Чужой астрал - Сергей Буянов

Третий год студент Нерослов грыз гранит науки. На первых порах было очень тяжело: в медакадемии к каждому занятию задают столько, сколько проходишь в школе за полгода! Это только подумать: «со стр. семь до стр. сто девять!» Дома помогала Сабина. Она умела рассказать о непонятном на примерах: сердце – насос, сосуды – реки, нервы – дороги. При таком подходе к анатомии становилось ясно: что куда впадает и чем питается. Первые два года обучения Егор пахал, как проклятый.

– Научишься читать только когда будешь знать все буквы! – говорила Сабина, настаивая на зубрёжке анатомических и физиологических терминов.

Порою пухла голова, но кое-что в ней оставалось. Егор узнал человека на клеточном уровне, осталось изучить механизмы воздействия на организм всех известных факторов.

Любой клинический предмет суживает общие медицинские знания, фокусируя их на конкретной патологии. Чтобы разобрать механизм развития инфаркта, Егор не изучал новые понятия, он выделял самое главное из уже известного.

Егор не считал себя отличником, он был им только на бумаге. Студент Нерослов знал, что многого он не усвоил так, как этого требовали преподаватели. На экзаменах Егору попадались сплошь лёгкие вопросы, а экзаменаторы – доброжелательные и улыбчивые, милые люди.

Егор освоился в квартире Сабины, теперь он не тыкался как слепой кутёнок во все двери подряд, а знал, где и что находится. Для начала Егор перебрал хвалёную западную сантехнику в ванной комнате. Сливной бачок работал через раз и постоянно шипел, гоняя без толку ржавую воду. Чудо-смеситель был подсоединён к отечественным трубам без подгонки: при включенном кране стыки подтекали и кряхтели. Егор недоумевал, на кой толк термодатчик, указывающий температуру воды в душе, если эта вода стекает по блестящему кафелю на зеркальный пол?

Всё же поработал сантехником, думал Егор, ремонтируя ванную. Как и собирался.

Сабина Казимировна устроила его старшим лаборантом на врачебную должность в НИИ при медицинской академии. Это требовало от Егора вовремя приходить за зарплатой и перенимать навыки административно-руководящей работы.

– Так надо! – сказала Сабина, и Егор верил ей.

Вопрос с квартирой родителей урегулировался сам собой. Сабина помогла приватизировать её на льготных условиях: в течение недели, безо всяких затрат. Тёща затаилась, от жены не поступало никаких известий. Поначалу Егор сильно скучал по детям. Он послал дочерям посылку с куклами Барби, как обещал когда-то сам себе, но никакого ответа не получил. Сообразив, что в тёщином доме никто не рад его появлению, Егор на время оставил попытки увидеть детей.

Отношения с Сабиной были ему непонятны. На людях Егор был студентом Нерословым, дома – Жоржем, который мог поступать по-своему в любой ситуации.

Кто же он для Сабины Казимировны? Егор задумался. Сожитель, любовник? Или необходимый фон для преуспевающей женщины?

Приходя в институт исключительно за знаниями, Егор не замечал гаденьких ухмылок однокурсников, сопровождающих его успехи в учёбе.

Друзей у него не было. Кто-то открыто завидовал, кто-то втихушку шептался за его спиной.

Егор поймал себя на том, что сидит перед раскрытой книгой и битых полчаса думает об одном и том же: куда и зачем ушла Сабина?

Позвонил незнакомый тёзка и взволнованным голосом попросил позвать Сабину Казимировну. Она тотчас уехала к нему. Кто же он? Студент, или? Или что? Егор улыбнулся. Если бы у Сабины был кто-нибудь, разве бы она стала скрывать? Такова Сабина Казимировна! Может, это кто-то из её прошлой жизни? Более значимый, чем Егор?

Он посмотрел на себя в зеркало, не сдержался, показал язык. Что он вообще может значить для Сабины?

Они выезжали из дому и встречались с разными нужными людьми: надутыми и холёными мужиками. После второй-третьей рюмки они становились своими в доску и находили общий язык с Егором. Оказывается, всё у них, как у обычных людей: и на горшок они ходят, бывает, и зубы не чистят. Случайно встретившись после вечеринки, ни один новоявленный знакомый не радовался Егору, не подавал ему руки, ограничиваясь скупым кивком. Да и он не набивался в друзья!

Почему Сабина сразу перезвонила, услышав от Егора про восемьдесят девятый? Что было в этом году?

Марья тогда подвихнула ногу и сидела дома на больничном. Он сам ходил по магазинам и покупал продукты. Что не приносил домой, всё было неправильно. И картошка проросшая, и лук не горький, и рис серый! Егор вздохнул, как давно это было, вроде бы, и не с ним. Интересно, то была настоящая жизнь или только подготовка к ней?

И всё же, чем знаменательна эта дата? Москвичи мыслят масштабно. Если где в мире катаклизм – штормит Манежную! Егор почувствовал, что приблизился к разгадке. Осталось вспомнить, что глобального произошло четыре года назад.

Как что? Он вскочил со стула. Вывод войск из Афгана!

– Егор Андреевич, разрешите? – спросила домработница, держа в руке ведро с водой и тряпку.

– Пожалуйста! – Егор вышел из кабинета. Домработница приходила по пятницам: убирала-чистила. Егор скоро понял, что кухарка и домработница, по сути – разные люди. Ещё был шофёр, но Сабину не устраивала его медлительность. Работал он только по ночам, после вечеринок.

Егор вышел на лоджию. Поёжился. В этом году осень обманчива, как весна. То холод собачий, то летняя духота. Он закурил, обернувшись батистовым халатом, присел на мягкий пуфик.

В первый вечер у Сабины тут сидел Митрич и что-то лепетал. А потом его назвали корректором, но Митрич этого уже не слышал. Он преспокойно дрых на софе у окна. И сколь потом Егор не пытал его, что это за профессия, Митрич упорно отмалчивался. Как Зоя Космодемьянская!

Егор посмотрел на часы. Уже больше часа, как Сабина уехала к звонившему. Обещала позвонить через полчаса, если что-то случилось. Если, действительно, тёзка говорил о покойнике. Сабина молчит, значит, ничего необычного. Или наоборот?

Надо было ехать вместе, чтоб потом не сидеть и не страдать! Егор сплюнул, в мраморную пепельницу. Навалилась же тоска!

Он собрался и поехал к Митричу. Впереди выходные, можно расслабиться.

Сабина Казимировна сидела в квартире Георгия и внимательно слушала. Она впервые узнала подробности смерти своего сына. Ей говорили, что он погиб смертью храбрых, но как? По-разному можно, быть храбрым: не бояться смерти или наоборот, бояться оказаться трусом. Это разные вещи. Сабина всегда была уверена, что её сын не боится ничего! Он в армию ушёл, считай, добровольцем! В армию идти уже непристижно и даже унизительно. А в то время, пожалуй, последние из призывников думали по-старинке: кто не был в армии, тот неполноценный.

Слушая о последнем подвиге сына, Сабина поджала губы. Она не теряла сознания, как тогда, впервые услышав о гибели сына, не плакала она и сейчас. Сабина пожалела бедного Валета. Надо же, эхо войны достало парня!

– Думаю, Сабина Казимировна, это опасно и для вас, – вполголоса сказал Георгий, ожидая бурной реакции.

– Возможно, – согласилась Сабина Казимировна. – Но и для вас, дорогой Георгий!

– Почему? – опешил Лазарев.

– Откуда нам знать, что означает этот дикий ритуал? – Сабина щёлкнула пальцами. – Может, это имело какой-то скрытый смысл? А ты разрушил их шаманский культ!

– Если не я, был бы другой хирург, – неуверенно сказал он.

– И он полез бы в мозг агонирующего? – Сабина спросила, зная ответ. – Ты не можешь сказать: как прошла игла, какие структуры мозга повредила?

Георгий задумался. Он представил себе череп Валета и иглу в нём. Как же он вытянул иглу? Под каким углом?

– А ты нарисуй схемку! – подсказала Сабина. Георгий нарисовал, как смог. Сабина всмотрелась.

– Если бы он хотел убить, то воткнул бы иглу в продолговатый мозг. А тут, судя по всему, не задета ни одна жизненно-важная структура!

– Что это может значить?

– Что угодно! Может, по их поверью, в этом месте проходит какой-нибудь канал жизненной энергии?

– Возможно, – нехотя согласился Лазарев. Он всегда считал нетрадиционную медицину прибежищем шарлатанов.

– Дело в том, – заключила Сабина, откладывая рисунок, – что Валета должны похоронить с этой иглой в голове! А он выживет!

– Не думаю.

– А зря! Было очень много таких ранений! – Сабина на память рассказала их из собственной практики.

– Очнувшийся Валет нам расскажет, кто его ранил! Был ли это Чёрный Абдулла?

– Если успеет.

– На территорию госпиталя не может проникнуть ни один человек! На это нужно специальное разрешение!

– Ты сам веришь в то, что говоришь? – Сабина опустила уголки губ.

Георгий вздрогнул.

– Страшно умирать? – вдруг спросила его Сабина.

– Смерть – это естественный процесс! – сказал Георгий, как учила Сабина Казимировна.

– Это в общем смысле, когда она на языке, а не под кожей!