Где бы ты ни был - Барбара Картленд

—Ты настолько хорошо ее изучил?!

— Если ты имеешь в виду, была ли она когда-то моей любовницей, то да, была! — крикнул он, выведенный из себя. — Какое это имеет значение? Ты знала, что раньше у меня были любовницы. Сама об этом говорила. Помню, ты даже находила это забавным.

—Дорогой Роберт, — холодно произнесла Ванда, — меня не касается, одна у тебя любовница или целая тысяча, пока ты не включаешь кого-либо из них в наше с тобой путешествие.

— Ты серьезно думаешь, что я пригласил ее сюда?!

— Не знаю. Сам мне скажи.

— Тебе нужны объяснения? Разве последние несколько дней ничего для тебя не значили? Я думал, мы понимаем друг друга!

—Я тоже так думала.

— Тогда мы оба ошибались, потому что если бы это было так, ты не задавала бы мне идиотских вопросов. Я хочу, чтобы эта женщина убралась прочь отсюда, и мне нужна твоя помощь.

— Зачем? Просто выбрось ее за борт.

—Легче сказать, чем сделать. Она из тех женщин, которые привыкли, что все происходит так, как они хотят. Если бы ты хоть раз видела ее в ярости, ты бы поняла. Малейшая неосторожность — и она отправится вместе с нами на этом судне. Ты этого хочешь?

— Я думала, что тактичнее будет мне держаться в стороне.

—Думала? — ответил он сердито. — Послушай, это было много лет назад, и мы были не настолько близки, как она себе представляет.

— Неужели? — произнесла она уничтожающим тоном. — Ведь совершенно очевидно, что именно она представляет.

Он заскрежетал зубами.

— Мы можем обсудить это позже?

—А я хочу обсудить это сейчас!

—Думаю, это довольно бестактно с твоей стороны.

—Думаю, довольно бестактно с твоей стороны приглашать свою любовницу в наше путешествие.

— Она не моя любовница. Уже не моя!

— Но ведь она хотела бы ею снова стать?

— Именно поэтому я и прошу тебя помочь мне, но ты такая глупая...

— Спасибо!

— Не за что!

После ледяной паузы он произнес:

—Думаю, я должен быть доволен, что ты ревнуешь.

—Да как ты смеешь говорить, что я ревную!

— Ну я же ревновал тебя, когда ты любезничала с Пьеро в Париже. Если я могу это признать, почему бы и тебе не сделать то же?

—Ты никогда не признавал этого.

— Я только что признался. Я снова повторю. Я ревновал. Ревновал! Теперь достаточно понятно?

Девушка уставилась на него, и сердце ее готово было выпрыгнуть из груди.

— Ты серьезно?

— О Господи! Ванда, ты выбрала очень странное время для глупых вопросов! Да, я люблю тебя. Я, наверное, давно любил тебя, но не понимал этого раньше. Теперь я это понял, и ты выслушаешь меня, хочешь ты того или нет. Я люблю тебя. Я хочу жениться на тебе, и я женюсь на тебе, несмотря на то что ты самая вздорная женщина на земле. Что ты на это скажешь?

Глава 10

- Что... что ты сказал? — прошептала Ванда.

— Я сказал, что ты самая вздорная женщина на всей земле.

— Нет — до этого.

—Я сказал, что собираюсь жениться на тебе. Мы достаточно долго колебались. Теперь все решено. Мы поженимся, и все тут — если, конечно, у тебя нет возражений.

Казалось, звезды переместились в небесах, когда до нее дошел смысл его слов.

— Нет... — только и смогла сказать она, задохнувшись от радости. — У меня нет возражений.

В следующее мгновение Роберт обнял ее. Ванда почувствовала, как он прижал ее к себе, накрыв губы жарким поцелуем.

Теперь она была на вершине блаженства. Она целовала человека, которого любит, и он отвечал ей таким же глубоким чувством.

— Ванда, дорогая моя, — пробормотал Роберт, оторвавшись от ее губ, — я, должно быть, уже очень давно люблю тебя, сам того не подозревая.

—А я, — радостно подхватила она, — всегда думала, что привязана к тебе как к брату. Как я могла так ошибаться?

— Поцелуй меня, — хрипло попросил он. — Поцелуй и скажи, что это действительно происходит, что это не сон. Иначе я не хочу просыпаться.

— Мы никогда не пробудимся от этого сна, — выдохнула Ванда.

— Скажи, что любишь меня.

—Я люблю тебя, люблю! И всегда буду любить.

—А я всегда буду любить тебя! — И он снова стал покрывать ее лицо поцелуями.

В счастливом восторге Ванда чувствовала, как исчезают остатки страха в ее душе. Оракул ошибся, когда предсказал опасность и смерть. Отныне они всегда будут счастливы.

— Нет!

Этот внезапный крик, исполненный ярости и гнева, заставил их оторваться друг от друга. Они обернулись и увидели леди Фелисити, которая бежала к ним по палубе.

— Нет! — крикнула она снова. — Роберт, как ты можешь так поступать со мной? Ты ведь любишь меня!

— Я не люблю тебя, Фелисити. Я люблю Ванду, и она станет моей женой.

— Ты лжешь! — закричала она, заливаясь истерическими слезами. — Ты любишь меня. И сам это знаешь!

— Фелисити, прекрати устраивать сцены, — сказал Роберт, делая шаг вперед, чтобы стать лицом к ней. — Я не люблю тебя, и ты тоже не любишь меня.

—Я люблю тебя, — завизжала она. — Я никому не позволю забрать тебя у меня! Я серьезно!

Прежде чем они смогли сообразить, что она делает, Фелисити опустила руку в свою сумочку и вытащила крошечный револьвер.

—Я не дам ей заполучить тебя. Ты понимаешь?

— Фелисити, — сказал Роберт, медленно приближаясь к ней, — отдай мне оружие.

— Стой, где стоишь, — взмахнула она пистолетом. — Отошли ее прочь, Роберт. Ты не любишь ее, ты любишь меня.

Ванда почувствовала шум в ушах. Она вдруг снова услышала голос оракула, предсказывающий смерть и кровь, и свои собственные слова: «Кто умрет? Только не он, умоляю! Возьми меня, только не трогай его!»

Леди Фелисити вскинула руку.

«Только не его! Возьми меня! Только не его!»

Ванда увидела вспышку в темноте, и в ужасающем смешении звуков почти одновременно прозвучал выстрел, ее собственный крик и мучительный стон Роберта.

И вот она уже лежит на палубе, слышит чьи-то шаги, крики мужчин, визг женщин...

Ее окружили какие-то люди. Кто-то помог ей сесть. Ванда поняла, что пуля Фелисити не попала в нее. Не считая нескольких ссадин, она совершенно невредима. С чьей-то помощью она поднялась на ноги.

— Вы ранены? — спросил чей-то голос.

— Нет. Но Роберт?..

Она огляделась по сторонам и отчаянно заплакала.

— Где он?

— Он ранен, — ответил какой-то мужчина. — Пуля попала в него.

— О нет! Нет!..

И вдруг она увидела Роберта. Он лежал на палубе. На его рубашке расплывалось уродливое красное пятно.