По прозвищу Святой. Книга первая - Алексей Анатольевич Евтушенко

снимал пробу с ужина. Повариха — всё та же молодая девушка, почти девчонка, которую Максим уже видел, стояла рядом.

Максим неслышно ступил под навес.

Командир отряда поднёс ко рту ложку.

Повариха заметила Максима. Её зелёные глаза слегка расширились.

Максим приложил палец к губам и улыбнулся.

Девушка тоже улыбнулась и едва заметно кивнула — поняла, мол, и Максиму показалось, что между ними протянулась невидимая ниточка.

— Неплохо, — сообщил командир, проглотив содержимое ложки и причмокнув. — Очень неплохо. Перчику бы добавить чуток, да где ж его взять.

— Я принёс, — сказал Максим. — И перца, и соли, и чай с сахаром.

Командир обернулся.

— Коля, — констатировал он. — Как ты здесь оказался?

— Пришёл. По лесу, — Максим показал двумя пальцами идущего человечка.

— Я понимаю, что по лесу. Как ты прошёл мимо наших постов?

— Это было не слишком трудно. Вы их не наказывайте, товарищ командир, они не спали на посту. Просто не заметили. Я могу быть незаметным, когда хочу.

— Это правда, — сказала повариха. Голос у неё был молодой, звонкий, приятного тембра. — Я его увидела, только когда он уже здесь оказался, под навесом. Почти вплотную подошёл. Вы тот самый Николай? — спросила она, смело глядя на Максима.

— Наверное, — засмеялся Николай. — А тот самый — это какой?

— О котором все говорят. Кто Моисея Яковлевича спас и всех остальных.

— Да, — признался Максим. — Это я.

— А я — Людмила, — девушка протянула руку. — Можно просто Люда.

«Максим», — чуть было не сорвалось с губ Максима.

— Коля, — он протянул свою. Рука у Людмилы была маленькой, но крепкой.

— По прозвищу Святой, — сказала Людмила. — Ой, извините. Это вас так наши евреи зовут. А вы на ужин останетесь?

— Людмила, — сказал Иван Сергеевич, кашлянув. — Не приставай к человеку.

— А я и не пристаю. Мне же нужно знать, сколько тарелок на стол ставить.

— Останусь, — сказал Максим. — Если никто не против. Товарищ командир, где нам поговорить? Есть информация.

— Пошли ко мне, — ответил Иван Сергеевич и посмотрел на часы. — До ужина ещё двадцать минут.

Максим выложил из вещмешка и передал Людмиле соль, перец, чай и сахар, которые прихватил с корабля и пошёл за Иваном Сергеевичем.

В землянке было полутемно, и командир зажёг керосиновую лампу.

— Керосина мало, — вздохнул он. — Заканчивается уже. А где брать, чёрт его знает. Да что керосин — всего мало. Людей, жратвы, оружия, патронов… Эх, мать честная курица лесная, тяжела ты, жизнь партизанская. Ну, так что у тебя?

— План, как вашу партизанскую жизнь облегчить, — Максим присел к столу.

— Вашу, в смысле нашу? — прищурился командир отряда.

— Пока я не член отряда «Червоный партизан» — вашу. Будем точны в формулировках. Опять же, лично мне ничего не нужно.

— Хм, ладно, оставим пока. Излагай.

— Состав с продовольствием, снаряжением и разной медициной. Для шестьдесят второй пехотной дивизии вермахта. Шесть вагонов и платформа с охраной. Проследует по ветке Белокоровичи-Овруч в субботу на рассвете.

— Та-ак. Откуда сведения?

— От военного коменданта станции Лугины обер-лейтенанта Густава Вебера. Знаете такого?

— Слыхал. Что, прямо-таки от него самого.

Открылась дверь, вошёл, пригнувшись, товарищ Сердюк.

— Ага, — сказал командир, — Остап. Хорошо, что зашёл, хотел уже посылать за тобой.

— Мне доложили, что Коля здесь, я сразу понял, что не просто так, — сказал комиссар, здороваясь с Максимом за руку. — Есть новости.

Максим повторил сказанное и добавил:

— Состав выйдет из Белокоровичей в пять часов шесть минут. Утра. От Белокоровичей до Возляково двадцать два километра. Следующий полустанок — Мощаницы, через пять километров. Думаю, самое удобное место для засады — перед Возляково, в паре километров. Там как раз речка Ветка протекает, есть мост, но он не охраняется. Если дадите карту, я покажу.

— Знаю это место, — сказал Нечипоренко. — И впрямь удобное. Но откуда ты его знаешь, ты же не местный, вроде?

— Я много чего знаю, товарищ командир отряда, — сказал Максим. —

Жаль, не всё могу рассказать.

Командир и комиссар переглянулись.

Сердюк медленно закрыл и открыл глаза.

Нечипоренко достал с полки карту, развернул на столе, подкрутил фитиль в лампе, прибавив света:

— Показывай.

[1] Военный комендант железнодорожной станции (нем.)

Глава тринадцатая

Солнце ещё не взошло, но небо посветлело, и птицы в лесу щебетали на разные голоса, встречая новый день.

Максим лежал за кустами на попоне, чтобы не испачкать форму, и ждал. Слева журчала под мостом речка Ветка — приток Жерева. Жерев тоже был невеликой речкой, а Ветку и вовсе можно было перейти вброд в три-четыре шага в любом месте, не замочив мужского достоинства.

Тем не менее, мост через неё имелся. Не каменный — деревянный, крепко и надёжно срубленный из дубовых стволов. Такой, пожалуй, и бронепоезд выдержит, не то что обычный товарняк из паровоза и шести вагонов.

Но главное — мост не охранялся.

— Непуганый немец, — заметил по этому поводу Нечипоренко. — Нам на руку.

На разработку и подготовку к операции ушёл весь вчерашний день. Дисциплина в отряде была пока ещё не на самом высоком уровне и для того, чтобы все участники выучили свою задачу назубок, пришлось очень и очень постараться.

Началось с того, что шестеро бойцов, которых командир отряда назначил в подчинение Максиму, подчиняться… отказались. Заводилой у них был нагловатый парень лет двадцати пяти по имени Валерий Бойко. Но все звали его Шило.

Этого Шило Максим приметил ещё накануне, во время ужина, — поймал его неприязненный взгляд, когда шутил с поварихой Людмилой, а та охотно смеялась. Ревность? Может быть. Но кроме ревности было ещё что-то. Этот Шило вёл себя развязно и уверенно, как человек, который имеет на это право. Эдакий неформальный лидер, авторитет. Тут появляется Максим. Примерно того же возраста. Выше ростом, шире в плечах и явно сильнее физически. Мало этого. Он умнее, и умнее намного. А уж уверенности в себе столько, что может любому отсыпать, сколько надо, и ещё останется достаточно, чтобы приказывать.

— Слышь, Святой, — заявил Шило сразу же, как только Максим начал с утра в пятницу объяснять партизанам задачу. — Или кактам тебя. Ты