Учителю — с любовью - Эдвард Брейтуэйт

Голос его звучал холодно, бесстрастно и ровно.

 — Речь шла о ногах. Похоже, многие из них вообще не моют ноги, и когда снимают обувь, вонь стоит страшная.

 — Многие из них, мистер Белл, живут в домах, где не всегда удается помыться.

 — Надо только захотеть, и на мытье ног вода найдется.

 — А потом они снова наденут грязные носки и туфли, и вы снова будете недовольны.

 — На уроке я все время рядом с ними, и удовольствия в этом мало.

 — Вы когда-нибудь жили в этом районе, мистер Белл?

 — Не имел счастья.

 — Значит, вы и представить себе не можете, в каких условиях здесь живут люди. Для вас вода — нечто само собой разумеющееся, вы привыкли мыться в ванне, а в домах многих ваших учеников воду скорее найдешь на стенах или на полу. Некоторые ребята живут на верхнем этаже, а воду нужно таскать в ведре со двора, где всего один кран, а желающих — пять или шесть семей. Согласитесь, что такая, казалось бы, элементарная вещь, как мытье ног, может оказаться очень сложным делом.

Белл ничего не ответил.

 — Я вовсе не собираюсь вмешиваться или учить вас работать. Вы опытный учитель и знаете о физкультуре столько, сколько мне не узнать вовек. — Старик снова стал терпеливым, доброжелательным. — Но, прошу вас, отнеситесь к их трудностям с пониманием.

Дальше он заговорил о другом, но всем стало ясно — настроение Беллу он здорово подпортил.

А в понедельник случилось ЧП. Меня в спортивном зале не было, но со слов ребят и из последующих разговоров с Беллом я могу более или менее точно воспроизвести ход событий.

Шел урок физкультуры. Белл до одури отрабатывал с ребятами опорный прыжок через козла. Прыгали все, кроме Бакли, которому что-то нездоровилось, и он разумно решил не рисковать, но не сказал об этом Беллу. Тот, разумеется, быстро заметил, что его «любимчик» не прыгает.

 — Бакли! — закричал он.

 — Да, сэр.

 — Давай прыгай. Я жду.

Он, как всегда, стоял рядом с козлом для страховки, на случай если кто-то, неудачно оттолкнувшись или неправильно выполнив упражнение, потеряет равновесие. Бакли, однако, не двигался с места, и учитель уставился на него в гневе и изумлении — не ожидал такого неповиновения от мальчишки, за которым укрепилась репутация самого робкого и послушного в классе.

 — Толстяк не прыгнет, сэр, это для него слишком высоко, — вмешался Деизм.

 — Тебя не спрашивают, Деизм! — взревел Белл. — Когда мне потребуется твое мнение, я скажу.

Покинув свой пост у козла, он направился к Бакли. Тот со страхом следил за его приближением.

 — Итак, Бакли, — Белл навис над несчастным парнем, — ты будешь выполнять мою команду?

 — Да, сэр.

Бакли сдался с той же внезапностью, с какой только что отважился на неповиновение.

Все столпились вокруг. Белл зашагал к своему месту, а Бакли, нервно облизывая губы, сверлил глазами снаряд. Подгоняемый страхом или решимостью, Бакли яростно кинулся на козла. Расставленные руки Белла не помогли — парень вместе с козлом рухнул на пол, одна из ножек козла сломалась, причем звук был такой, словно выстрелили из пистолета. При виде лежащего Бакли, бледного и неподвижного, всех словно парализовало. Потом ребята кинулись поднимать его. Но не Поттер. Огромный добродушный Поттер, казалось, лишился рассудка. Он схватил отломившуюся ножку с металлической облицовкой и двинулся на Белла с криком:

 — Ах ты, сука! Ах ты, паскуда!

 — Брось эту штуку, Поттер, не делай глупостей, — процедил Белл, отодвигаясь от Поттера, совершенно не владевшего собой.

— Это ты его заставил! Он не хотел, а ты его заставил! — вопил Поттер.

 — Не делай глупостей, Поттер, брось ножку, — повторил Белл.

 — Сейчас ты получишь свое, проклятый убийца.

Беллу силы было не занимать, но сейчас Поттер — разгневанный, с крепкой палкой, угрожающе торчавшей из толстой руки, — выглядел внушительно.

В эту минуту в зал вбежал я. Испугавшись при виде распростертого на полу Бакли и обезумевшего Поттера, Тич Джексон стрелой кинулся наверх и ворвался ко мне в класс с криком: «Учитель, скорее, в зале дерутся!» Я поспешил за ним и успел вовремя: Белл стоял, прижавшись к стене, а на него надвигался Поттер.

— Стой, Поттер! — выкрикнул я. При звуке моего голоса он обернулся, и я тут же встал между ними. — Дай мне это. — Я протянул руку, но он смотрел мимо меня на Белла, с губ его срывалось какое-то бормотанье. Он весь трясся я мог сделать в таком состоянии что угодно.

— Успокойся, Поттер, — повторил я. — Давай ее сюда, а сам помоги Бакли.

Он оглянулся на лежавшего товарища, а я быстро шагнул вперед и выхватил у него палку. Поттер отпустил ее без всякого сопротивления и пошел к ребятам, сгрудившимся вокруг Бакли. Белл сразу вышел из зала, а я присоединился к остальным. Денэм поднялся с пола и встал передо мной. Лицо его побелело от ярости.

 — Зачем вы не дали Поттеру отделать этого паскуду? Вон он как толстяка поломал, заставил, сука, прыгать, когда человек не может.

Я пропустил это мимо ушей. Они были разъярены и, как всегда в такие минуты, быстро вспоминали старые привычки, язык улицы, грубость. Я склонился над Бакли, он уже сидел на полу, но был какой-то обмякший, его поддерживали Сапиано и Силс. Он смотрел на них и улыбался, словно стыдился, что причинил всем столько беспокойства.

 — Как самочувствие, старина? — поинтересовался я.

 — Порядок, учитель, — с улыбкой откликнулся он. — Только пузо здорово отшиб.

 — Он полетел прямо на козла. Ой, что было, учитель!

 — Ух, а вы бы слышали, с каким треском ножка сломалась!

 — А мистер Белл даже не мог толстяка подхватить, представляете, учитель?

Все пытались говорить одновременно, сыпали подробностями.

 — Чертов негодяй, всегда к толстяку цепляется. — Это Сапиано, темпераментный мальтиец, готовый вспыхнуть по любому поводу.

 — Будь эта деревяшка у меня, я бы этого подлюгу уделал, хрен бы меня кто остановил. — Денэм лез на рожон, не думая о последствиях. Белл обидел его друга, а сам смылся, остался безнаказанным, и Денэм жаждал крови. Но я не посмотрел в его сторону, я его просто не слышал. Кроме всего прочего, Денэм мне нравился. Он не отличался изысканными манерами и чистотой речи, но это был честный человек, на которого можно положиться, человек в высшей степени самостоятельный.

 — Вы можете подняться, Бакли?

С помощью Силса и Сапиано парень поднялся. Его слегка покачивало, по лицу разлилась бледность. Я повернулся к Денэму:

 — Помогите, пожалуйста, отвести Бакли к миссис Дейл-Эванс, пусть она напоит его сладким чаем. Оставьте его там, и через несколько минут прошу всех быть в классе.

Не дожидаясь ответа, я торопливо зашагал к учительской — надо найти Белла.

Положение было не из простых. Возможно, Бакли цел и невредим, но, кто знает, может, он получил какую-то внутреннюю травму, и она проявится позже. По правилам Совета по школьному образованию все происшествия нужно регистрировать и сообщать о них. Конечно, надо рассказать директору, и в свете его недавнего разговора с Беллом замять эту историю, пожалуй, не удастся.

Я вошел в учительскую. Белл был там — умывал лицо под краном.

— Я послал Бакли наверх, там его напоят чаем, — сказал я. — Думаю, с ним ничего страшного, во всяком случае шел он на своих двоих.

 — Что будет дальше? — По голосу я понял: он огорчен случившимся.

 — Вы знаете не хуже меня, — ответил я. — По-моему, вам следует повидать Старика и дать какое-то объяснение.

 — Да, пожалуй, я прямо к нему и пойду. Я бы помог Бакли, но на меня кинулся этот малый. Спасибо, что выручили.

 — Пустяки, — отмахнулся я. — Но почему вы настаивали, чтобы он прыгал?

 — Иначе было нельзя, поймите. Он отказался подчиниться, и весь класс смотрел на меня. Я был обязан действовать.

Высокомерия не было — он только защищался.

 — Я вас не осуждаю, мистер Белл, просто спрашиваю. Понимаете, Бакли в классе — что-то вроде талисмана, наверно, поэтому Поттер и сорвался.

 — То ли он неудачно оттолкнулся, то ли еще что, но поймать его я никак не мог. Он прыгнул слишком низко и буквально снес козел.

 — Он, конечно, — парень неуклюжий. В общем, Старик все поймет правильно, уверен.

 — Боюсь, после нашей последней беседы ему будет трудно это сделать.

 — Не думаю. В конце концов, это всего лишь несчастный случай и, слава богу, кажется, без серьезных последствий.

Он вытер руки и пошел к двери.

 — Представляю себе, как они раздуют эту историю в своих сочинениях, — заметил он.

 — Я попрошу ребят не писать об этом ни слова. Да и Поттер, наверно, уже раскаивается в своем поступке.

Вскоре после его ухода в учительской появилась Клинта.

 — Что происходит, Рик? — спросила она. — Я сейчас видела, как ребята вели наверх толстяка Бакли. Что с ним?