Подлежит Удалению - Евгений Леган

Я продолжал всё ещё лежать на земле, пока остальные дожидались его ухода. Суетливые и облегченные, могли, наконец, расслабиться и подойти. Если не делом, то хотя бы словом в поддержку помочь. Ну да… Ни одна сволочь даже не шелохнулась на помощь. Большинству было откровенно насрать. «Не моя проблема», «Сам виноват». Максимум их помощи – издали молча сопереживать чужому горю. Плевать я хотел на их жалость и сострадание. Лицемерство, за которое ничего не купишь. Только ложку говна за щёку навернёшь. День… не задался… с утра.

Все их взгляды очень похожие. Отчасти такие же омерзительные и недовольные. Полны блевотного отвращения. Завсегдатые насмешки и обидные слова – ранят похлеще телесного изнеможения. Мне не хотелось подниматься. Я в сотый раз хотел умереть… Увы, но этот день запомнится надолго. Всегда буду с не хотой его… вспоминать.

* * *

Первую половину дня я так нигде и не появился. Шлялся в округе. Страдал хернёй. Пытался оправдать жалость от самого себя.

Настроение откровенно… дерьмовое. Его изничтожили в прах подобно растоптанной букашке, не имеющей ни силы слова, ни возможности за себя постоять. Нигде в округе не было места, где уют граничил бы с возможностью скрыться от чужих глаз. Везде был кто-то, кто хоть… вскользь напоминал о своём присутствии. Всюду молча гонимый, плёлся… хрен знает куда.

В основном мой путь пролегал близ местного сада, иногда проходя мимо роскошных деревьев и мелких цветов. Я всегда от безысходности огибал школу, но… никогда не выходил за пределы восточных ворот. Вот никогда. За всю учёбу не дальше окрестностей того же стадиона, но дальше вглубь – никогда. Честно, не знаю. Наверное, меня в первую очередь напрягал бурелом. Едва заканчивалась калитка, как повально начинали лезть в лицо ветви угрюмых деревьев. Это не та, «дикая» часть леса возле клиники. Нет. Это полностью одичалая, необработанная земля без каких-либо вмешательств. Удивительным кажется то, что она до сих пор сохранила своё место. Закуток, который не должен без влаги существовать, прекрасно живёт. Уж не знаю там, какими подводными водами он питается, но с его стороны всегда тянет некой… сыростью. Частично валяются деревья. Гниют. Чем дальше, тем гуще становится концентрация мха и гнили. Дальше ворот, нет нигде больше, ни единой тропинки. Люди проходят мимо. Прохожу так же и я.

Тишина и умиротворенность способствует мнимому успокоению напрасно. Я честно старался поскорее выкинуть всю муть из головы. Парочку раз, мне почти удалось сбежать обратно домой через парк, но его уродское лицо мигом сплывало перед глазами, живо возвращая обратно. Мои мучения длились до самого обеда.

Большая часть никчёмных уроков закончилась. На улицу повально хлынула огроменная толпа людей в надежде занять местечко поуютнее гранита под жопой. Уж лучше в не зоны досягаемости учителей и прочих тюремщиков свободы, чем наоборот. Так на обеде можно схлопотать порцию увеселительных заданий по перетаскиванию инвентаря и прочей лабуды. Лучшим выбором как всегда будет поскорее смыться. Отдуваться придётся самым покорным и неторопливым.

Свободного пространства с каждой секундой становится гораздо меньше. Кишащие повсюду никчёмные людишки, в мгновении ока заполонили ключевые места и стоянки отдыха. Наплевательское пренебрежение окружающей средой, зачастую оправдывалось гнетущей атмосферой внутри. В основном же… просто ублюдский характер и конченые манеры. Таких как они – много. Таких, как я уродов – ровно… один.

Плутать среди людей – затея дрянная. Моим спасением оказались те самые ребята, которые работали неподалёку в саду. Я особо не всматривался, но двое из тройки, точно махали лопатами, взрыхляя землю. Дверь из подсобки внутреннего двора приоткрыта. Находится рядом совсем. Зияет проём. Некоторое время, ещё гложут сомнения. Не знаю, как именно поступить. Стоит ли спрятаться внутри либо же отважится и слинять к чёрту домой. Страх перед Бидлом в очередной раз берёт своё. Хватает за душу. Садовник отвлекается, и я живо прошмыгиваю внутрь. Затея удалась. Жаль, внутри ещё оказалось хуже. Никто с прошлого раза ничего нормально не убрал.

Запах едкого одеколона до сих пор разил из узкой комнатушки подвала. Он достаточно долго томился внутри, вновь вызывая рвотные позывы. До жути неприятный, спёртый, будто отравленный ядом воздух. Заглядывать в подсобку – чистое самоубийство. Хочется быстрее от всего избавиться. Внезапность очень не вовремя застаёт врасплох.

Разбитая дверь под наклоном, косо упирается одним концом в пол. Насколько мне помниться, совсем недавно она выглядела куда целее. Теперь же от неё осталась парочка криво сбитых между собой досок. Лишь бы прикрыть проём. Уже тогда стоило отбросить дурацкую идею, но… Возвращаться назад дико не хотелось. В этом плане я капец, какой блин упёртый. Мне проще обогнуть целый круг, чем на секунду случайно попасться конкретному человеку. Не только конкретному. Почти всем. Если ситуация способствует – от меня след простыл. Пересекаться с садовником – тупая идея. Страх перечёркивает ожидания. Это ни коим образом не скрашивает дурной характер. У каждого свои… бзики в голове.

Первое время, я, правда, пытался её открыть, хотя… затея совершенно бессмысленная. Проще отомкнуть несколько сколоченных наспех досок и пройти насквозь, но нет. Всё не так просто. Я никогда не искал простых путей. Сначала надо рукой. Потом пихнуть немного ногой. В ответ прозвучит только скрежет… Мне не особо помнится, почему именно перешёл в какой-то момент на обычный стук пальцем… Навряд ли бы таким способом мне удалось насквозь проколоть брешь, просто… Надежда. Надежда – вещь… такая пакостная, ревнивая. Сколько в неё не верь, а приходит к кому угодно, но только не к тебе. Бездумно, жалостливо, плаксиво – каждый её недуг старается преподнести что-то своё, растаскивая по кусочкам единое целое нервной системы. Жизнь скатывается в беспамятство… Эти духи откровенно душат, но потом… что-то… изменилось…

Нескончаемый стук по обшивке, на удивление расшевелил увядающие извилины. Откуда-то… подул свежий ветерок. Холод подобрался со спины. Я спокойно собрался с силами. Просто пихнул ладонью дверь и-и-и… вперёд. Меня встречал коротенький, узкий коридор со ступеньками из лакированных досок. Проход вёл наверх. На крышу. Света как всегда