Академия святости + Рассказы - Роман Алимов

Напротив магазина располагалось заброшенное здание, на стене которого висел огромный старый плакат, с протертым фоном из светло-голубого цвета. На плакате изображался забытый всеми герб с крупными ослепительно белыми крыльями по бокам и светящимся кругом в центре. Подпись внизу гласила — «Слава труженикам неба!»

Ожидающие иногда менялись, но подавляющее большинство стояло там на постоянной основе и по неизвестной причине имело такие же, постоянно-сизые носы. Время от времени случалась драка, после которой, победители проникали внутрь магазина, а побежденных отправляли в самый ее конец. Счастливчики, что быстро смогли отовариться, выбирались из недр красноносого сборища, позвякивая прозрачными бутылками в тянучей авоське или скрывали добычу в оттопыренных карманах пиджака.

Отец Димы тоже стоял здесь. Все мысли его жаждали попасть внутрь, за прилавок, но почему-то очередь не приближала его к цели. Он не помнил, когда встал в нее и сколько времени там находился, не мог припомнить за кем занимал и что вообще ему нужно купить. Ощущения говорили, что он стоит у магазина не первый час, а может не первый день, возможно, больше месяца или года, но все это время душа настойчиво требовала чего-то, тянулась туда, на полки, внутрь помещения.

Пассивно наблюдая за одним из Сизых носов, который вяло выползал из-под башмаков, толпящихся в давке, Серый бес скривился и произнес:

— Салафур! Как-то вяло у них дело идет! Давай огоньку поддай, боюсь у нас не все ладится с этим папашкой! Выпусти, что ли Зеленого, пусть в чувство их приведет, а то скукотища.

Желтый Салафур улетел и через несколько мгновений довольный собой, вернулся:

— Сейчас будут, обещали заняться!

Один из Сизых носов самостоятельно выбрался из-под стертых каблуков и дырявых подошв своих собратьев по несчастью, и уже собирался встать в конец очереди, как там началась ожесточенная битва за «Вас тут не стояло!»

Некоторые из ожидающих хитрюг, отчаянно пытались пролезть вперед, но снова и снова их выкидывали. Они опять прорывались, а галдящий живой организм отторгал чуждое, сохраняя внутренним иммунитетом свое.

Сизый нос, что часто оказывался на асфальте, получил тяжелый удар по уху и в очередной раз упал, очутившись на прежнем месте, под ногами постоянных обитателей очереди.

Пока шла драка, из-под плаката с крыльями показались зеленые мучители. Змееподобные существа без спроса забирались внутрь каждого, к обильной, но невидимой подпитке. Один подполз к гуще и беспрепятственно проник внутрь краснощекого толстяка. Тот вмиг ощутил чрезвычайно острый призыв к справедливости и начал выкрикивать в адрес висящих на карнизе внеочередников:

— Э-эй! Ты, висюн! Спустись, я тебе покажу как без очереди лезть, здесь все стоят, и ты жди! Расталкивая впереди стоящих, схватил одного из висящих за отекшую ногу, отчего в ней что-то громко хрустнуло, но Висюн остался все там же, корчась от пронзительной боли!

— То-то же! Только попробуй мне! В конец очереди, я тебе сказал!

Толстяк развернулся, чтобы встать на свое старое место и попробовал протолкнуться к середине, но очередники сдвинулись стеной:

— Куда лезешь? Номерок у тебя есть, а ну, покажи ладонь?! — рявкнул в сторону толстяка высокий и худой парень с опухшими веками.

— Я вам покажу номерки, я вообще могу без очереди, у меня льгота! — со змием внутри и большими кулаками наготове, бросился на краснощекого толстяка льготник.

Началась массовая драка, каждый бил чем мог, первоочередники катались по асфальту и кусали за ноги льготников. Висюны прыгали с крыши на владельцев номерков на ладони. Лишь старожилы, с зияющей пустотой внутри, с трудом понимали, что происходит и зачем вообще они там находятся. Зато у них появился шанс, которым они быстро воспользовались, продвигаясь к дверям магазина.

— Аа-а ч-ч-что да-а-а-ают то, за чем стои-и-и-им? — икала женщина с сумкой на колесах.

Не дождавшись ответа, отправилась дальше во мрак улицы.

Наконец, отец проник в магазин. Из-под прилавка поднимался глубокий храп, от чего ящики с товаром позвякивали. Покупатели забегали внутрь по одному, хватали бутылку или две и спешно выбирались на свободу. Заполучив желаемое, отец поступил как другие и сразу отошел от драки на безопасное расстояние. Огляделся, открутил крышку и запрокинул горькое счастье вверх донышком, в надежде залпом вылить содержимое внутрь. Из бутылки вывалился сероватый дымок, какой обычно бывает от догорающей спички. Медленно дымок перетек в горло и целиком заполнил пустоту отца.

Неестественно выпрямившись, тот застонал:

— Аа-а-а, как же захотелось выпить! И зачем я дурень поперся в этот магазин!

Ломка, палящая жажда и беспамятство захватили его снова. Отец направился к магазину «Вино-Водка», чтобы встать в очередь, надеясь удовлетворить появившуюся с новой силой жажду!

— Во-о-от, уже лучше пошло. А то стоят как не в аду понимаешь! А нам за них отчеты сдавай, и написать-то нечего! Вот на нижних уровнях записывать не успевают, серийные маньяки, идолопоклонники да ритуальные жертвоприношения, а здесь только носы бьют, да храпят как трудоголики на рабочем месте! Эх-х, никогда нам понижения не заслужить с таким контингентом! — вздохнул Серый.

— Ничего, зато у нас самый популярный уровень, где им маньякам до нашей заполняемости! Будем массовостью брать! — утвердительно ответил Салафур.

Снова и снова повторялось мучение у магазина, ломались ноги, кулаки, позвякивали бутылки и бились носы в полумраке.

Внезапно, где-то в дальнем конце улицы показалась вспышка света. Зажглась одна из электрических лампочек на вывеске заброшенной аптеки. Включилась она как раз в середине медицинского креста.

Никто не обратил внимания на яркое свечение, кроме отца. Уставившись на яркий крест в ржавом железе, он вдруг многое ощутил. Ему внезапно показалось, что у него была жизнь, были эмоции. Он смутно вспомнил, что уже много раз стоял на этом месте, заново и заново занимая очередь с хвоста. Задумался он о том, как сюда попал? Кто были все эти люди? И почему они не заметили свет на аптечной вывеске?

— Странное чувство, как будто я уже жил раньше, у меня была семья, славный сын, как мне теперь вернуться к нему? И почему все время ночь? — тихо бормотал отец, постепенно