Дело о фальшивых монетах из чистого золота (СИ) - Куницына Лариса

— Есть только один ответ: ему давали фальшивые золотые марки, а возвращал он настоящие, которые получал от клиентов.

— Точно! — воскликнул лис. — Это называется отмывание денег! Фальшивомонетчики при этом ничем не рискуют, поскольку просто обменивают свои поддельные монеты на настоящие! А ростовщик имеет со своих операций навар, и его клиенты, которые предпочитают молчать о том, что берут у него в долг, никогда его не выдадут!

— Но куда делось золото из этого тайника? — спросил Демаре. — Неужели его забрал убийца?

— Возможно, — кивнул Марк, — но я полагаю, что Монжо сам отдал его. Иначе, добравшись до этого тайника, убийца забрал бы и книги, по крайней мере, эту, где записаны суммы, которые он отдавал ростовщику и получал обратно!

— И тот так просто отдал ему всё золото?

— Возможно, не просто, его либо шантажировали, либо ему угрожали смертью.

— А теперь скажите мне, — нахмурился Джин Хо, — зачем прятать маску под кроватью, если она спокойно поместится в этот сейф? И почему кинжал был спрятан отдельно?

— Да, похоже, вы правы, — проворчал Гаспар. — Это не он ходил по городу в железной маске. Её подбросили сюда, чтоб всё свалить на него. Если б это расследовал господин Лионель де Вивьер, он решил бы, что ростовщик повесился сам. И что это именно он прикидывался призраком с железным лицом.

— И что нам теперь делать? — встревоженно спросил Демаре. — Мы вышли на того, кто распространял фальшивые монеты в Пуатье, но его успели убить. Эта ниточка оборвалась!

— Будем искать его убийцу, — пожал плечами Марк. — К тому же, я полагаю, что это не единственный ростовщик в Пуату!

— Их, должно быть немало! Как же мы найдём тех, кто обменивает фальшивое золото на настоящее?

— Не думаю, что в маленьких городах и селениях в ходу золотые монеты! Выберем те города, где ведётся крупная торговля, скупают меха и зерно! И наверняка там не так много ростовщиков. Быть может, один-два, которые дают крупные займы. Вот их и нужно арестовать и привезти сюда!

— Тогда надо бы поспешить, — пробормотал Гаспар, посмотрев в окно, — чтоб успеть доехать за светлый день.

Владелец железной маски

Вернувшись в замок прево, Марк приказал своему секретарю подготовить четыре письма комендантам гарнизонов Робишо, Фобера, Лавини и Лемелена. В них он своей властью королевского комиссара требовал от них оказать полное содействие его посланцам, включая предоставление им крова, информации, людей и помощь в выполнении их миссии. Подписывая эти послания, написанные чётким официальным почерком Монсо, и взглянув на красные восковые печати, прикреплённые к ним, Марк вдруг впервые оценил наличие у него столь звучного чина. Как бы смотрелась его подпись на этих бумагах без него? И не отнеслись бы с пренебрежением суровые коменданты, привыкшие к обособленной жизни в глуши и общению с дикарями и каторжниками, к требованиям какого-то безвестного чиновника, пусть даже графа?

Он ещё раз проинструктировал своих сыщиков и вручил им письма, после чего они отправились на конюшню, и вскоре он увидел выезжающих из боковых ворот замка четырёх всадников.

— Что будем делать дальше? — спросил Джин Хо, сидевший у камина. — Сыщиков ты отправил по делам, а мы с тобой остались один на один с нашим расследованием.

— Давай подумаем, что мы имеем, — проговорил Марк, подойдя к столу, на котором лежала железная маска и обсидиановый кинжал. — Итак, начнём с того, что внимательный и дотошный старый казначей вдруг обнаружил среди поступающего в казну города золота фальшивые монеты. Он обратился к шерифу Лакруа и тот отнёсся к его подозрениям со всем вниманием. Вместе они установили, что больше всего золотых монет поступило от ростовщика Монжо. Лакруа встретился с ним, но не добился признания и стал следить за его домом. По меньшей мере, однажды он стал свидетелем того, как к Монжо явился человек в чёрном плаще…

— То, что это был призрак, лишь твоё предположение, — заметил Джин Хо. — На рисунке не видно маску.

— Верно, но в его изображении чувствуется что-то тревожное и даже страшное. К тому же заяц на обеих рисунках показан жалким и напуганным.

— Однако это не помешало ему убить художника.

— Верно, Лакруа его недооценил, и всё же не думаю, что тот убил его из мести или просто, чтоб остановить расследование. Скорее, это был страх. Видишь ли, первые удары шерифу были нанесены, когда преступник держал кинжал, выставив клинок вперёд и вверх. Это присуще нерешительным, напуганным людям. Лишь последний удар был нанесён сверху вниз, но тогда шериф уже лежал на земле и истекал кровью. Причём даже то, что Монжо не выбросил окровавленную куртку, а пытался отстирать её, говорит о том, что он не продумал всё до конца. Возможно, его заставили пойти на это преступление. До этого он жил спокойно, обирая бедноту и мелких торговцев, постепенно накапливая в своём сундуке серебро. Однако потом ему предложили более выгодное дело: завести богатых клиентов. Для этого некто давал ему крупные суммы золотом, а он, пропустив их через руки должников, возвращал их своему неизвестному благодетелю, оставляя навар себе. Знал ли он, что те монеты, которые ему дают, фальшивые? Без сомнения! Ведь он должен был различать их, чтоб возвращать настоящие. Эти тайные махинации приносят ему немалую прибыль, он, кажется, ничем не рискует. Он даже не побоялся оплатить пошлину такими монетами! И вдруг появляется этот шериф, и становится ясно, что он что-то знает. Монжо юлит, врёт и уходит от прямых ответов, но вскоре замечает слежку. На этой улице недостаточно спрятаться в кустах, чтоб тебя не заметили. И Монжо приходит в ужас, возможно, его тайный партнёр, узнав об этом, ещё больше его накручивает и подбивает избавиться от шерифа, а вместе с ним и от опасности.

— Ты уверен, что в этом замешан его поставщик фальшивых монет?

— У него точно был сообщник, который подсказал ему, как выманить шерифа из замка и отвести от себя подозрение. Я уверен, что Монжо понятия не имел, кто такой Мелансон, просто ему сказали, что делать. Он написал записки, возможно, под диктовку, и его сообщник в замке сделал так, чтоб и Лакруа, и Мелансон своевременно их получили. Но убивать шерифа Монжо пришлось самому, и для того, чтоб на него не подумали, он воспользовался переданным ему кинжалом.

— Тебе не кажется, что это уже излишне? — нахмурился лис. — Убивать обсидиановым кинжалом и тут же пытаться подставить этого мальчишку?

— Никто не знал, что кинжал сломается в ране, — пожал плечами Марк. — Возможно, это была дополнительная предосторожность его сообщника. Если б не прокатило с Мелансоном, а сыщики вышли на Монжо, то спрятанный им в доме кинжал лишь подтвердил бы его вину, а сообщник остался бы в стороне.

— Имеет смысл, — согласился Джин Хо. — Выходит, когда ты отпустил Мелансона, то сообщник понял, что арест Монжо — дело времени, и убил его, попытавшись представить всё как самоубийство и подкинув ему на всякий случай плащ и маску. Тогда и убийство казначея приписали бы ему.

— Именно так, разом сбросить с себя оба преступления и оборвать концы.

— Разумно. Вот только как в эту историю вписывается смерть казначея?

— У меня две версии и обе они выводят на одного человека, — признался Марк. — Во-первых, заинтересовавшись Монжо, шериф поручил выяснить всё о нём не своему доверенному человеку Дювалю, который был занят другим делом, а местному сыщику Рони. И тот знал о том, что шериф допрашивал ростовщика и даже следил за ним. А во-вторых, на самого Шапю меня вывел рисунок в книге, после чего я и решил с ним встретиться, но не успел. Человек, которому Рони мог рассказать об интересе Лакруа к Монжо и который видел тот рисунок, это Лионель де Вивьер. Он выглядит слегка наивным и не очень умным, но его сестра в порыве откровенности предостерегла меня, сказав, что он плут.

— Но это не он повесил Монжо, — возразил лис.

— Почему ты в этом так уверен? — насторожился Марк.