Сезон оружия - Александр Зорич

Утомленная ласками Ксюша мгновенно заснула. Только Августин был бодр, словно выхлебал только что целый термос кофе! Давал себя знать адреналин, по выработке которого организм Августина в тот день превзошел две месячные нормы.

Августин наполнил самый большой бокал крымским виски «Гордость Севастополя» и залпом осушил его.

Напиток обжег пищевод и привычно шибанул в голову. Иных снотворных Августин не признавал.

Когда Августин поцеловал Ксюшино плечо, он был пьян как извозчик. Люди с пистолетами. Амулет неведомого происхождения. Хмырь, он же Ляшка. Замечательный «форсаж», который он опробует завтра же. Пантера на райском острове. И соленый привкус опасности на губах.

– Все мы знаем, что такое Социальная Республика Сол, господа. Выпьем же за Социальную Республику Россия! – Щюро торжественно вознес свой бокал над столом.

Его примеру последовали генерал Воронов и лидер Социальной Партии Справедливости Ефим Салмаксов. Хрустальный звон бокалов повис в воздухе и бесследно исчез в шумопоглотителях.

Их вечеринка проходила в ресторане «Московские Звезды», где для высоких гостей был забронирован весь Египетский зал. На столе красовалось много выпивки и совсем мало закуски. Для высоких гостей всегда накрывают именно из этого принципа, ибо предполагается, что пожрать можно и дома.

Высокие гости не боялись быть услышанными – в зале они были одни.

Охрана не мозолила глаза, хотя ее было предостаточно. И вооружена она была так, что могла без труда остановить танковый батальон.

Подслушивающих устройств они тоже не боялись. Ресторан «Московские Звезды» полностью прослушивался ведомством Воронина. Ну а своя рука, как известно, владыка.

Черные оливки, вымоченные в молодом греческом вине, рыбный салат «Каир» (из рыбы с романтичным названием «принцесса Нила»), молодой овечий сыр из Салоник, анчоусы под вишневым соусом «Хатшепсут», тонкие и ломкие крекеры «Ершалаим», которые так славно хрустят на зубах. Вот, пожалуй, и все, чем закусывали в тот вечер.

– Понедельник – великий день, – Салмаксов привык говорить напыщенно. Пафос не покидал его даже на приватных вечеринках. – В понедельник будут вершиться судьбы России. Либо на державном небосклоне земношара взойдет новая звезда, имя которой Социальная Республика Россия, либо…

– …либо не взойдет! – оборвал его Щюро, который терпеть не мог патетики. В особенности же он терпеть не мог, когда патетичен был кто-либо, кроме него.

– Вздрогнем, господа, – разрядил повисшую грозовой тучей паузу генерал Воронов.

Бокалы снова встретились над вазой с черными оливками.

Пока шампанское текло по пищеводам в желудки вершителей судеб России, каждый из них думал о своем.

Генерал Воронов – о полковнике Шельновой.

Венедикт Щюро – о предстоящей презентации Асгарда, которая должна состояться с большой помпой в демонстрационном зале ГУМа.

Ну а Салмаксов вспоминал того чертовски симпатичного молодого человека, одетого вполне по-мужски, которого он встретил три часа назад в трансвестай-зале дискотеки «Сладкая Ж», где он, Рубиновая Фея, был, вне всяких сомнений, самой безбашенной, самой сногсшибательной муреной вечера.

Шампанское – не лучшая смазка для доверительной беседы. Это знал Щюро. Это знал и Салмаксов. Но именно генерал Воронов первым предложил оставить «шипучку» в покое и перейти на классическую русскую водку. Его предложение было встречено с энтузиазмом. Стопки тут же наполнились «беленькой».

– Ладно, ребята, – начал Щюро. – Мы здесь для того, чтобы еще раз обкатать план нашего Апокалипсиса.

– И решить, кто какую часть Апокалипсиса возглавит, – генерал Воронов улыбнулся собственной удачной остроте. Ему нравилось слово «возглавить». Даже больше, чем старорежимное «расстрелять».

– Я думаю, что никаких изменений в план мы вносить не будем. Вы, генерал Воронов, возьмете на себя консервные банки, начиненные дерьмомитом…

– Вы имеете в виду крылатые ракеты? – переспросил Салмаксов. Шипучий хмель ударил по самому чувствительному органу Ефима – по башке.

– Именно, – отрезал Щюро. – Я буду координировать все, что касается распродажи чипов «Асгард». Не стану акцентировать ваше внимание на том, что это, несомненно, самый сложный и ответственный участок предстоящей работы. Попробуй втюрить эту коробочку тысяче человек одновременно! А вы, Ефим, – Щюро посмотрел на Салмаксова с плохо скрываемым презрением, – будете краснобайствовать. Митинги, пикетирование, выступления перед прессой, побольше возмущайтесь, побольше обещайте. Словом, как обычно. Имейте в виду, если вы проиграете после всего того, что я уже сделал для вас и после того, главного, что я сделаю для вас в понедельник, можете считать себя утонувшим в собственной мраморной параше. Понятно?

– Понятно. – Салмаксов захрустел крекером. Брутальные словеса Щюро не отражались на его аппетите. Со временем можно привыкнуть и не к такому.

Молодой, отлично сложенный мужчина лежал в виртуальной капсуле. Рядом с капсулой, устроив большую умную голову на передних лапах, отдыхал ньюфаундленд.

На груди мужчины, то разгораясь неярким светом, то вновь угасая, покоился Оберег Воина. На голову ньюфаундленда было надето уродливое кустарное приспособление, благодаря которому пес мог принимать полноправное участие в опасных грезах своего хозяина.

С виду все было хорошо, если не считать вялых поскуливаний пса и крохотных капелек пота, выступивших на лбу молодого мужчины.

Ни пес, ни человек не могли слышать, как на крыше их дома приземлились два хищных черных геликоптера. Из них вышли шестеро людей, одетых почти в одинаковые костюмы, и, спустившись ровно на один лестничный пролет, очутились перед дверями квартиры номер триста девятнадцать.

Из-под просторных пиджаков появилось оружие.

Визитеры отошли от двери на некоторое расстояние.

Один из них направил на дверь широкое жерло шаровой пушки. И дверь исчезла в аккуратном всплеске холодного пламени.

Ни человек, ни пес не слышали этого. Они были сейчас слишком далеко. Их чуткие уши прислушивались к звукам иных опасностей.

Двое остались снаружи, четверо скользнули в квартиру. В человека и в его пса были разряжены четыре полных магазина. И даже Оберег Воина был бессилен отвести от несчастных поток свинца. Увы, Оберег Воина охранял своего хозяина в том мире, где пребывало его сознание.

Тело мужчины истекло кровью слишком быстро – умирающий так и не понял, что произошло.

А вот ньюфаундленд умирал долго и мучительно. Он скулил, скреб лапами и судорожно метался по полу. Один из людей закинул за спину автомат, достал крупнокалиберный пистолет и милосердно добил животное двумя выстрелами в голову…