Романовы. История великой династии, Страна Советов. Забытые вожди. Комплект из 2 книг - Марина Михайловна Бандиленко

и дело о чем-то глубоко задумывался и все чаще с подозрением приглядывался к жене и сыновьям. По легенде, в это время он написал некое таинственное письмо, никому его не показал и спрятал в ларец с указанием: письмо должен прочесть один из его потомков ровно через 100 лет… Ходили слухи, что в письме говорится о судьбе династии, и что написано оно после разговора государя с одним из заключенных Петропавловской крепости, монахом по имени Авель.

Монах Авель Прорицатель, в миру Василий Васильев, родился в 1757 году, принял постриг в Валаамском монастыре. Много странствовал, писал рукописные книги своих пророчеств. По легенде, предсказал целый ряд событий, которые сбылись уже при его жизни (смерть Екатерины Великой, гибель Павла I, нашествие Наполеона и пожар Москвы, восстание декабристов), и некоторые события в далеком будущем (Первую мировую войну и революцию, расстрел царя, Гражданскую войну, массовые репрессии, вой-ну с Гитлером). За предсказание смерти Екатерины был посажен в крепость. Освобожден Павлом, говорил с ним наедине, после беседы вновь оказался в крепости. В настоящее время исследователям неизвестно ни одного достоверного подтверждения легенд о пророчествах монаха Авеля (Васильева).

По некоторым данным, императору Павлу Авель сказал: «Коротко будет царствование твое. На Софрония Иерусалимского в опочивальне своей будешь задушен злодеями, коих греешь ты на царственной груди своей». Память святого Софрония Иерусалимского церковь совершает 11 марта.

11 марта 1801 года, ужиная со старшими сыновьями, Павел был непривычно весел, даже изволил шутить. Взглянув в зеркало, сказал: «Какое смешное зеркало. Я себя вижу в нем с шеей на сторону».

В это время у Палена шло последнее собрание заговорщиков. Кто-то спросил: «А что делать, если тиран окажет сопротивление?» Пален ответил французской пословицей: «Нельзя приготовить омлет, не разбив яиц».

После ужина император вдруг заявил «Чему быть, того не миновать!» – и отправился в опочивальню. Проверил, хорошо ли заперты двери и окна. Удивился, почему вдруг расшумелись вороны в Летнем саду…

…Миновав Летний сад, заговорщики подошли к замку. Гвардейцы пропустили их внутрь. Услышав тяжелые шаги в коридоре, Павел понял: это пришли за ним…

Ворвавшиеся в спальню заговорщики не сразу нашли Павла: он спрятался за ширмой. Императора попытались заставить подписать отречение. «Нет, господа, нет! Я ничего не подпишу», – повторял Павел как заведенный. Один из заговорщиков ударил его в висок золотой табакеркой как кастетом. Павел упал. Последовала безобразная сцена: гвардейские офицеры топтали ногами своего государя. Павел отчаянно сопротивлялся – один против двенадцати – и был задушен своим собственным офицерским шарфом из белого атласа. Оставшуюся часть ночи трое медиков и придворный художник трудились над телом государя, пытаясь скрыть следы избиения. Народу сообщили, что император Павел I скончался в результате апоплексического удара (инсульта). При дворе шутили: «апоплексический удар табакеркою в висок».

Свидетельницей того, как в Петербурге приняли смерть императора, оказалась французская художница Элизабет Виже-Лебрен. В своих записках она с недоумением вспоминала:

«Весь город безумствовал от радости: люди пели, плясали и целовались прямо на улицах. Встречавшиеся знакомые подбегали к моей карете и, пожимая мне руки, восклицали: “Теперь мы свободны!” Накануне вечером многие дома были даже иллюминированы. Смерть несчастного сего государя вызвала всеобщее веселье».

Новый император, 24-летний Александр Павлович, веселья и поздравлений не слышал, не в силах прийти в себя после кошмара прошедшей ночи. Он ведь хотел как лучше – защитить страну от душевнобольного государя, а государя – от ненавидящей его страны… И вот он стоит над мертвым отцом, и кто-то вкрадчиво говорит ему: «Теперь вас поздравляю – вы император».

Но благими намерениями, как всегда, оказалась вымощена дорога в ад – его личный ад, который он будет носить в себе до конца жизни.

Александр I Павлович

Имя, которое с греческого переводится как «защитник людей», ему дала сама Екатерина Великая: официально – в честь святого князя Невского, на самом деле – в честь великого полководца Македонского. Всю свою нерастраченную материнскую любовь императрица обрушила на первого внука, забрав его у родителей. К тому же мальчик оказался необыкновенно хорош собой. Екатерина с гордостью писала о маленьком принце своему давнему другу, барону Гримму:

«О! Он будет любезен, я в этом не обманусь. Как он весел и послушен, и уже с этих пор старается о том, чтобы нравиться».

…Бедный ребенок, который так хотел угодить всем – и бабушке, которая презирала его отца, и отцу, который ненавидел бабушку… От него все чего-то ожидали, за ним пристрастно наблюдали. Он постоянно чувствовал себя как будто на сцене и со временем обзавелся целым набором разных масок на все случаи жизни. Близкий к придворным кругам чиновник, барон Модест Корф, отмечал в своих мемуарах:

«Государь в высшей степени умел покорять себе умы и проникать в души других, утаивая собственные ощущения и помыслы».

Александр знал, что бабка хочет возвести его на престол в обход отца, и боялся этого. Он доверял только своему воспитателю – швейцарцу Фредерику Лагарпу. Республиканец и идеалист, философ Лагарп был приглашен самой Екатериной, чтобы привить юному принцу гуманистические идеалы, понятия о благе государства и народа.

Александру не было еще и 15 лет, когда по велению императрицы к нему из Германии привезли двух сестер – принцесс Баденских, 12-летнюю Луизу и 10-летнюю Доротею – и велели выбрать себе невесту. Александр выбрал старшую, в православии она получила имя Елизавета Алексеевна. Через год состоялась пышная свадьба. Трогательных подростков-молодоженов называли «Амуром и Психеей». Красивая, умная Елизавета вдохновляла художников и поэтов. Фёдор Глинка писал о ней:

Царица кроткая, краса земных царей,

Божественный твой лик достоин алтарей.

А Людвиг ван Бетховен именно ей посвятил свою знаменитую фортепианную пьесу «К Элизе».

Елизавета Алексеевна была «Прекрасной дамой» той эпохи. В гвардии и столичном обществе возникали целые «клубы», вдохновленные любовью к Елизавете Алексеевне, молодежь в массовом порядке избирала ее дамой сердца, появилась даже масонская ложа «Елизавета к добродетели».

Елизавета Алексеевна станет истинной патриоткой России. В 1812 году она создаст патриотическое общество для выдачи пособий больным и раненым и для размещения их в больницах. Она откроет сиротские дома и казенные школы для детей погибших офицеров, учредит сиротские училища и дома трудолюбия.

После воцарения Павла беззаботной и блестящей жизни пришел конец. Мрачная атмосфера при дворе, постоянные придирки: императрица Мария Фёдоровна третировала невестку, император Павел отыгрывался на нелюбимом сыне. К тому же Амур и Психея выросли, и выяснилось, что романтическая холодность Елизаветы плохо сочеталась с пылкостью Александра. Семейная жизнь не сложилась. Начались романы и увлечения на стороне. На шестом году брака Елизавета родила дочь, но в годовалом возрасте малышка умерла. Трагедия