Зверь. Изменил мне — изменил меня - Ляна Вечер

— Не знаю, — вздыхаю и снова сажусь. — У меня амнезия. Но говорят, что я упала, — пожимаю плечами. — Травма. Наверное, — добавляю неуверенно.

— Хм, интересный случай. Давай посмотрим, — кивает на кушетку.

Иду. Точнее, ползу.

Хочется верить, что Наринэ определит, что со мной. Ну или хотя бы даст что-нибудь от боли. Сил нет терпеть.

— Ай! — вскрикиваю, когда шаманка давит на моё колено.

— Больно?

— М-м… очень! — отвечаю, стиснув зубы.

Но боль — не повод прекращать осмотр. Наринэ продолжает, а я терплю. Она не хочет сделать мне плохо, просто такая вот я развалюха.

— Тут явно были переломы, — шаманка ставит диагноз. — И операция, — добавляет задумчиво. — Понятно, что у тебя амнезия, но разве ты не замечала послеоперационные шрамы?

Замечала. Только не думала, что они от операции. Я не помню, что со мной было, мало ли откуда они могли взяться.

— Вы уверены? — сажусь на кушетке.

— Абсолютно. Как и в том, что тебе нужна ещё операция. Минимум одна. А лучше две.

— Зачем? — сижу с большими глазами.

— Сустав коленный менять и мышцы сшивать. Они у тебя срослись узлом.

— Вы это на ощупь определили? — сижу в шоке.

— Ваши доктора так не умеют — понимаю, — улыбается смущённо. — Но нам ничего другого не остаётся. В лесу нет медицинского оборудования, как у людей.

Так, стоп. Как Наринэ удалось провести сложную диагностику за две минуты, да ещё и без аппаратуры — это интересный вопрос. Но есть кое-что ещё интереснее.

— Вы хотите сказать, что я… — мысли разбегаются, а я пытаюсь их поймать и собрать в кучку. — Что я получила травму давно?

— Определённо, — волчица подтверждает мою догадку.

— Как давно? — в груди играет холодок.

— Несколько лет точно, — шаманка моет руки в жестяном тазике. — С вероятностью девяносто девять и девять процентов это была автомобильная авария. По-другому так повредить сустав практически невозможно. Типичная картинка для аварии на дороге.

Она говорит, а у меня голова кругом. Есть ощущение, что я вот-вот что-нибудь вспомню. Только дальше этого ощущения не идёт. Будто я очень хочу чихнуть, но никак не получается. Мучительно… И не нужно. Я решила оставить прошлое за ширмой амнезии, но почему-то неосознанно возвращаюсь к попыткам вернуть воспоминания. Снова и снова. Снова и снова…

— Вы можете мне помочь? — с надеждой смотрю на Наринэ. — Я бы хотела ходить. Нормально. Это очень важно, — говорю и вспоминаю здоровую волчицу Захарию.

— Попробовать можно, — шаманка вытирает руки белоснежным полотенцем и присаживается рядом со мной. — Но я не знаю, сколько времени займёт процесс и каким будет результат. Не так много людей я лечила. Ты не думала обратиться в больницу в городе?

— Это так далеко, — вздыхаю. — Если попаду в больницу, то, наверное, надолго.

— Не хочешь оставлять своего альфу. Понимаю, — Наринэ снова улыбается, но недолго. Улыбка пропадает с красивых губ. — Тогда я спрошу ещё кое-что. Вопрос достаточно личный.

— Да, конечно.

— Альфа может тебя вылечить. Для этого ему надо обратить тебя в волчицу. Почему Карим до сих пор не сделал это?

— Э-эм, не знаю, — пожимаю плечами. — Первый раз слышу. Такой вариант даже не обсуждался.

— Ты хотела бы стать одной из нас? — со всей серьёзностью в тоне спрашивает Наринэ.

Сложно ответить сходу. Я вообще не знала, что такое возможно. Карим даже не заикался про оборот… Но если задуматься, то, наверное, нет. Я бы не согласилась стать волчицей. Это как-то слишком.

— Скорее нет, чем да, — поджимаю губы.

— Тогда я понимаю, почему альфа не говорил с тобой об этом. Он чувствует, что ты не готова. А без твоего согласия ничего не получится.

— И что мне делать? Я так и останусь калекой на всю жизнь?

— Я попробую помочь, — наконец соглашается шаманка.

— Спасибо!

У меня от радости пульс зашкаливает. Если я буду уверенно стоять на двух ногах, то и уверенности в себе у меня будет больше. И хорошо бы при этом не стать кем-то ещё… Волком.

— Первым делом надо снять боль и отёк, — заключает Наринэ. — Но тут я тебе не помощница. Ты должна своими ручками собрать в лесу травы, заварить их и пить. К утру будешь чувствовать себя намного лучше.

Травы, серьёзно? И всё? Ладно, оставим скептицизм. Буду делать, что велено.

— Какие травы я должна собрать?

— Какие хочешь, — Наринэ увеличивает градус моего недоверия. — А лучше — какие знаешь, чтобы ядовитых не набрала.

Затея кажется дурацкой. Да что там! Затея — бред полный. Но на что только не пойдёшь ради мечты. Моя мечта — стать здоровой и ходить, как все нормальные люди. Для меня это много значит.

— Спасибо, пойду. В лес, — сползаю с кушетки.

— Подожди на улице, я сейчас попрошу кого-нибудь сходить с тобой.

— Да-да, — толкаю дверь и выхожу из лазарета.

Глава 18

Я решаю выслушать Тимура. Любопытно, что он там придумал. Гад может засунуть свои планы себе же в задницу, но кто я такой, чтобы мешать ему выговориться?

Сижу за рулём с открытой дверью, сверлю взглядом недомужа:

— Рассказывай, — устраиваюсь поудобнее — готов слушать.

— Короче, найти фотографии не получилось, — упырь расхаживает по траве взад-вперёд. Нервничает. — И вряд ли получится. Кто-то знающий научил мою жёнушку прятать файлы профессионально.

— Беда, — заявляю язвительно и качаю головой. — Жалко расставаться с имуществом, да, Тимур?

— Откуда ты знаешь? — он удивлён моей осведомлённостью.

— Догадался, — скалюсь довольно. — Я жутко смышленый парень.

— Хрен с тобой, — гад не собирается выяснять, откуда я знаю о его целях. — Теперь придётся действовать по-другому.

О-о, мы добрались до самого «вкусного»! Новый гнилой план на подходе.

— Не томи, Тимурка! — сарказм из меня так и прёт.

— Ты переспишь с моей женой и снимешь это на видео, — выдаёт и пялится на меня, ожидая реакции.

Не, я разное предполагал, но чтобы до такой степени человеку мозг прищемило…

— Больше тебе ничего не надо? — сарказм меняется на злость.

— Карим, я всё понимаю, — оправдывается недомуж, — она калека, тебе противно, но я хорошо заплачу. Прям очень хорошо, — округляет глаза. — Если у меня будет такой компромат на стерву, я всё заберу при разводе. Тебе достанется жирный кусок её состояния. Речь о нескольких десятках миллионов.

Щедрое предложение. За такое и убить не стыдно.

Сложно описать, что я сейчас чувствую. Я хочу подвесить ублюдка на дереве за причинное место и долго обгладывать его наглую рожу. Чтобы он мучился и только потом сдох. Но я не могу позволить себе такую роскошь.

Одно дело — валить врагов-оборотней в глухом лесу, и совсем другое —