Зверь. Изменил мне — изменил меня - Ляна Вечер

— А где Назим? — Карим вспоминает про отсутствующего бету.

— Папа не смог встать с постели. Спину окончательно заклинило.

— Беда… — альфа делает глоток остывшего утреннего напитка. — Отличный кофе, малышка, — посылает мне нежный взгляд. — Присаживайся, — выдвигает стул для меня. — Позавтракаем и обсудим дела.

Снова сидеть за столом с этой хамкой и делать вид, что всё нормально? Спасибо, нет. Это выше моих сил.

— Я не останусь, — беру трость. — Мне надо умыться и переодеться. Извините.

Ковыляю наверх по лестнице, а сердце кровью обливается. Не хочу, чтобы Карим завтракал с Захарией наедине, но и остаться не могу. Ещё немного — и я сорвусь.

Глава 16

Умылась и оделась я очень быстро. Наверное, спичка не успела бы догореть за это время. Сердце не на месте. Что там Карим с волчицей, интересно?..

Стараюсь как можно тише идти по коридору второго этажа. Встану наверху лестницы и послушаю, чем они там заняты, о чём говорят.

— Мне нравится твоя инициативность, Захария, — хвалит волчицу альфа. — Хорошие идеи ты предложила, но-о… Кто будет воплощать их в жизнь?

— Мой отец, конечно. Он ведь бета — твоя правая рука, — бодро начинает спич Захария. — Только сначала ему надо поправиться, — сникает. — Папе то легче, а то хуже. День на день не приходится, — вздыхает тяжело.

— Захария, это старость. Назим не станет моложе.

Тяжёлая пауза насквозь пропитана напряжением.

— Хочешь выбрать нового бету? — в голосе волчицы чётко слышно волнение.

— Я уже выбрал. Ты станешь бетой стаи.

Что?! До белых пальцев сжимаю перила, до скрежета — зубы. Этого только не хватало…

— Как? Но-о… — Захария тоже удивлена. — Я женщина, а женщина не может быть бетой. Старейшины не поддержат твой выбор, альфа.

— Начнём с того, что у нас нет Старейшин. Этим и закончим, — Карим улыбается голосом. — Мне не нужно чьё-либо одобрение. С этой минуты ты бета стаи, Захария.

— О, Луна… — радостно выдыхает волчица. — Спасибо, Карим! Я тебя не подведу!

Судя по всему, эта дрянь полезла к альфе обниматься.

Осторожно выглядываю из укрытия — так и есть. Очень хочется оттащить волчицу от Карима, а потом втащить ей! Только я не могу. Я хромоножка, калека. И вообще я слабая человечка, а Захария здоровая полная сил волчица. Теперь она ещё и бета стаи. К горлу подступает комок обиды, на глаза наворачиваются слёзы.

— Малышка, я знаю, что ты там! Спускайся!

Вздрагиваю. По щекам бегут солёные горячие ручейки. Я снова забыла про нашу парную связь — альфа меня почувствовал. Да и нюх у него совсем не человеческий. Карим знал, что я подслушиваю. Захария, скорее всего, тоже это понимала.

Вытираю слёзы и, опираясь на трость, спускаюсь к оборотню. Он сидит за столом один. Волчицы в гостиной нет. Наверное, ушла, пока я, стоя наверху, погружалась в неприятные мысли.

— Я не буду ничего тебе говорить, — присаживаюсь на стул.

— Почему? — альфа откидывается на спинку стула и смотрит на меня внимательным взглядом. — Мне интересно твоё мнение.

— Да, конечно, но постфактум, — киваю. — Это называется вежливость, а не интерес.

— Я альфа. Я принимаю решения, — Карим барабанит мощными пальцами по столешнице. — Но я могу всё отменить, малышка.

— А потом снова скажешь, что я наговариваю, — меня передёргивает от отвращения к волчице. — Захария хочет помочь, — кривляюсь.

— Хочет, — зверь вздыхает и хмурится, — но ты отказываешься это замечать. Прислушайся к себе и поймёшь, что я ничего к ней не испытываю. Малышка, ты ведь чувствуешь меня. Это так просто.

Я ловлю себя на мысли, что не так уж всё просто. Несколько дней назад я могла почувствовать то, что чувствует Карим, а теперь нет. Как рукой сняло. Возможно, из-за болей в ногах. Я сейчас не способна сосредоточиться на чём-то другом.

— Я попробую. Позже, — решаю не вдаваться в подробности.

Тёмные глаза оборотня наливаются красным — мой ответ его не устроил. А может, я его не устраиваю? Тогда зачем всё это?..

— Я думал, переедем в стаю, и у нас всё наладится, — Карим говорит тихо, но зло. — Я верил, что здесь ты обретёшь дом, семью, а мы с тобой сможем сблизиться, — голос становится громче. — Но ты во всем видишь только плохое! А у меня, чёрт подери, нет времени переубеждать тебя! — кричит.

Ненадолго волку хватило спокойствия. Он снова агрессивен, а мне не по себе.

— Я, пожалуй, пойду, — встаю.

— Динара, сядь! Мы не закончили! — рявкает зверь.

У меня сердце сжимается до боли. Динара… Что за имя?

Опускаюсь на стул и, не дыша, смотрю на альфу. А он на меня. У него ноздри раздуваются, на виске пульсирует венка.

— Как ты меня назвал? — выдыхаю шёпотом.

— Как? — гнёт бровь.

— Ты сказал — «Динара, сядь», — напоминаю забывчивому зверю. — Ты что, назвал меня чужим именем?

Карим меняется в лице. Но лишь на мгновение. Чтобы это заметить, надо внимательно смотреть на него. Три секунды назад я была крайне внимательной девочкой.

— Я сказал — Асия, — с каменным лицом заявляет альфа.

— Нет, ты сказал — Динара, — настаиваю. — Кто это?

— Малышка, тебе показалось, — встаёт и, упираясь кулаками в столешницу, давит на меня взглядом. — Я сказал «Асия».

— Но…

— Разговор окончен, — идёт к порогу. — Я еду в город.

Входная дверь хлопает, а я вздрагиваю. Что это было? Хм…

У меня два варианта. Первый: слуховые галлюцинации. Второй: полное их отсутствие. Я склоняюсь ко второму. Ну не могло мне вместо Асии послышаться Динара. Эти имена даже не похожи. Зачем Карим делает из меня дуру? А он делает!

Я решила расстаться с прошлым, но оно преследует меня. Что-то из прежней жизни приходит ко мне во снах. В кошмарах. Но утром я не могу вспомнить ничего конкретного. А ещё эти мелочи вроде звонка альфе от некого Тимура. И Динара, которой, почему-то, Карим меня назвал. Имя отзывается в сердце тёплым шорохом, хочется его произнести.

— Динара… — шепчу, а пульс ускоряется.

* * *

Чёртов идиот! Надо было так облажаться?!

С психом пинаю тяжёлую деревянную чурку, и она летит далеко. Будь моя воля, я бы половину леса голыми руками положил. Может, полегчало бы. Но нельзя — я теперь альфа, вожак стаи, должен держать эмоции в узде. Только делать это становится всё сложнее. И правду Динаре рассказать не могу, и молчать сил уже нет. Болтаюсь как кусок экскрементов в проруби.

— Альфа! — мне навстречу бежит Захария.

Добегает до меня и стоит, согнувшись — за коленки держится. Запыхавшаяся волчица выглядит встревоженной, но улыбается.

— В чём дело? — спрашиваю хмуро.

— Альфа, в это почти