Черный хлеб (СИ) - Ульяна Жигалова

У нее была ее работа в папином фонде, встречи, рестораны, поездки. Подготовка к этим мероприятиям занимала время — салоны красоты, магазины.

Мы втроем жили отдельно от нее, своим кружком, часто оставаясь, как прежде, одни. Тогда мы собирались на кухне, дети делали пиццу — это было новое увлечение Антона, пили чай, смеялись, обсуждали школу и успехи.

Лев Александрович. Счастье было почти возможно…

Находка камней сняла с моей шеи кабалу. Но и появление «английского спонсора» так своевременно, дало мне понять, насколько я под колпаком, что вся моя охрана подкуплена.

Алексея Петкина я уволил, хотя он клялся, что ни причем. Какая разница — если не сам сдал, значит хреново работа в службе поставлена.

Пришлось принять меры — все службы, и фонда, и предприятий были реформированы. Встречу с Романовским, чтобы обсудить ситуацию, пришлось провести без подготовки — я просто приехал к нему домой.

Я хотел узнать все о его начальнике службы безопасности, который передал Игорю «зайца», учитывая пропажу 8 камней, пусть не эксклюзивных, но достаточно крупных, ценой не менее десяти лимонов баксов, что делало его гибель сомнительной.

Петр не поддержал меня в стремлении найти и вернуть камни.

— Они украдены у объединения Союзалмаззолото, которого уже нет, но не у тебя и не у меня. Те твои «покровители», которые должны были их получить, хапнули достаточно. Я не буду включаться в эту гонку, я потерял достаточно, — отказался он.

— А я потерял зятя, мой внук не хочет знать свою мать, я хочу компенсацию за те годы, когда я дрожал за их жизнь!

— За камни купишь расположение внука? У тебя же есть деньги, что ж не купишь то? пацану 10 лет, свозил в диснейленд и он твой.

— Тут другое, это не тот разговор. Дай мне сведения о своем начбезе, а там можешь не участвовать.

Данные на пропавшего начбеза я получил назавтра, мне просто принесли его личное дело из архива.

Я смотрел на фото, мужчина лет 30–35, явно военный, лицо суровое. Ксенофонтов Виталий Петрович. Год рождения 1955. Образование — высшее военное училище, служба в армии, Афган. Уволен в запас по ранению. Два года не работал, жил на пенсию. Потом — с 88-го — три года начальник службы безопасности в объединении. Семьи нет, родителей нет.

В справе из дела по поиску пропавшего без вести из ментовки — после исчезновения из имущества осталась машина копейка, и однокомнатная квартира. Друзья — только в союзе воинов афганцев. Женщина, некая официантка из кафе Спиридонова Татьяна, о пропавшем ничего не знает. Слежка за ней результатов не дала, дело закрыли.

Вызвал нового начальника безопасности — того самого русского немца, Виктора Нусса, что искал мне внука. Обсудили, наметили направления — уточнить судьбу мадам Спиридоновой, судьбу недвижимости. Определились с составом группы, средствах.

Виктор с двумя детективами вылетели в Иркутск, я не ждал быстрых результатов — везти бесконечно не может.

Дома проблемы не решались так просто. Моя дочь не могла найти общий язык с сыном — это меня злило и раздражало. Но, боясь нарушить ее психическое состояние, вынужден сглаживать все ее ляпы. Удивляло все — что она не может придумать тему для разговора, ее невнимательность, отсутствие какой-то чуткости. Я решился на разговор с ней, и то, что услышал, ввело меня в ступор:

— Чуткости? Спросить, как дела в школе? Откуда мне взять чуткость? Мамы у меня, как помнишь, не было, твоей прислуге до меня дела не было. Ты всегда был занят. Ты помнишь мое детство? Мою юность? Я всегда была одна, пока у меня не появился Игорь. И я правда не знаю, не умею строить отношения с детьми, — горечь ее была неподдельной.

Я как-то тогда и не задумывался как ей живется — сыта, обута-одета, присмотрена. Школа, музыка, репетиторы — оценки мне всегда были известны. Она не приходила ко мне с детскими проблемами, и я думал их нет. Оказалось, моя дочь выросла очень одинокой.

— Отец, я не хочу, чтобы мой сын рос также как я, одиноким в своей семье. Я увезу его назад к Катерине, ты же видел их отношения? Как они сами, без расспросов, делятся всем? Он был счастлив там. У него в комнате гора нераспечатанных подарков, твоих кстати, тоже. Так что, дед ты не далеко от меня ушел, чуткий ты мой!

И мой дом опять опустел. Наталья улетела с сыном, решила жить в Красногорске, учится быть матерью.

Мои мысли опять начали работать в направлении забрать их всех. Только Катерина просто так не поедет, она не такая. Так и так, я приходил к мысли, что мне нужно на ней жениться.

С таким предложением я и приехал на майские праздники. Выслушав меня, Катерина начала хохотать:

— То есть вы думаете, если поставить штамп в паспорте, я побегу за вами и буду жить на ваши бабки? Стану таскаться по салонам красоты и брошу работу? Лев Александрович, я думала вы меня лучше знаете! — сказала она, просмеявшись.

— Мы же были на ты? То есть, ты меня за мужчину совсем не считаешь? Я знаю, у тебя никого нет, а мне нужен мой внук. Я готов обеспечить и тебя, и Антона, если ты дашь возможность мне стать ближе к Кириллу.

— Хорошо, пусть на ты. Прости, но тебе 67? 68? А мне 38, я женщина, я еще надеюсь на любовь, на секс, на семью. Я еще мечтаю родить девочку. Да пока никого нет, но это же не навсегда. Нет простите, я не могу уехать из страны. Здесь мои родители, сестра, братья, моя работа в конце концов. Для вас это пустяки — но это моя жизнь.

Пришлось оставить как есть. С трудом выторговал право, на все каникулы отправлять обоих пацанов в поездки по миру. Здесь возражений не было, они учили в школе уже два языка — а практика им была нужна.

Поездки были удачей для дочери — Катерина не могла уезжать так часто, сопровождать детей нужно было