Кэсткиллский орел - Роберт Паркер

— Но если мы поведем себя правильно, то сможем добраться до Сюзан, — сказал я.

Хоук кивнул.

Я отпил пива из бутылки.

— А что случится с ними? — спросил я.

Хоук пожал плечами.

— Что сейчас с ними происходит?

Хоук снова пожал плечами.

Я покачал головой:

— Нет, давай выложим все начистоту. Мне плевать на то, что с ними будет, если с их помощью мы сможем вытащить Сюзан.

Хоук кивнул.

Дорин промчалась в обратную сторону, таща на подносе пустые бутылки. Она все так же напряженно-сосредоточенно хмурилась. Хоук внимательно наблюдал за ней.

— Поставь себя на их место, — сказал он, не отрывая взгляда от Дорин, заказывающей выпивку в дальнем конце стойки, — и подумай, что лучше: жить так, как они живут сейчас, или же с боем вырваться на свободу.

Бармен поставил шесть бутылок пива «Пабст Блю Риббон» с длинными горлышками на поднос к Дорин, звякнул кассовым аппаратом, положил чек рядом с бутылками, и Дорин пронеслась мимо нас к большому круглому столу.

Из уголка рта у нее высунулся кончик языка.

— Пожалуй, — сказал я. Глотнул пива, приложив горлышко бутылки к нижней губе, а затем медленно опустив его вниз. — Давай попробуем дать им шанс. Но если у них все завершится слишком быстро, мы не сможем добраться до Сюзан. Нужно завязать настоящую битву. То есть посеять панику и ввергнуть лагерь в настоящий хаос.

— Или постараться выиграть бой, — добавил Хоук.

Я было поднес бутылку к губам, но остановился и опустил ее. Взглянул на Хоука. Он ухмыльнулся, и я почувствовал, как меня начинает разбирать. Мы смотрели друг на друга, и наши улыбки ширились и ширились.

— Они могут захватить завод, — сказал я.

— Угу.

— У «Транспена» хорошая огневая мощь.

— Зато у гнусавых[9]есть мы.

— Они загнаны в угол.

— Лады, босс, — сказал Хоук. — Я обрисую картину в общем, а ты отработаешь детали. То есть — как мы все провернем.

Снова проскакала Дорин: лоб ее вспотел.

— Чeрт побери, — воскликнул я, — ты совершенно прав. Она прекрасна.

Хоук жестом показал бармену, чтобы тот прислал еще пару пива.

— И с каждым днем становится все красивее и красивее, — хмыкнул он. — Но это не ответ на мой вопрос.

— Все, — сказал я. — Давай к делу. Они готовы выступить?

— Да, — подтвердил Хоук. — Еще как. Мне даже приходится их сдерживать.

— Главный есть?

— Кай, — сказал Хоук.

— Он может ими управлять?

— Да.

— Ты можешь управлять им?

— В какой-то степени.

— Могу я с ним переговорить?

— Конечно.

— Не думаю, что подразделение наемников является настоящей помехой нашему плану. Конечно, у них есть и припрятанные пистолеты, и собственные ножи. Но все оружие, принадлежащее компании, каждую ночь запирают в арсенале.

— Значит, надо захватить арсенал, — сказал Хоук.

— Да. А для этого нужно устранить охрану.

— Гнусавых больше, чем охранников. Количественный перевес.

— Значит, если мы захватим арсенал и дадим оружие.

— Можно выиграть войну, — сказал Хоук.

— Можно. Нам с тобой придется заняться костигановскими телохранителями.

— И Костиганом.

Я вытащил из кармана пятидолларовую бумажку и оставил ее на стойке: — Хочу пройтись. Во время ходьбы лучше думается.

— Присоединяюсь, — сказал Хоук. — Ничто так не бодрит, как хорошая вечерняя прогулка.

— В Пекоде, штат Коннектикут, с ней не сравнится ничто...

— Кроме Дорин, — сказал Хоук.

— Ты прав, — согласился я.

Глава 34

Кай с виду напоминал любезную змею, он был строен, двигался легко, без напряжения, лицо было гладким, без морщин. Часто улыбался, но в улыбке проскальзывала смертельная опасность. Он сидел у костра под навесом, и чувствовалось, как его тонкие мышцы подрагивают с ленивой силой. Черные волосы отросли почти до плеч, а с кончиков рта свисали длинные усы. Вокруг на границе света и тени притаились неподвижные фигуры двадцати или тридцати сидящих вьетнамцев. Кай разговаривал с Хоуком на быстрой смеси вьетнамского, французского и пиджина[10]. Хоук кивал и отвечал на том же.

Ночь была теплая, но огонь беспрестанно поддерживали. Над углями был подвешен металлический горшок. Запах в рабочем поселке никак не ассоциировался с Америкой. Это был запах иных трав и иной пищи из иной страны. Запах иных людей, запах иной культуры. Видимо, для вьетнамцев так же пахнет наша страна.

— Он говорит, что их набрали из лагерей беженцев в Таиланде. Говорит, угрожали: будете бунтовать — отправитесь обратно во Вьетнам.

— Скажи ему, что это неправда, — сказал я.

— Уже сказал, — откликнулся Хоук. — Но он не верит.

— А мне поверит?

— Ты белый.

— А-а, — сказал я.

— Он говорит, что солдаты с шоколадной кожей не имеют власти. И хочет обо всем услышать от тебя.

— А что случится, если их отправят обратно во Вьетнам?

— Кай работал с американцами на подавлении мятежей, — сказал Хоук. — В спецподразделении. Выискивали и убивали коммунистических гадюк. Но однажды коммунистические гадюки бросились в наступление, и они принялись драться друг с другом за места в вертолетах. Он говорит, что коммунисты разложат его на земле и сквозь его тело будут прорастать бамбуковые ростки. Он говорит, у большинства рабочих здесь те же самые проблемы.

— А какого цвета был человек, взявший его работать в спецподразделение? — спросил я.

Хоук ухмыльнулся. Сказал что-то Каю. Кай ответил, взглянул на меня, кивнул и улыбнулся.

— Какой-то белый майор записал его в подразделение. Сказал, что им же будет лучше, если янки прогонят коммуняк. Сказал, на нас, янки, можете положиться.

— Вот и доверяй нам, белым, после этого, — сказал я.

Хоук перевел. Кай ответил.

— В переводу твои слова звучат не так красиво, — сказал Хоук, — но он говорит, что понял смысл.

— Ему придется доверять и тебе и мне или не доверять нам обоим. Я не знаю способа уверить его в том, что мы вдруг не отвалим и не бросим его одного удерживать тигра за хвост. А ведь на самом деле мы так и поступим.

— Точно, — сказал Хоук.

И принялся толковать с Каем.

Вьетнамец кивнул и что-то коротко ответил, Хоук сказал еще что-то, а Кай все кивал, но потом выпрямился и взглянул на меня. Никто из окружавших нас не произнес ни слова. Никто не пошевелился. Все молча курили.

— Я объяснил ему, чего мы добиваемся, — сказал Хоук. — Объяснил, что нас поддерживает федеральное управление. Сказал, что им предстоит разнести это местечко по кусочкам, чтобы мы смогли добраться до Сюзан.

— И что он ответил?

— Ответил вьетнамским эквивалентом нашего «ага».

Я оглядел ясный круг, очерчиваемый отблесками пламени, и затененные лица этих далеких, непонятных людей. Людей, которых десятилетиями убивали, предавали, использовали в целях, до которых им не было никакого дела. И вдруг я заметил, что сидят эти странные люди так, чтобы закрывать своими спинами нас с Хоуком от глаз вездесущей «транспеновской» охраны.

— Я думаю так, — сказал я, обращаясь прямо к Каю. Через пару предложений я останавливался, и Хоук переводил. — Вы прибыли в страну нелегально, и если вас поймают, то вышлют из страны. А вас скорее всего поймают, если вы сбежите отсюда. Но я считаю, что, даже если депортация произойдет, вы будете высланы в лагерь беженцев, а не во Вьетнам. — От долгого сидения на корточках у меня затекли ноги. — Мы поговорим о вас с Айвзом, и он станет убеждать нас в том, что вы не будете высланы. Это может быть как правдой, так и неправдой. Он может выполнить свое обещание похлопотать за вас или не выполнить его.

Я подождал, пока Хоук переведет.

— Но, — сказал я, — я практически на сто процентов могу вам гарантировать, что, когда «Транспен» поймет, что вы здесь больше не нужны, вам придется пережить нечто похуже того, что мы вам предлагаем.

Когда Хоук снова принялся переводить, Кай кивнул и пристально посмотрел на меня. Затем заговорил он.

— Он хочет знать, что будешь делать ты, — сообщил Хоук.

— Я постараюсь выкрасть Сюзан и, если удача мне улыбнется, отвалить, — признался я. — В этом случае Хоук тоже отвалит. — Я смотрел на Кая. — И вы останетесь сами по себе.

Хоук снова принялся переводить. Кай снова закивал. Он молча смотрел на меня, медленно и глубоко затягиваясь сигаретой, и долго-долго, прежде чем выпустить дым через ноздри, удерживал его в легких. Затем он снова заговорил.

— Он хочет знать, зачем тебе все это. Почему просто не пригласить иммиграционные службы и не указать на группу нелегалов?

— Я не делаю этого, потому что мне нужен хаос в лагере. Если приедут иммиграционные власти, все пройдет тихо-мирно, и Рассел благополучно улизнет со Сюзан.

Хоук перевел. Кай кивнул.

— Еще я могу попытаться поговорить о них с Айвзом, — сказал я. — Может быть, существует какое-нибудь вьетнамское подполье, где они смогут исчезнуть.