Джаз-банда - Глеб Сабакин

кто такие, да знаете кто мы, давайте встретимся. Стандартный набор фраз, я и сам такое орал не раз.

Кто-то сзади бьёт меня в затылок, несильно, правда. Ростик более проворен — херакс гаду в шнопак, тот с копыт.

Притаскиваю за ногу тёлку из коридора. Итого перед нами лежат четыре тела, что-то бормочат недовольно, уже не столь дерзко.

— Кто ещё в квартире есть?! — орём страшными голосами.

Одно из тел кивает: «Вон там, ебутся».

Ростик открывает дверь в другую комнату — там голая пара, без одеяла, спят в обнимку. Ростик бьёт обоих кастетом по головам, они продолжают лежать.

— Кто Енот? — спрашиваем.

— Ну, я, — тот, который сзади напал. — Хули надо, кто такие?!

Бьём его ногами, оттаскиваем в сторону. Строптивец всё никак не успокоится, кричит про встречу.

— Ты откуда? — интересуемся. Потому как ежели кто-либо так уверенно назначает встречу, то неспроста, как правило. Хотя здесь, возможно, просто пьяная удаль.

— Я с татарами, сейчас отзвонюсь, вас порвут нахуй!

Переглядываемся с Ростиком.

Не, такое возможно, бригада большая, звенья разбросаны по городу, и прецеденты бывали всякие. Но почему Артём не сказал об этом?

— Кто старший твой?

— Артём, сами представьтесь, бля!

Мы в замешательстве, чел явно не врёт.

— Пиздишь, сука! — орёт Ростик.

Тот пытается кинуться на него, получает кастетом в зубы и падает на жопу. Начинает шепелявить кровавым ртом, что Артём — его родной брат.

Что делать — непонятно. Позвонить и спросить — рискуем мудаками прослыть. Я жду решения от Ростика, он — от меня.

— Пофиг, — говорит. — Делаем.

Снова бьём Енота ногами, пока не обмяк. Потом кладем его руку на табуретку, я бью трубой. Этот пидор орёт как сука. Вторую ломает Ростик.

Идём в ванную, отмываем инструменты и рвём когти.

Молодёжь заждалась, что там было — любопытствуют.

— Пиздец бензопилой в Техасе, — улыбается Ростик.

Хороший у меня был друг, весёлый, пока на почве религии умом не тронулся.

Едем к Артёму, гордые собой, ждём похвал.

Он уже в курсе.

— Мудаки, — говорит устало. — Одну руку только сломали. И зубы зря выбили.

Енот и впрямь был его родным братом. Младшим и очень непутёвым. Бухал, дебоширил, трепал нервы родственникам и постоянно подставлял Артёма. Допился до того, что на родителей стал с кулаками кидаться.

Прошли годы, а Енот всё бухает. Артём отрёкся от него, тот совсем опустился, и отсидеть уже успел, и побомжевать.

Иногда гляну на себя в зеркало — интеллигентный молодой человек, приятной наружности, насилие не люблю, зоны боюсь. Как далека та, прошлая жизнь.

11

Женские банды

В начале нулевых ходили слухи о лихих женских группировках, существовавших в городе в 90-х годах. О жестоких «Графинях», которые могли средь бела дня затащить жертву в машину, избить прямо в салоне и выкинуть через пару кварталов. О загадочных «Белых шарфиках», которые мстили парням за поруганные девичьи чести. О дерзких «Вагинах», воевавших с «Графинями» за какие-то сферы влияния. И о «Пирамидовских», на пару с центровской ОПГ державшей клуб «Пирамида».

Все рассказы о них выглядели байками, городскими легендами, но всё-таки откуда-то растут же ноги?

Как-то на пляже мы с Ростиком познакомились с двумя девушками, скорее даже женщинами, лет на десять на старше. С одной из них я завис на целую ночь у неё дома.

Девушка Алина с силиконовой грудью и утиными губами была бывшей главаркой тех самых «Пирамидовских». Она поведала, что все эти девичьи группировки из себя представляли.

«Графини» были проститутками.

В 90-е в северной части города функционировала мощная ОПГ, одним из приоритетных направлений которой была проституция. Городских проституток курировала некто Графиня. Под ней было несколько точек, как салоны, так и уличные пятаки, десятки «мамаш» и сотни сотрудниц. Графиня была Графиней не от знатного происхождения и статного вида — напротив, вида она была неказистого, роста маленького, кровей крайне неблагородных. Просто её звали Аграфеной.

Случаи с жертвами, схваченными и отхуяченными, действительно имели место быть. «Графини» жёстко расправлялись и с конкурентками, и с паршивыми овцами из своего же стада. А могли и заносчивого клиента проучить. Отчаянные были бляди, считали себя крутыми бандитками, которые работают с той самой ОПГ, а не под ней. Это принципиально разные вещи, к слову.

Вообще-то по тру-понятиям с проституткой нельзя даже садиться за один стол, можно лишь пользовать по прямому назначению.

Потом менты ликвидировали эту ОПГ, чтобы самим контролировать жриц любви. Несколько основных деятелей сели надолго. Фигуры помельче либо тоже сели, либо залегли на дно. Молодёжь рассредоточилась по другим городским бандам.

Аграфену посадили за похищения и принуждения — шлюхи давали все нужные показания. Большинство «графинь» во время героинового бума сторчались и сгинули на трассах.

История про «Белых шарфиков» была высосана из пальца журналистами с подачи ментов. В хронике происшествий мелькнула новость, что две неизвестные поколотили в парке мужичка и пытались оторвать ему член. Вскоре в травмпункт обратились ещё двое с отбитыми яйцами. Одному в пьяной ссоре их отбила жена. Другой не помнил подробностей, кроме одной — злодей был женского пола. Голодные до инфоповодов региональные писаки объединили все истории в одной статье про таинственную девичью банду.

И тут новый случай — в парке нашли мужика, задушенного белым шарфом. Журналюги тогда настолько достали мусорского пресс-секретаря, что на вопрос — «а где именно был шарф в момент обнаружения трупа?» он ответил — «на хую был намотан!». И бросил трубку.

Журналисты так и написали. Добавив, что случай не единичный, а шарф на члене — фирменный знак неуловимых мстительниц, некий зашифрованный посыл человечеству.

Дальше на пустом месте стали появляться очевидцы — кто-то где-то что-то видел, косвенным образом подтверждающее существование подпольного бандформирования «Белые шарфики». Дошло до того, что некоторые юные гопницы при разборках с себе подобными представлялись его участницами.

Но факт есть факт — не было никаких «Белых шарфиков».

«Вагины» на самом деле изначально назывались «Фемины». Конечно, это была никакая не группировка, а всего лишь кучка страшненьких студенток-феминисток, объединившихся вокруг полоумной преподавательницы, старой девы, люто ненавидящей мужчин.

Началось всё с безобидных посиделок после лекций, обсуждения вопросов неравенства и тихого негодования засильем мужчин повсюду. Потом начались попытки агитации — тупо всем подряд твердили, что мужчины — говно, и большинство женщин — тоже, а вот феминистки — это норм. Клеили листовки на остановках и устраивали провокации, задирая мужчин в трамваях, а потом вереща на всю ивановскую, что проклятые сексисты женщин обижают. Появилось название «Фемины», которое в народе переиначилось в «Вагины».

Преподшу