторожно обхожу характерные кучки, но при этом стараюсь не отставать от провожатого.

Наконец, тот останавливается. Повернувшись ко мне, склоняется до уровня моего лица. Его необычные медовые глаза в такой близости и при ярком освещении просто сказочно красивы, но мерзкий запах и жесткий взгляд сводит на нет любой намек на романтику.

— Торговец будет звать твоего пса. Подманивать едой. У тебя не будет ни еды, ни голоса. Даже пикнуть будет нельзя, как бы тебе ни хотелось!

На мой судорожный всхлип он реагирует спокойно:

— Зря волнуешься. Твой питомец слышит твои мысли и эмоции. Зови его сердцем, раз голосом не можешь.

На это предложение фыркаю… Услышит он, как же! Это просто пес. Да, пусть горячо мною любимый пес, но он реагирует на мои слова и интонации, а не на мысли! Я ведь даже выдрессировать его не сумела — времени не было.

Я бы много сказала принцу «хорошего», но могу сейчас лишь всхлипывать, возмущенно шмыгать и буравить сердитым взглядом.

Вот только делу это никак не поможет. Тем более, если прислушаться к голосу здравого смысла, почти сорванному эмоциями, понимаю, что из двух зол Йемрен выбрал наименьшее. Не мне его в этом винить.

Кое-как собираю волю в кулак, вытираю слезы с щек и киваю.

Я готова к испытанию.

Быстрым шагом возвращаемся к повозке. Следуя инструкциям Йемрена, ослабляю узлы на привязи пса. Если Серенький рванет посильнее — тут же окажется на свободе. Отправляюсь в заданную мне точку в двадцати шагах от нашей повозки. В другой точке, на таком же расстоянии от пса, встает торговец, под завязку вооруженный едой. Я думала, он собирается приманивать пса только морковкой, но мужчина многозначительно подкидывает в руке кусок вяленого мяса: