На вершине бездны - Артем Евгеньевич Белянин

и Карим. Судьба «Белого дворца» сейчас полностью зависела от целостности твердыни, если ворота рухнут — с ними рухнут и надежды его отстоять.

Глава 26

— Чёртова дорога! — прорычал Веласкес. — Она не кончается!

— Старик, ты точно ведёшь нас к замку, а не петляешь кругами? — пробасил Эстебан. — Клянусь Марсом, этот облезлый кустарник я вижу уже в третий раз.

— Мы не петляем, — уверенно сказал Тахо.

— Если мы приедем к дымящемуся пепелищу, клянусь, я вырежу себе на груди слово «неудачник», — положив руку на эфес, произнёс Веласкес.

— Мы будем вовремя, — твёрдо сказал Гаспар. — Карим не из той породы, чтобы сдаться или проиграть. Этот лис всегда на шаг впереди любого мерзавца, пытающегося ему навредить. На стороне таких людей всегда стоит Бог. Он найдёт способ выстоять, — подгоняя коня, добавил крестоносец.

Когда солнце накренилось к горизонту, группа, преодолев очередной перевал, замерла. На горном плато через долину они увидели белоснежный замок с ползущими по его стенам чёрными вереницами солдат.

— Успели, чёрт побери!!! Они ещё держатся! — вспыхнув яростью и отвагой, прокричал Веласкес.

— Сукины дети выбивают ворота! — тревожно всматриваясь вдаль, произнёс Гаспар.

— Нельзя медлить, — пробасил Эстебан. — Если эта погонь ворвётся внутрь, всё будет кончено.

— Держи, старик! — кинув проводнику мешочек с золотом, крикнул Веласкес. — Здесь за работу и лошадей. Хватит тебе на безбедную жизнь в остаток дней.

— Как будем действовать? — стягивая со спины лук, спросил Тахо. — Нас всего четверо против сотни.

— Верная смерть! — невозмутимо пробуя на остроту свой клинок, пробасил Эстебан.

— Если Господь забросил нас в это место, значит, для того были весомые причины, — раздался голос Гаспара. — И если мы здесь для какой-то цели, то нет для воина цели выше, чем защита слабых и обездоленных! Нет цели выше противостояния злу и несправедливости! Смерти нет! Есть трусость и равнодушие! Но это не наш путь! Среди нас я не вижу трусов! Я вижу их там на дрожащих ногах, ползущих на стены священной обители! За нами правда! Так давайте подарим этим безбожникам смерть, которую они так боятся!

— Да!!! — зарычал Эстебан, и его рёв подхватили Веласкес и Тахо.

— Ударим по солдатам, таранящим ворота! — закричал Веласкес, вкручивая в бутыль с ромом тряпичный фитиль.

— Согласен! — сказал Гаспар. — Это будет ударом в самое сердце их атаки.

— У нас гружёные лошади, для лёгкости лучше избавиться от мешков, — сказал Тахо.

— Нет, это то, что нужно, — произнёс Гаспар. — Эти мешки защитят лошадей, когда мы ворвёмся в ряды противника, вдобавок будет проще смять врага.

— Чего же мы ждём, Аделантадо?! — заискрив огнивом, крикнул Веласкес.

— В атаку! — закричал Гаспар и, хлестнув коня, направил его вниз по склону.

Набрав скорость, четверо всадников стремительно преодолели подъём. Не ожидавшие удара с фланга солдаты коменданта как ни в чём не бывало налегали на крушащий ворота таран. Один из военных, увидев приближающихся всадников, закричал, поднимая тревогу, но у его ног уже вдребезги разбилась тяжёлая бутыль с горящей жидкостью, а следом полетела и бутыль с маслом! Гружёные лошади, несущиеся во весь опор, смяли солдат, прикрывавших таран. Стрелы Тахо, со свистом исполнив прощальную панихиду, стали вонзаться в шеи солдат, бросившихся тушить таран. Загоревшееся стенобитное орудие в последний раз с воем охватившего его пламени ударилось в ворота и стало крениться.

Увязшие в толпе всадники приняли бой. Заржавшие от боли лошади замертво рухнули под ударами копий и топоров. Ревущий Эстебан под градом ударов уворачивался и убивал врагов так молниеносно и жестоко, как не делал этого даже на арене. Вспоротые животы и раскроенные лбы, заливающие кровью кричащие лица, наводняли толпу солдат ужасом. Гаспар и Веласкес, осыпаемые ударами мечей и топоров, кололи неприятеля и, заливаясь кровью, изо всех сил старались держаться на ногах.

Карим, увидев товарищей, пришедших ему на помощь и гибнущих в толпе неприятеля, ни секунды не размышляя, бросился со стены в бурлящее жестокостью живое море. Обрушившись на одного из врагов, ассасин молниеносно вскочил на ноги и несколько раз всадил клинок в солдата, навалившегося на Гаспара.

— Карим! Родной! — сбрасывая с себя тяжёлую тушу, крикнул Гаспар. — Мы с тобой!

Обернувшись, Карим увидел, как со стены с тревогой за ними наблюдает предводитель мраморных воинов, защищающих крепость. Чувствуя желание старого защитника замка ему помочь, ассасин неодобрительно и строго покачал головой. Он понимал, как бы ему и его товарищам ни приходилось тяжело, но пока мраморные защитники внутри и отражают атаки врага, Читана будет в безопасности.

Тахо, срубающий врагов острым как бритва томагавком, очередным ударом угодил в щит. Топор, глубоко вошедший в дерево, выскользнул из его окровавленных рук. Тяжёлый удар сзади рассёк индейцу голову, ещё один повалил его на землю.

Рванувший к упавшему товарищу Веласкес наткнулся на копьё. Остриё со скрежетом расцарапало металл кирасы и, соскользнув, вошло в прогал между латами. Конкистадор застонал и пошатнулся. Срубив древко, испанец заколол нападавшего и, с криком вытянув из себя окровавленное копьё, двинулся дальше. Приближаясь к поверженному товарищу, Веласкес зарычал и, размахивая эспадой, рассёк двоих солдат, заставив ещё двоих попятиться. Даже раненым конкистадор вселял ужас в сердца врагов, казавшись в своих доспехах практически неуязвимым. Подхватив Тахо, Веласкес, превозмогая боль, помог индейцу подняться.

Кромсающий на части комендантских солдат Эстебан почти выбился из сил. Один из ударов рассёк гладиатору лицо. Кровь залила глаза. Ещё один удар пришёлся по ноге, та подломилась, и окровавленный гигант опустился на колено.

— Добейте их наконец! — брызгая слюной, заорал Кобылин, толкая вперёд замешкавшихся солдат. — Перережьте им глотки! Пусть подохнут, как скотина.

Однако где-то позади комиссара кто-то с ним был явно несогласен. По склону холма, звеня саблями и закатив по локоть рукава, на солдат коменданта с бешеными криками пошла в атаку корабельная команда Кимбо.

— Р-р-р-ра-а-а-аш!!! — заревел Барт, и с разбегу команда морских волков влетела в ряды опешивших от неожиданности врагов.

Полетели по сторонам солдатские головы и руки.

— Бей! Убивай! — кричал Барт, одержимо размахивая изогнутой пиратской саблей.

Бывалые морские рубаки, конечно, не шли в сравнение солдатам в военной выучке, но уж точно не уступали им в силе духа и дьявольской ярости. Когда чаши весов на поле боя качнулись, ристалище огласил низкий горн, а ворота «Белого дворца» со скрежетом начали отворяться.

Защитники замка белой лавиной хлынули на дрогнувшего врага. Разъярённые крики и команды Кобылина были уже напрасными. Солдаты побежали. А мгновение спустя вместе с ними с позором отступил и комиссар.

Войско коменданта при «Белом дворце» было разбито.

Глава 27

Веласкес, опираясь