Чужая Истина. Книга первая - Джером Моррис

И понимаю, что тебе на приготовление сего чудодейственного… дико смердящего варева требуется куда меньше времени. Но что-то не могу представить зловещего, сильно мудрого колдуна, полдня размахивающего над огнём растреклятой дощечкой, — его недовольство, в основном, было напускным и почти добродушным. — При всем уважении, конечно, — добавил Эйден, видя, что глаза мага чуть приоткрылись, выдавая возможное раздражение.

— Зловещего? Интересно. Мне кажется, что я выгляжу вполне мирно. Но ты прав и нет, как всегда. Разумеется, я поддерживал нужный огонь иначе. И если сам знаешь лучший способ — вперёд, удиви. Если пока нет — маши ровнее и всё.

— Ясно. Так, а в чем я не прав?

— Наберись терпения. Терпение и самообладание помогают почти везде.

— И когда тебя осыпают глупыми вопросами?

Салагат на секунду задумался, потом посмотрел на юношу своим обычным, удивленно-собачьим взглядом.

— Почти везде, — поддержал он чуть улыбнувшись, отвечая смеющимся глазам Эйдена.

Сковорода стояла на раскалённых углях ещё около часа. Отвар, сначала жидкий, как молоко, всё больше густел. Бурлящая вязкая субстанция становилась темнее, пар постепенно сменялся дымом, глаза больше не щипало, но появилось лёгкое головокружение и странный шум в голове. Эйден уже начинал клевать носом, когда неожиданно поднявшийся ветер прохладным потоком влился в пещеру, вытягивая за собой дурманящие испарения, освежая мысли. Дальше всё было проще. Прислушиваясь к редким советам Салагата, он соскоблил пригоревший сухой осадок костяным скребком. Аккуратно высыпал его в небольшую ступу, добавив в нужных пропорциях указанные колдуном травы. Тут были знакомые ему аир, калужница и солодка, также высушенные и измельчённые. Простые компоненты, используемые травниками и аптекарями по всей Бирне и за её пределами.

— Да, простые, — согласился с замечанием Эйдена маг. — Но приготовленный тобой порошок из выжженного осадка уже не назвать простым. Тут пролегает условная граница между чистой и тонкой алхимией. А последующий ритуал позволит уже с уверенностью отнести средство к веществам сложным.

— Да… с уверенностью… А я точно смогу?

— Увидим. Помнишь, что я говорил? Мастера тонкой алхимии часто не владеют прочими техниками, так что артефактная магия тут очень кстати. Для тебя это будет самым простым путём добиться желаемого. Ты ведь желаешь получить новую порцию? Чувствуешь, как першит в горле и ноет в груди?

— И свербит в носу… — протянул Эйден, сосредоточенно отфильтровывая заваренную в кипятке смесь через чистую тряпицу. — И что теперь? Руки-то подрагивают, а ты говорил — лить как можно медленнее.

Он поставил сосуд с получившейся мутноватой жидкостью и с интересом рассматривал артефакт. Гранёный стальной стержень, толщиной в мизинец и длиной около пяти дюймов, с мелкими символами и насечками, слабо поблёскивающими в полумраке.

— Это ведь золото, да?

— Золото и серебро, инкрустированные в хорошую сталь. Они здесь не для красоты, разумеется. Крошечная частичка молнии, таящаяся внутри, проявляется одновременно в каждом из символов. А про руки… можешь посмотреть в нишах, может приспособишь что… Только осторожно, не урони, не разбей.

Порывшись среди колб, склянок и прочей непонятной утвари Салагата — Эйден вернулся к валуну с подобием песочных часов, пустых и открывающихся сверху. Все это время он не выпускал из рук приятно увесистый, продолговатый артефакт.

— Вот сюда налью, оно и потечет по стержню, ага?

Не дождавшись запрета или разрешения — он принялся за дело. Осторожно, помня, как больно может укусить синеватая искра, если неосторожно коснуться артефакта с обоих концов одновременно.

— Вот, капает потихоньку. И куда аккуратнее, чем если бы сам держал, — маг согласно кивнул, Эйдену показалось, что тот доволен его задумкой с часами. — Я ведь правильно понимаю — ты можешь повторить примерно то же без этой штуки?

— Могу. Дело в молнии, источник не имеет значения. А вот сила и время воздействия — имеют. Если всё сделать, как полагается — частицы болотных трав, обычно опасные для человека, уснут, а нужные нам вещества не разрушатся. Кристаллический же компонент, что ты вырастил на дне сковороды, станет много сильнее. Кристаллы, даже размолотые в мельчайшую пыль, остаются кристаллами и хорошо передают вложенное в них.

Мутноватые капли одна за одной бежали по вертикально стоящему стрежню, собираясь в нижней половине сосуда. Искр видно не было, но иногда по жидкости пробегала еле заметная рябь, идущая от граней артефакта к стеклянным стенкам и отражающаяся обратно, рождая тонкий, неуловимо меняющийся узор. Минуты шли. Эйден размышлял.

— Ну как? Выглядит вроде похоже на то, что делал ты… и пахнет похоже…

— Да, ты хорошо справился, — маг пару раз взмахнул ладонью над чашей с готовым средством, гоня специфический запах к носу. — Очень хорошо. Пей половину, остальное завтра утром. Потом приготовишь ещё, только начинай с сумерками. Так легче будет контролировать жар углей на глаз, солнце не помешает. И мне, вероятно, помогать не придётся.

Осушая чашу долгими глотками, Эйден наслаждался мягкой прохладой, разливающейся по обожжённому горлу, постепенно заполняющей всё тело. Ещё размахивая дощечкой над углями, он замечал, что маг изредка посапывает глядя в костёр. Обычно после этого в стороны расходилась волна жара.

— Ох уж эти тайры…

— Тайро.

— Знаю, — хмыкнул Эйден, довольный наступившим облегчением. — Он бы сжёг меня целиком, если бы не твоя черта?

— Не думаю. И скорее не он обжёг тебя, а ты об него обжёгся.

— Может быть… Слушай, а если у меня получилось такое хорошее средство от ожогов внутренних — можно ли его использовать для лечения ожогов внешних? Ну, обычных, не магических?

Салагат посмотрел направо и вверх, задумался на пару мгновений.

— Да, пожалуй.

— Но это будет всё равно, что колоть рапирой свиней, верно?

— Пожалуй, да.

Снаружи слышались редкие трели лесных птиц. Если прислушаться — в них можно было разобрать грусть и тревогу. Осень заканчивалась, зима приближалась. Эйден размышлял.

— Ну а с другой стороны — почему именно свиней? Человек всегда видит своё увечье иначе, чем остальные, свою хворь ставит прежде всего. Что и понятно… Я на раненых насмотрелся. Едва ли кто-то из них счёл бы себя недостойным самого сложного и тонкого, пусть и не совсем для него предназначенного, средства. А за такое снадобье от ожогов страждущий будет благодарен… ох как благодарен. Или может, осуждаешь такой подход? Может, настоящий алхимик-кудесник должен о всеобщем благе думать, да всё больше по лесам бродить? Или, чего доброго, посвятить жизнь и старания высшей, и от того моему разумению недоступной,