Прованс навсегда - Питер Мейл

Прибыл Ален, встреченный, как и все входившие, внимательными взглядами из-за столиков. По настроению присутствовавших мне казалось, что я собираюсь совершить нечто противозаконное и опасное, а не приобрести безобидный ингредиент омлета.

Заметку «Таймс» я захватил с собой и показал Алену, но он оказался осведомлен куда лучше репортера, узнал о событиях из первых уст, от знакомого из Перигора, где новости вызвали взрыв праведного возмущения в среде честных торговцев трюфелями и мрачные подозрения со стороны их клиентов.

Ален прибыл в Апт с целью начать переговоры о покупке нового трюфельного пса. Владельца он знал, но не основательно, посему дело требовало фундаментального рассмотрения. Запрашиваемая цена составляла внушительную сумму в двадцать тысяч франков, на веру брать ничего нельзя. Следовало провести полевые испытания, проверить обоняние и выносливость собаки, установить ее возраст, выявить возможные сюрпризы.

Я перевел беседу на мини-свинку. Ален пожал плечами и резанул большим пальцем по горлу. Пока что, сказал он, поскольку не хочется связываться с крупной свиньей, единственное возможное решение — собака. Но найти достойную собаку, отвечающую всем требованиям, за которую не жалко и заплатить, не так просто.

Особая порода трюфельной ищейки не выведена, чаще всего я встречал в этом качестве невзрачных невоспитанных дворняг, выглядевших так, будто много поколений назад в число их предков затесался терьер. Ален одно время использовал в качестве трюфельной собаки овчарку. Все зависело от индивидуальных особенностей, чутья и тренировки. Гарантии, что пес, хорошо работавший с одним хозяином, достигнет тех же результатов с другим, никакой. Ален что-то вспомнил и улыбнулся. Есть одна знаменитая история, сказал он. Я наполнил его стакан, и он приступил к рассказу.

Произошло это в Сен-Дидье. Была однажды у одного человека собака, которая; по его словам, находила кучи трюфелей там, где ни одна другая не могла обнаружить ни одного. Зимой другие охотники приносили с холмов горстку-другую, а этот появлялся в кафе с набитым мешком. Чудо-пес был, хозяин не мог на него нарадоваться. Звали этого чемпиона Наполеоном, как же иначе!

Многие хотели бы заполучить такое сокровище, но хозяин, естественно, не желал с ним расставаться. И все же однажды не устоял. Один из охотников выложил на стол четыре briques,[229] сорок тысяч франков. Цена уникальная, и хозяин, мучимый сомнениями, все же уступил собаку.

И за весь остаток сезона Наполеон не нашел ни гриба. Новый хозяин кипел от негодования. Он привел Наполеона обратно в кафе и потребовал вернуть деньги. Прежний хозяин предложил новому поучиться работать с собакой и деньги вернуть отказался. После обмена комплиментами новый хозяин отправился в Авиньон советоваться с судейскими. Адвокат, как у этого сословия принято, заявил, что дело темное, поскольку прецедентов не имеется за всю историю французского судебного производства. Собака, изменившая своему долгу… гм… Дело достойно рассмотрения самым квалифицированным судьей.

Через несколько месяцев оба противника появились в суде. Судья, человек добросовестный, не хотел оставлять без внимания ни единой детали. Он отрядил жандарма за собакой, привлек ее в качестве свидетеля.

Неизвестно, повлияло ли на решение судьи присутствие собаки, но он вынес вердикт, обязывающий прежнего хозяина принять Наполеона и вернуть половину полученной за него суммы. Вторая половина удерживалась в качестве компенсации за временную утрату столь прибыльной собаки. Воссоединившись, Наполеон и его хозяин переехали в другую деревеньку, к северу от Карпантра. Через два года ситуация повторилась, хозяин снова продал собаку, но, ввиду инфляции, за более крупную сумму.

Одного в этой истории я понять не мог. Если собака столь виртуозно находила грибы, то хозяин мог зарабатывать гораздо больше, не продавая собаку и не лишаясь ее услуг.

Ален усмехнулся и охотно объяснил. Я, как и все другие, полагал, что грибы, с которыми хозяин Наполеона приходил в кафе, действительно находил этот милый песик.

Non?

Non. Грибы эти хозяин держал в морозильнике и раз в неделю вынимал, чтобы сходить с ними в кафе. Его Наполеон свиную отбивную у мясника не смог бы найти своим тупым деревянным носом. У собаки не было никакого чутья.

Ален прикончил стакан.

— Мораль: никогда не покупай собаку в кафе. Надо видеть ее в работе. — Он посмотрел на часы. — У меня есть время еще на стакан. А у вас?

Всегда, заверил я. А еще одна история?

— Еще какая. Вам как писателю понравится. Давнее это дело, но, говорят, не ложь.

Некий селянин владел клочком земли на некотором удалении от дома. Небольшой участок, гектара два, но заросший древними дубами, и каждую зиму снимал с него владелец урожай трюфелей, позволяющий ему жить праздно и безбедно весь год. Его свинья в два счета находила черные самородки. Год за годом трюфели приносили постоянный доход. Деньги, казалось, валялись под деревьями. Бог милостив, так и вся жизнь пройдет, полагал крестьянин.

Можно представить себе его возмущение, когда он заметил, что кто-то рылся на его участке. Возможно, конечно, бродячий кабан или собака. Но вот он обнаружил втоптанный в землю окурок современной сигареты с фильтром не того сорта, что курил сам. Уж конечно, не кабан этот окурок выкинул. Крестьянин не на шутку обеспокоился.

Тщательная инспекция усилила его тревогу. Тут и там ямы, на камнях царапины от металлической трюфельной ковырялки.

Разумеется, никто из соседей такого вытворить не мог. Он знал всех с детства. Значит, чужак, не знающий, что эта драгоценная земля принадлежит ему.

Будучи человеком разумным, крестьянин понимал, что посторонний мог и не знать, что земля эта — частное владение. Заборы и знаки денег стоят, да и нужды в них ранее не наблюдалось. Его земля — это его земля, каждый в деревне знает. Конечно, времена изменились, чужаки нашли дорогу в холмы. Крестьянин поехал в город, накупил табличек «Частная собственность», «Проход запрещен», на всякий случай и «Осторожно, злая собака» прихватил. Вместе с женой он допоздна трудился, развешивая таблички по периметру своих владений.

Несколько дней прошли спокойно, никто не нарушал границ его участка, и крестьянин решил уж было, что рылся в его земле некто добросовестно заблуждавшийся. Хотя с чего бы этот совестливый стал выбирать для промысла ночь — такая мысль тоже посещала голову крестьянина.

И вот — снова. Несмотря на знаки, на его землю опять вторглись и под покровом тьмы похитили драгоценные черные комочки. Ни о какой ошибке речь идти не могла. Действовал браконьер, ночной вор, паразитирующий на чужой собственности.

Крестьянин с женой обсудили проблему вечером за супом на своей кухне. Можно, конечно, привлечь полицию. Но трюфели — точнее, деньги от их продажи — формально не существуют, так что и официальным инстанциям заниматься этим делом не след. Зададут вопрос о ценности похищенного, о сумме ущерба… Кроме того, даже если браконьера упекут за решетку, потерянного-то он не вернет.

И они решили бороться со злом своими способами. Крестьянин навестил два-три соседских дома, где его поняли с полуслова. Соседи согласились ему помочь и несколько долгих ночей дежурили на участке с дробовиками, возвращаясь домой нетвердой походкой в результате усиленного обогрева организма изнутри. Наконец одной пасмурной ветреной ночью они заметили огни фар. Автомобиль остановился за две сотни метров у подножия холма.

Мотор стих, фары погасли, открылись и закрылись дверцы. Вспыхнул фонарик, послышались приглушенные голоса, затем и шаги.

Собака бежала впереди. Она учуяла чужих, нервно залаяла, и браконьер зашипел на нее. Караульные крепче сжали ружья, крестьянин включил прихваченный специально для этого фонарь.

Луч выхватил из тьмы пожилую пару совершенно неприметного обличья. Женщина с мешком, мужчина с ковырялкой и фонариком. С поличным.

Трое стражников, выставив вперед свою артиллерию, бросились в атаку. Враг сокрушен, подавлен, пленен, под дулами дробовиков во всем признался.

«Сколько накопал? — спросил старик-крестьянин. — Два кило? Пять? Больше?»

Молчание. Молчат преступники, молчат крестьяне. Думают, что делать дальше. Справедливость должна восторжествовать, правосудие в денежном выражении. Один из соседей прошептал что-то на ухо пострадавшему, тот кивнул и объявил приговор чрезвычайного суда.

Где находится банк браконьера? В Нионе? Ah bon. Если выйти сейчас, то к открытию как раз дотопаешь. Снимешь тридцать тысяч франков, принесешь сюда. Мы удерживаем машину, собаку и жену в качестве залога.

Браконьер отправился в Нион — четыре часа пешком. Собаку засунули в багажник, жену — на заднее сиденье. Сами тоже влезли в машину, продолжая согреваться при помощи бутылочки marc.