Учителю — с любовью - Эдвард Брейтуэйт

Я рассказал ей о происшедшем и добавил:

 — Белл пошел к Старику сообщить, как все было.

 — Чтобы Поттер вот так взбеленился, кинулся на Белла? — Она хмыкнула. — Никогда бы не подумала. Всегда считала, что он так себе, тютя. Впрочем, от тихонь всегда можно ждать сюрприза.

 — Разъярился не только он. Сапиано и Денэм тоже были готовы растерзать Белла, но, к счастью для него, они бросились помогать Бакли.

 — Он вообще-то по натуре тиран. Ничего, теперь будет поосмотрительнее.

 — Не думаю, что у ребят на него зуб из-за дисциплины на уроках. Просто Бакли — парень немного придурковатый, и они терпеть не могут, когда его обижают. Случись такое с Деизмом или с кем-то еще, никакого скандала бы не было.

 — Пожалуй, вы правы. Белл — хороший учитель. Интересно, его к нам прислали надолго? Надеюсь, он не очень испугался.

 — Да переживает, конечно. Пойду поговорю с ребятами.

Я вышел. По необъяснимой причине душа у меня была не на месте всякий раз, как я оставался с Клинта наедине. Я чувствовал — она хочет мне что-то сказать, но совсем не хотел это «что-то» услышать.

В классе ребята сидели с виноватыми лицами. Я знал, они удручены, это вполне естественно. Но закрывать глаза на поведение Поттера нельзя.

 — Как там Бакли? — спросил я.

 — Мы оставили его наверху, учитель, у миссис Дейл-Эванс Он хотел уйти с нами, твердил, что у него все прошло. Но она сказала ему: «Не уймешься, заставлю выпить касторовое масло». Представляете, учитель?

После этих слов Силса они все же заулыбались.

— Ну и прекрасно, — сказал я. — Надеюсь, все обойдется. Но у этой истории есть и другая сторона, и об этом я хочу с вами поговорить.

Я присел на краешек стола Фернмана.

 — Поттер, я не могу найти оправдания вашей выходке в зале.

У Поттера от удивления отвисла челюсть. Он тупо уставился на меня, несколько раз глотнул, потом затараторил:

 — Но это же все он, учитель, мистер Белл, из-за него толстяк упал и все такое. — Он почти кричал, так возмутили его мои слова.

— Старшим в классе, Поттер, был мистер Белл, стало быть, за все, что там происходило, отвечает он. Да, Бакли неудачно прыгнул, но это никак не извиняет вашего нападения на учителя.

 — Но, учитель, толстяк же сказал ему, что он не может, а тот его заставил, вы понимаете, учитель, заставил.

Поттер был готов расплакаться. Отчаяние его усугублялось тем, что я порицал поступок, который он искренне считал правильным. И на других лицах я прочел недоумение.

 — Может, и так, Поттер. Но меня сейчас интересует поведение не мистера Белла, а ваше. Вы не совладали с нервами и едва не навлекли на себя тяжелую беду. Мало того, что вы отвратительно ругались, вы взяли в руки предмет, которым человеку можно нанести увечье. Подумайте, что случилось бы, если бы вслед за вами все кинулись на мистера Белла, словно стая обезумевших волков? — Я сделал паузу, дать им осмыслить сказанное, но Поттер вмешался:

 — Я-то подумал, учитель, что он угробил толстяка, тот лежал, будто дух вон.

— Понимаю. И вы не стали ничего выяснять, а просто кинулись напролом с палкой, чтобы, как настоящий гангстер, избить человека или даже убить его? Вашему товарищу причинили боль, и вы хотели отомстить. А если бы вместо куска дерева у вас в руке оказался нож или пистолет, что тогда?

Поттер побледнел, другие тоже.

 — Пот и подумать не успел. Когда он увидел толстяка на полу, у него сразу шарики за ролики зашли, да у него одного, что ли? У всех. Я вообще себя ни хрена не помнил.

 — Вы упускаете важную вещь, Денэм. Не только вы, весь класс. Мы сидим в этой комнате день за днем, обсуждаем разные разности, и вы, казалось бы, знаете, чего от вас ждут. Но при первом же отклонении от нормы вы обо всем забываете. Через какие-то две недели вы пойдете работать, и вас все время будет что-то раздражать, сердить. Что же, вы будете хвататься за палки и ножи всякий раз, когда возникнут причины для огорчения и гнева? — Я поднялся. — Вам обязательно встретятся мастера, бригадиры, а то и просто рабочие, чьи действия, порой умышленные, будут выводить вас из себя. Что тогда, Денэм? Что будете делать, Поттер? Вашего директора постоянно критикуют, потому что он верит в вас — верит, что школа научит вас не срываться, не терять голову в трудную минуту. Прав он был или ошибался, когда строил отношения с вами на доверии — посмотрим, какими людьми вы станете после школы. И если сегодняшний эпизод — это пример вашего поведения в будущем, боюсь, вы подведете директора.

В эту секунду в класс, широко улыбаясь, вошел Бакли. Судя по всему, он отделался легким испугом. Я подождал, пока он займет свое место, потом продолжал:

 — Я вовсе не собираюсь читать вам нравоучения, но закрыть глаза на этот случай тоже не могу. Поттер, вы вели себя с преподавателем физкультуры в высшей степени грубо, и я считаю, вам нужно перед ним извиниться.

У Поттера от изумления открылся рот. Но не успел он и слова вымолвить, как с места вскочил Денэм.

 — Извиниться? — возмущенно воскликнул он. — Почему это Пот должен извиняться? Он ничего не сделал. Раз он преподаватель, так теперь перед ним извиняться? Пусть выкусит!

Он стоял, чуть расставив ноги, широкоплечий и свирепый, и буравил меня колючим взглядом. Класс следил за нами. Они были на его стороне, и я чувствовал: недовольство их растет.

 — Пожалуйста, сядьте, Денэм, и запомните: какие бы сложные или неприятные проблемы мы здесь ни обсуждали, повышать друг на друга голос не следует.

Я ждал. Мне вдруг стало страшно: наша дружба оказалась под угрозой. Денэм нерешительно оглядел класс, потом сразу сел. Я продолжал как можно дружелюбнее:

— Это хороший вопрос, Денэм, но, согласитесь, задали вы его в несколько… ну, неделикатной форме.

При этих словах я улыбнулся, и на лице Денэма, хоть он еще не остыл, тоже промелькнула улыбка. Я спросил:

 — Скажите, Поттер, вы довольны тем, как вели себя с учителем физкультуры?

Поттер взглянул на меня и буркнул:

 — Нет, учитель.

 — Но он же себя не помнил, — вставил Денэм.

 — Может, и так, но Поттер сам понял, что был неправ. На трезвую голову разобрался — так вести себя было нельзя.

— Ну, ладно, а мистер Белл, он тоже извинится перед Бакли? — Утихомирить Денэма было не так-то просто.

 — Да, как насчет мистера Белла? — подхватил Сапиано.

 — Мои ученики — вы, а не мистер Белл, — ответил я.

Попробуй-ка справься с ними! Денэм так и лез в драку, из его речи исчезло обычное «учитель». Не уступал ему и Сапиано.

 — Вам легко говорить, учитель, вас не шпыняют, как Бакли.

Все обернулись на голос Силса, уверенный и негромкий. Они готовы были поддержать его. Эти слова всколыхнули во мне что-то забытое, уже несколько месяцев покоившееся в тайниках души, отозвались резкой болью. Не понимая, что делаю, я поднялся, подошел к парте Силса и остановился возле нее.

 — Меня шпыняли, Силс, — сказал я спокойно, — не буду объяснять, как именно. Одно время я стал так ненавидеть людей, что хотел причинять им боль, настоящую боль. Поверьте, Силс, я очень хорошо знаю, каково это — сносить постоянные обиды, но я усвоил одно: надо быть выше твоих обидчиков. Конечно, легче всего схватиться за нож или пистолет. Но тогда в орудие превращаешься ты сам, нож и пистолет тебе уже не подвластны, и ты попадаешь в большую беду, ничего не добившись. А если под рукой ничего нет, как быть тогда?

Я вдруг разозлился на себя — разве можно так распускаться? — и быстро вернулся к своему столу. Но класс почувствовал — что-то задело во мне незажившую рану.

 — Мне очень важно выяснить, Поттер, — продолжал я, — стали ли вы самостоятельным человеком, научились ли крепко стоять на своих ногах. Вот вы начнете работать в Ковент-Гардене, и в один прекрасный день произойдет что-то такое, что вам не по душе. Как вы будете себя вести? Главная задача этой школы — выработать у вас чувство самодисциплины. Произошло ЧП — вы сорвались и вели себя с учителем недостойно. Можете ЛИ вы подняться над собой и попросить у него извинения?

Поттер поерзал на сиденье, неуверенно посмотрел на меня и ответил:

 — Могу, учитель.

 — Извиняться всегда трудно, Поттер, особенно если вам кажется, что человек не заслуживает уважения. Но поймите, Поттер, это извинение нужно не столько мистеру Беллу, сколько вам.

Я сел. Все молчали, и мне стало ясно — они поняли, что я хотел сказать. Поттер поднялся.

 — Где я могу его найти, учитель? В учительской?

 — Думаю, он сейчас там, Поттер.

С мест поднялись Денэм и Силс и вместе с Поттером отправились искать Белла. Я повернулся к Бакли:

 — Как вы себя чувствуете, Бакли?

 — Как огурчик, учитель. — Этот весельчак был верен себе.

 — А ваши родители, Бакли, как к этому отнесутся? — Я хитрил, но сейчас это было нужно.

 — А я им ничего не скажу, учитель. Что, обязательно разве говорить?