Танат 2 - Виктор Айрон

class="p1">Подрезаем плоть по краю, а потом хватаемся за край. Напрягаем мощные мышцы, а потом резко отрываем защитную костяную преграду. Это сложно, так как сломанную ногу нельзя использовать для опоры. Отбрасываем в сторону серую полусферу и падаем на колени. Вот и второй нервный узел, который сразу начинают кромсать клинки из предплечий.

Результат серии ударов предсказуем. Тело кильма сотрясает дрожь, его кидает из стороны в сторону. Едва успеваем схватиться за осколок вирала. Долго это не продолжается. Так, битов двадцать, а потом всё замирает. Теперь двигательный центр уничтожен. Существо обездвижено.

Зал перевернулся вместе с телом существа. По стенке доползаем до дверной мембраны. Та раскрыта, так как управляющий центр уничтожен. Вдалеке слышен шум воды, что заполняет тело. Теперь это агония умирающего существа. Надо выбраться, а по пути заглянуть ещё в одно место. Телепатический кимбар улавливает примитивные эмоции существа, но мы успокаиваем его в ответ. Скоро всё кончится.

Где-то на периферии сознания ловим чьи-то эмоции. Не уничтоженного нами кильма, а кого-то далёкого, непонятного, но уже смутно знакомого. Мы встречались ранее, здесь. Кто ты такой? Почему тебя так интересуют наши действия? Почему ты их одобряешь?

Чужое присутствие исчезает. Нам надо идти. Пока здесь есть воздух. Можно уйти, но мы решили сделать то, что не принято в Танате — проявить акт милосердия, добить чудовище, чтобы оно не страдало. В этом и была суть мутации — живой механизм осознал себя и страдал. Потому мы и ощутили его испуг.

Путь до зала, откуда слышались гулкие удары, был коротким. Даже для нас, кто со сломанной ногой мог лишь хромать. Вот и шарообразная камера, в чьём центре пульсирует серый шар — сердце существа. Не он наша цель, а нарост на стене. Внутри прячется последний узел, что отвечает за органы жизнеобеспечения. Первый элемент кильма, что осознал себя. Он и свёл существо с ума.

Раньше он был на потолке, но теперь торчал из мясной колонны на полу. Слияние распалось, но боли нет. Хромаю к торчащему из плоти пеньку, а тот открывается, как бутон цветка. Внутри прозрачный пузырь с пучком нервов внутри. Чем-то он мне напоминает мозги формовщика, что плавают в похожей колбе.

Улавливаю мысль создания. Я готов — вот что оно говорит. Нет ярости, что мы с напарником ощущали ранее. Смерть для этого существа — благо, конец страданий, страха и боли. Неизвестный мутаген не только вызвал эволюцию живой машины, но и заставил её страдать. Работа многих функций тела была нарушена.

— Прости, — шепчу я, а потом крест-накрест наношу режущие удары. Нервный узел разлетается в клочья, чужое сознание исчезает, послав напоследок эмоцию, что похожа на благодарность. Чёрт, не благодарят за такое.

Сердце над моей головой дёргается пару раз, а потом останавливается навсегда. Всё кончено.

Путь до выходного отверстия не был трудным. Существо всплыло кверху брюхом. Поднимающийся поток воды поднял меня наверх, избавляя от необходимости взбираться.

И хорошо, что меня нёс поток воды, так как выход был воистину выходом. Скажем так, конец пищеварительной системы. Стенки были перемазаны… Ой, лучше молчать.

Короче, меня избавили от необходимости мыться. Существо погружалось на дно, но я успел выбраться наружу через сфинктер до того, как вода покрыла брюхо и перелилась через край. Тело убитого левиафана ушло на дно, а мы с напарником медленно плыли к мелководью. Всё-таки малость перемазались не пойми в чём, молчу про жидкость в глазах и черепе.

Наученный горьким опытом, пока плыву к берегу, пускаю в воде акустическую волну. Так, а это что за тритоны там плавают? Погружаемся поглубже, даём парочке приблизиться, протыкаю их тушки тойлями, а потом наношу звуковой удар. Тварей словно смыло.

Добравшись до берега и ковыляя, а точнее, хромая по колено в воде, быстренько поглощаю мясо с вкусных змеевидных тушек с лапками. Блин, а сутки назад я бы скорее лучше питался пластинками из тельмаха. Вот что значит бытие определяет сознание.

Напарник тут неожиданно выдаёт пассаж. Имя — это хорошо. Но очень его варианты путают. Да и непохож он на моего друга из воспоминаний. Плюс мы в Танате, так может имя переделать, сократить на местный лад? Напарнику нравится быть просто Димом? Ну, я не против. И в целом впечатлён тем, как он эмоциями и образами всё мне это объяснил.

Короче, доковыляли мы с Димом до целой секции местного моста. Тушки более или менее обглодали, только кусок печени в руке остался. Привычно уже применив гарпун, поднимаюсь наверх и растягиваюсь на позвонках разрушенной переправы.

Да, такого боя у меня ещё не было. Ведь если верить памяти Дима и выученной энциклопедии, мы дрались с кильмом мусоросборником, что очищал подземные водоёмы. Особенность пищеварения позволяла ему растворять как куски гниющих зданий, так и тела мобов с разами.

— Зашибись, — говорю я на родном языке, — меня чуть не прикончил мусороперерабатывающий комбайн. Танат, я от твоих шуток офигеваю.

Раздаётся негромкий свист, и я поднимаю голову. На другой стороне разрушенного моста кое-кто есть.

— Монстр мой, а ты здесь откуда?

Глава 12

На другом краю провала сидел старый знакомый — зверёк пого. Словно услышав меня, тот дёрнул круглыми ушами, а потом лысая обезьянка перескочила на напоминающие рёбра опоры моста. Быстро перебирая лапами, он спустился до уровня воды, что заливала пол пещеры.

Если он решит побегать по лужам или поплыть в мою сторону, то его могут схватить те тритоны, что сейчас окружили тушу умершего левиафана. Но пого оказался умнее. Я даже глазом не успеваю моргнуть, как маленький стервец перепрыгнул на первую кучу обломков, которую образовали уничтоженные секции моста. Затем новый прыжок, ещё один, моб пропадает из виду, а потом слышится скрип когтей по кости. Вскоре зверёк забрался наверх и уселся передо мной.

— Ну и чего тебе в городе не сиделось? Я же тебя тогда чуть не убил.

Конечно, это был мой старый знакомый, которого я в приступе ярости чуть не забил ранее в другом пещерном зале. Чёрный синяк на левой половине мордочки однозначно говорил, что это тот самый зверёк.

Пого, услышав мой вопрос, склонил сначала голову к плечу, а потом просто пожал плечами. Понятно, что он сам не знает.

— И ты решил увязаться за мной, так как будет интересно?

Снова мгновение раздумья, а потом быстрый кивок. Хм, а он умнее, чем кажется. Да и речь понимает. Или вовсе не речь? Задам, пожалуй, следующий