Сезон оружия - Александр Зорич

Но наконец установка «Томас-1» была готова. Пожалуй, запатентовав ее, Августин мог бы выручить немалую сумму. Если бы только сетевые законы не запрещали вход в ВР животным, детям, сумасшедшим и «всем остальным субъектам, которые не в полной мере контролируют свои действия».

По поводу последней формулы Августин мог только развести руками. В домене. Ру, особенно в кластерах Республики Сол, попадались такие «субъекты», что само существование этой формулы подмывало признать прямым следствием юридического слабоумия творцов Конституции ВР.

Томас был сообразителен и понятлив, да и свои действия контролировал получше иных двуногих. Но он не был человеком, а оттого протащить его в ВР значило совершить тяжкое преступление. Однако именно в этот день Августин решил наплевать на все сетевые законы.

Сегодня или никогда. Раз уж он сам, убитый на время, входит в ВР с помощью совершенно нелегального «форсажа», можно прихватить и Томаса.

Среди миллионов аватаров, которые предоставляли ВР-шопы пользователям, были, разумеется, и псы.

Человек становился псом со всеми вытекающими последствиями. Таксой он мог пролезть в укромную нору. Ротвейлером перегрызть глотку своему противнику-бультерьеру. Ну и вне зависимости от породы приобретал замечательный нюх!

Августин был совершенно уверен в том, что его сообразительный Томас, оказавшись в аватаре Малинового Пса, быстро поймет что к чему.

– Только не вздумай лаять, когда у тебя спросят твое имя! – бросил Августин псу, извлекая устройство «Томас-1» из заветного тайника.

Перед тем как войти в ВР, Августин набрал номер сотового вифона капитана сил спецназначения «Перун» Сергея Гаспарова.

– Привет, Серж… – начал Августин, когда на экране появилось озабоченное лицо Сергея.

Изображение едва заметно подрагивало. На Сергее была оперативная форма «Перуна». У него было очень сосредоточенное, «служебное» выражение лица, а его волосы трепал безжалостный ветер, поднятый вертолетными винтами.

За спиной Сергея виднелся борт вертолета, там суетились несколько перуновцев. Двое сержантов, видимо, только что прервали разговор со своим командиром и теперь вежливо поглядывали в сторонку.

– Не хотел тебе мешать, Серж.

– Ерунда. У тебя чего такая рожа перепуганная?

– В самом деле? Перепуганная? – замялся Августин, лихорадочно соображая, стоит ли подробно останавливаться на событиях, которые имели место вчерашним вечером. Наверное, действительно перепуганная. – У меня тут не то чтобы неприятности, но что-то наподобие…

– Рассказывай! – потребовал Сергей, знаками призывая сержантов отойти подальше.

– Расскажу. При личной встрече. Я чего, собственно, звоню. Ты заходи сегодня, Серж, по свободе вечерком.

– Ха-ха, Августин, «по свободе вечерком»! «По свободе вечерком» я смогу только послать тебе воздушный поцелуй с борта «Змея». В одиннадцать ноль-ноль мое дежурство начинается. Так что рассказывай сейчас.

Августин был раздосадован. Ну не может же он ляпнуть в открытый эфир, что был вчера свидетелем убийства Хмыря, что стибрил у него «форсаж» и собирается сейчас идти геройствовать в Утгард! Августин покачал головой и сказал:

– Сейчас не получится. Могу сказать только, что в целом все нормально. Волноваться нечего. Никто пока не наехал.

Сергей посмотрел в объектив сотового с заметным недоверием.

– Ты уверен?

– Почти.

– Ну тогда жди послезавтра вечером… Но, может, еще поговорим. Ты-то на борт «Змея» никак не дозвонишься. А я может тебе еще и позвоню…

– Идет, – вымученно улыбнулся Августин и помахал товарищу рукой.

В тот день у Августина не было и не могло быть дежурства.

После того, как склонный к немудрящим философствованиям киборг в Утгарде едва не вышиб из него мозги, дежурства Августина закончились на долгий календарный месяц.

Убитые на время полицейские ждут всего месяц, в то время как рядовые граждане – три месяца, полгода, год, а порой и дольше. Но месяц без ВР – слишком сильное испытание для психики. И Августин не хотел испытывать свои нервы на прочность.

«Беззаконие так беззаконие, – успокаивал себя Августин. – В конце концов, те ребята, что засели на Аваллоне и караулят самую сексуальную особь семейства кошачьих, тоже не с Конституцией ВР под мышкой расхаживают. А если и расхаживают, то только затем, чтобы было что в сортире полистать».

– Итак, сэр Томас, поздравим друг друга с первым противозаконным входом в ВР. Я теперь – матерый нарушитель. Ничем не лучше Локи. Такой же бандит, как он. Покупаю за деньги виртуальную несправедливость! Я теперь тоже играю не по правилам, и любой мой коллега-полицейский, любезный сэр Томас, может пристрелить меня, имея на то полное моральное право. Если только у него получится. Попробуй вот так – возьми и застрели Джирджиса с тучей аватаров и отборной магией!

Томас выслушал Августина, не обронив ни звука. Наверное, он был согласен со своим хозяином. По крайней мере, возражений не последовало.

«Ах черт, совсем забыл!» – Августин хлопнул себя по лбу ладонью и заспешил в прихожую.

Он никогда не проверял замки на дверях.

Он даже никогда не использовал сигнализационную систему.

У него нечего было украсть, и на его памяти никому не приходило в голову покушаться на жалкие ценности из его жилища. Но после вчерашнего вторжения, результатом которого стало появление костяного амулета, он изменил свое мнение насчет мер предосторожности.

Все замки были заперты, защита включена. Августин помедлил немного и придвинул к двери тумбочку с огромной и бессмысленной хрустальной вазой – бабушкиным подарком. Мало ли что?

– Полезай в капсулу! – скомандовал Томасу Августин и, спустя две минуты тридцать одну секунду две сущности, зарегистрированные Марьинским Координационным Центром как один пользователь в аватаре класса Джирджис, очутились в зоне включения Амстердам.

В 2051 году Хотою должно было исполниться тридцать шесть лет.

Иногда он выглядел на двадцать, иногда – на шестьдесят. Саама освобождает человека от власти времени.

Когда Хотой был юн и неопытен, когда еще был жив его брат, виртуальный мир манил его с той силой, с которой способна манить мужчину только женщина. То было во времена «бронзового века» ВР, когда законы были слабы, люди в ВР – дики и неграмотны, а квазигосударственные образования вокруг зон включения еще не сложились. Он искал в виртуальном мире любовь, а нашел смерть.

Когда Хотоя убили до смерти и он потерял доступ в ВР, он горевал и бесновался. Он ругал себя за пагубное пристрастие к виртуальному миру, но отвыкать от него не собирался.