Киндер, кюхе, кирхе (СИ) - "Андрромаха"

- Минь, люби меня, а? – едва слышно выдохнул Олег.

Мишка, подняв голову, покосился снизу вверх в его лицо. Хотел съехидничать, но потом сказал очень серьезно:

- Я – люблю. Ты у меня - первый. И единственный.

- В смысле? – Олег перевел взгляд на блестящие карие глаза.

- Я не любил никого раньше. Даже не знал, что такое бывает. Оттого и не заметил, как втюхался. Когда понял – было поздно, - Мишка не удержался и добавил в свое признание шутливые нотки.

- Прямо – «никого». Первая любовь-то была?

- Первая была – русалочка из мультика, - хмыкнул Мишка. – Потом – Нинка из соседнего двора: за хвосты ее дергал и с «тарзанки» спихивал. Но потом, когда понял что к чему, и Нинку эту драл на мотоцикле. И никакого трепета уже особо не испытывал.

- Какой ты крутой! – усмехнулся Олег.

- Знаешь, когда мне пятнадцать исполнилось, бабка продала порося и на всю выручку купила мне свитер. Китайский. Что ты лыбишься? Нормальный китайский, не рыночный, из магазина. А отец мотоцикл мне отдал. Мотик, правда, не ездил, его чинить пришлось. Я на запчасти зарабатывал – рыбу продавал, дрова рубил соседям. Все взрослые дядьки, кто мог с ремонтом помочь, были мои лучшие друзья. И я его завел-таки! Думаешь, почему я сейчас во всей технике шарю? Если я на мотоцикле был – то первый парень на деревне. А если без мотоцикла – то педальный лох. И вот я его чинил, чинил. Там всё летело к чертям. Он же – старый, деда Вани еще. Запчастей - не достать. Я другие прилаживал. Они не все подходили…. Но – ездил! На мотоцикле и в свитере я был самый завидный жених. И девок у меня было – шляпой ешь! «Любить» было не обязательно. А в армию меня никто из них не «провожал». Ну, в смысле, чтобы «ждать». У нас считается: кого до армии женили, тот – лошок. А парни хотят погулять подольше, для себя пожить. Ну и после армии я был сам себе хозяин. В тот вечер, когда магазин взломали, к новой девке хотел присоседиться…. А в Москве ты появился. Я сначала думал, что мы с тобой – дружим. Даже когда ты предложил меня трахнуть, я не понял. Ну, думал, предложил, чтоб показать что – как. А то, что я об этом вспоминаю – так интересно же! То, что ты мне снишься, что я всё время о тебе думаю – всё еще не понимал, почему.

- А когда понял? – голос Олега мягко вздрогнул.

- Когда тебя с Клеем застал. Я когда осознал, что вы трахались, чуть не умер. Казалось: в пропасть лечу. Всё, для чего жить, чему радоваться, вдруг в щепки разнесло. А когда ты объяснил, что хотел – для меня…. Когда оказалось, что есть, чего ждать. Что ты можешь любить меня, хочешь любить. И вот оно – НАСТОЯЩЕЕ!... Меня, знаешь, как придавило. Я в ту же ночь понял, что – ЛЮБЛЮ. Что всё правда – все стихи эти, песни, открытки с сердечками: всё так бывает. А то, что ты – мужик, меня даже как-то не смутило. Я даже не подумал, что ты не того пола. Это был – ТЫ. …Я - придурок, да? – он вдруг смутился своей откровенности и посмотрел на друга напряженно и виновато.

- Ты – Минька! Мой родной. Любимый. Мы всегда будем вместе. Ведь так?

- Да! – кивнул он успокоенно и снова спрятал лицо на широкой груди.

Прим. автора.

* «Ум бель рогаццо» (разговорное, итальянское un bel ragazzo) – красивый мальчик.

* ОВИР – Отдел Виз И Регистраций – организация, выдающая визы за границу.

* Спецификация – здесь: алгоритм обработки детали, в котором детально расписаны последовательность операций, режимы работы станков и т.п. От спецификации зависит время обработки, точность, зазоры, ожидаемый процент брака и проч.

* Харрасмент – домогательство (чаще всего с сексуальным подтекстом), причиняющее неудобство или вред поведение, нарушающее неприкосновенность чьей-то частной жизни. К харрасменту могут быть отнесены сомнительные шутки, похотливые жесты, прикосновения и т.д. и т.п.

если ты хочешь любить меня

полюби и мою тень 

открой для нее свою дверь 

впусти ее в дом 

тонкая длинная черная тварь 

прилипла к моим ногам 

она ненавидит свет 

но без света ее нет 

если ты хочешь - сделай белой мою тень 

если ты можешь - сделай белой мою тень 

кто же кто еще кроме тебя? 

кто же кто еще если не ты? 

Кто еще. В. Бутусов - И. Кормильцев

«Свекрови» своей Мишка побаивался.

Нет, Лариса Станиславовна была не строгая. И уж тем более – не злая. Интеллигентная, тихая, пожилая уже женщина с неуверенным голосом и в очках с очень толстыми стеклами, она была совсем не похожа на молодую, бойкую, шумную Мишкину маму. Она беспрекословно приняла версию, что Миша – брат Светланы и родной дядя Юрика. Когда они привезли годовалого малыша - специально, чтоб показать бабушке, Олег, открывая в мобильнике Светкино фото, объяснил:

- Видишь, мам, у нее травма лица. Она стесняется новых людей. Пожалуйста, не настаивай на знакомстве. Она с тобой поговорит по телефону, хорошо?

Лариса Станиславовна незаметным движением утирала старческие слезы и негромко говорила сыну:

- Олежка, только ты помнишь…. Всегда помнишь, о чем мы договаривались, да? Мне не придется стыдится?...

- Мама, не надо! – неловко оборвал ее Олег.

Смысла этих слов Миша не понял. И объяснять их ему никто не стал.

Теперь в Кострому они приехали вдвоем - по настойчивой просьбе Наташи. В первый же вечер состоялся тот разговор.

- Олег, у нас с мамой к тебе серьезное дело.

- Мне выйти? – порывисто поднялся Мишка.

- Нет, сиди. Светы здесь нет, ты – ее представитель, и мы хотим, чтоб ты тоже послушал. Правда, мам? - Лариса Станиславовна кивнула, и Наташа продолжила своим учительским тоном: - Олег, какие у вас планы?

Олег растерялся:

– …Планы? Я – работаю. Юра летом в сад пойдет.

- Ты здесь прописан….

- Я сюда не вернусь, - быстро проговорил он.

- Не перебивай, пожалуйста. Квартира у нас небольшая. Вадик вырос. Рае - тринадцать. И Юре нужно постоянное место прописки. Мы с мамой накопили сто девяносто тысяч. Я разговаривала на работе, мне дадут беспроцентную ссуду – еще пятьдесят. Я смотрела в интернете цены на жильё в Новгороде. Если Миша… и Света… продадут автомобиль, вам хватит на хорошую однушку.

- Я не буду брать у вас денег! – запротестовал Олег.

- Будешь! – категорически отрезала Наташа. – Мы с мамой специально копили их для тебя долгие годы.

- …Возьмем? – спрашивал Олег Мишку ночью.

- Не знаю. Тебе решать, твои же родные.

Им постелили в единственной в квартире изолированной комнате. И они сидели в темноте друг напротив друга: Олег – на кровати, Миша - на раскладушке:

- Машину продадим, а тебя ко мне пропишем. А потом снова купим жигуленка.

- Мне мать не разрешит выписаться из Сатарок. Там же, типа, всё мое: квартира, бабкин дом, огороды.

- И в старости мы будем олигархами! – хохотнул Олег.

- Тихо ты! …Всё слышно, - слышимость в «хрущевке», и правда, была «идеальная».

Они долго негромко разговаривали. Потом решили всё же: деньги брать.

- А на то, что платим сейчас за аренду, теперь будем мебель покупать! – мечтал Мишка.

- Ладно, спим! Завтра в шесть - подъем. Самый клёв – на зорьке.

На зимнюю рыбалку их зазвал брат отца, дядя Витя. Вадик тоже просился, но Наташа не отпустила.

Ни мать, ни Райка, ни дядя Витя подробностей личной жизни Олега не знали. А вот восемнадцатилетний Вадик - просек.

- Мам, а дядя Олег с этим Мишей – того? – спросил он в один из их первых визитов.

- Что ты имеешь в виду? – нахмурилась Наташа.

Но тинейджера было не обмануть.

- А ты не видишь, как Мишка на дядю Олега смотрит? Я на девчонок так не смотрел никогда!...

- Мне стыдно тебя слушать! – оборвала она его развязную фразу.

- Ну-ну, давай, стыдись! – хмыкнул сын. – Спроси их на всякий случай: вместе им стелить или по отдельности?

Больше всего Наташа боялась, что Вадик что-нибудь ляпнет при Рае. Поэтому она решила взять сына в союзники: