Одиночество менестреля - Владислав Адольфович Русанов

боевые умения, на остроту ума, на мудрость в принятии решений. В конце концов, один из них признаёт главенство другого. Либо они понимают, что равны, но это не самый лучший выход, поскольку сохраняется соперничество, даже в мелочах.

Так вот и Ланс с Итой.

Они познакомились в Кевинале, когда менестрель в очередной раз нанялся служить к Жерону альт Деррену в Роту Стальных Котов. Никаких особо кровопролитных боёв не предполагалось. Просто начались крестьянские волнения в одной их западных провинций великого герцогства. На границе с Трагерой, что осложняло политическую картину.

Его светлость Валлио Семнадцатый альт Фиеско не мог позволить себе выглядеть кровожадным тираном, поэтому не хотел отправлять армию, чтобы усмирять вооружённую вилами и косами чернь. Да и переброска рейтарских полков и пехотных рот могла вызвать ноту протеста со стороны трагерского правителя — в последнее время тот принимал любое шевеление армии Кевинала на свой счёт. Находясь в плохих отношениях с Браккарой и Аркайлом, рассорившись по надуманному поводу с Вирулией (над устранением торговых разногласий с южным соседом денно и нощно работали посланники, но не успевали), Валио не мог позволить себе нового конфликта с Трагерой. Поэтому барон, управляющий провинцией получил недвусмысленным приказ — утихомирить бунтовщиков собственными силами и как можно быстрее.

Кто мог справиться с поставленной задачей надёжнее, чем Рота Стальных Котов? Да никто!

Капитан Жерон с радостью вцепился в предложение — у его ребят давно не было хорошо оплачиваемых заданий. Как на зло, барон им попался жадный. Разбуди Ланса среди ночи и спроси: «Кто такой барон Орсо альт Тьерри?», он, не размышляя ни мгновения, ответил бы: «Старый скряга». Сухонький, скрюченный добрым десятком болезней, барон изводил внуков и правнуков — оба сына к тому времени скончались в собственных постелях под грузом прожитых лет — капризами имелкими придирками, каждый день грозя переписать завещание, а особо дерзких изгнать из Дома Синего жаворонка, лишив всех привилегий. Лысый — только над ушами оставался невесомый пушок седых волос. Изрезанный морщинами, как горы Соло-Мерро ущельями. Весь покрытый коричневыми пятнами и болячками. Но считать деньги барон умел. Тут ни прибавить, ни убавить. Если бы не благоодное происхождение, он вполне мог бы сколотить состояние, давая деньги в рост, как принято у вирулийцев.

Пран Жерон всегда отличался цепкостью, когда речь заходила о выгоде Роты в целом и его личной, как капитана. Мог торговаться по каждому пункту договора, выгадывать на самой мелкой монетке, пользуясь многолетним опытом часто обводил вокруг пальца незадачливого заказчика. Ну, к примеру, вместо обычной для любого отряда наёмников оплаты за «боевой» день по полному тарифу и за «мирный» день — по половинному, мог составить договор так, что Рота получала оплату независимо от того, сражалась она или нет. За это его и любили. Нет, конечно, за отвагу, мастерство полководца, твёрдость и умение поддержать, когда трудно, тоже любили, но каждый наёмник идёт на войну зарабатывать, а не умирать. В шуточном уставе кондотьерских Рот говорилось: «Проси половину денег вперед. Если обстоятельства позволяют, проси больше половины. Если, получив деньги вперед, можно с ними остаться, ничего не делая, задумайся — ты работаешь за половинную плату, пытаясь получить остальное. Вывод: проси задаток вдвое больше». Наёмник умеет воевать, но ценит свою жизнь, как и свой кошелёк. Большинство из них надеется к сорока годам отойти от дел, купить небольшую лавку в тихом квартале или, если позволит накопленное жалование, доходный дом и доживать свой срок в окружении семьи и соседей. Это Ланс приходил в Роту, чтобы развеяться и получить новые впечатления, а остальные — от лейтенантов до последнего рядового солдата — шли з звонким серебром. Поэтому они и уважали капитана Жерона, умевшего добиться для своих людей самой высокой оплаты услуг. К нему стремились, значит, офицерам было из кого выбирать, значит, Рота становилась боеспособной и сильной.

Глава 3

Ч. 4

Но с бароном Орсо альт Тьерри у прана Жерона не заладилось. Нашла, как говорится, коса на камень. Рота прибыла в мятежную провинцию, разбила бивак и на много дней зависла в неопределённости. Согласно тому же негласному Уставу Рот, боевой дух укрепляет хороший сон и хорошая еда, отсутствие врага и хорошие деньги. И если предпоследнее утверждение присутствовало, ибо кондотьер строго-настрого запретил ввязываться в стычки до того, как на договоре появятся подписи сторон, то без последнего оно не доставляло радости.

Сержанты от нечего делать муштровали рядовых. Офицеры время от времени устраивали смотры боевой готовности, а большую часть времени проводили в соседнем городке — Вилла-Пунта. Трактир с неплохой кухней и винный погребок, в котором стояло несколько бочонков красного кевинальского, примиряли их с окружающей тоскливой действительностью. Ланс тогда в средствах не нуждался. Напротив, он путешествовал с двумя слугами — близнецами Бато и Бето, возил целый кофр с музыкальными инструментами — цистрой, старинной свирелью, палисандровым ксилофоном и двумя скрипками. Он развлекал друзей, получая от этого искреннее наслаждение. В тот месяц он создал несколько композиций, которые после «ушли в народ», то есть начали исполняться на балах или на площадях. Великий менестрель не ограничивал себя строгой формой и наряду с «Летним ноктюрном в горах» сочинил «Гальярду с веером» и «Сальтареллу для цистры и ксилофона». Послушать его музыку — совершенно бесплатную! — приезжали праны из окрестных Домов, некоторым приходилось проводить в пути до Вилла-Пунты два-три дня.

Как-то проездом из Эр-Трагера в Кевинал в провинциальный городишко заглянула стремительно набирающая известность танцовщица. Ланс о ней раньше не слышал, но лейтенант Николо альт Гарсиа, правая рука капитана, разъяснил ему, что на северном материке входит в моду буэльринк — зажигательный танец кринтийцев. Все Высокие Дома наперебой соревнуются друг с другом, кто раньше успеет пригласить того или иного из танцовщиков, а Ита — самая лучшая из тех, кто поднимался на дощатый помост в подбитых деревяшками башмачках. О танце менестрель, само собой, знал. Ведь он к тому времени успел познакомиться и подружиться не только Кухалом Дорн-Куахом и волынщиком Дигланом Дорн-Давом, но и со многими их земляками, обожавшими буэльринк. Но до сих пор видел в танце только мужчин.

Ита к тому времени достигла определённой известности. Её имя всё чаще упоминали при дворах правителей и глав Высоких Домов. Проездом из Трагеры в Кевинал она задержалась в Вилла-Пунте — повозка требовала замены оси. Единственный на весь городок мастер-колёсник славился золотыми руками на всю округу. Когда не пьянствовал. А пьянствовал он запойно, иной раз дней по