Тайный агент - Алия Амирханова

в кровати оставшуюся ночь, он так и не смог уснуть. Проще убежать, – подумал он напоследок, вставая с постели, чтобы выключить будильник. Наступило утро, и начался рабочий день. Он автоматически выполнял всю необходимую работу, но мысли его были далеко за пределами санчасти: он думал, как подобраться к тому домику, где был Сергей, и как спасти его.

Глава 19

Сергея поселили в одной комнате с Петей. Этого невысокого, худенького парнишку он впервые встретил здесь. Грустные, голубые глаза Пети не умели не то чтобы смеяться – а даже и улыбаться. Когда в первый раз Сергей появился на пороге комнаты, чувствовалось, что Петя обрадовался ему. Он встал и, первым подойдя к Сергею, поздоровался и показал новичку его кровать. Рассказывая о распорядке дня, Петя был весьма дружелюбен и участлив, но глаза его при этом были отчаянно грустны. Вообще-то с ними в комнате проживал ещё один подросток – Егор, но он держался особняком. По ночам куда-то уходил, а когда возвращался – никто не знал, все уже спали, потому для ребят его как бы и не было. Так казалось Сергею, но он ошибался.

   Сегодняшняя ночь была особенно темна. На улице бушевала метель. Сергею не спалось, он думал о доме, о матери, беспокоясь, как она там. Комок слёз упорно нарастал в горле, и, чтобы не расплакаться, он решил пообщаться с Петей. У него давно накопились некоторые вопросы: он не всё понимал в словах Фердоуса, но опасение, что тот примет его за глупца, не позволяло ему задавать вопросы напрямую учителю.

– Петь, ты спишь? – Сергей шёпотом позвал друга.

– Нет.

– Я спросить хочу, можно?

– Чего тебе?

– Ты в Бога веришь?

– Верю. Что нам остаётся ещё?

– Да, ты прав. Что ещё нам остаётся. … Я одного не пойму, почему я нигде и не кому не нужен? Отцу был не нужен, воспитателям детдома – тоже. Чем же я не такой, как все? – Сергей говорил, еле сдерживая слёзы.

– Не знаю. Я тоже никому не нужен. Фердоус говорит, что мы Богу нужны, и он нас не обидит… Дай-то Бог!

– Ты давно здесь?

– Да. … Сначала я со всеми был. Но я физически слабый, командиру это не нравилось. Издевался надо мной.

– Понятно. У нас с тобой судьбы одинаковые. Я тоже слабый, и он надо мной тоже издевался, – признался Сергей, чтобы поддержать товарища. – Давай держаться вместе. …А зачем Богу надо, чтобы мы обязательно умерли?

– Не знаю. Фердоус говорит, что в рай можно попасть только после смерти.

– И что, мы умрём и опять там воскреснем?

– Фердоус говорит, что да.

– Хорошо бы. …Давай спать. Спокойной ночи!

– Спокойной ночи.

   Подъём в их группе был в шесть часов утра. На зарядку отводилось не меньше часа. Километровая пробежка была обязательна, затем несколько отжиманий, подтягиваний и ещё несколько несложных упражнений. Без десяти семь все должны были зайти в помещение, так как им на смену выходили ребята из группы командира. Их пути не должны были пересекаться. По сравнению с тем адом, который был на физподготовке у командира, нынешняя для Сергея была просто забавой.

После умывания и завтрака обычно шли в учебный класс, который ничем не отличался от простого школьного, единственно парт было намного меньше. В углу стоял книжный шкаф, битком набитый всякого рода религиозной литературой.

Сегодня было всё как обычно. После завтрака пошли на занятия.

– Рассаживайтесь, – Фердоус сел первым и, когда все расселись, как-то уж особенно ласково спросил:

– Как спали, ничто не беспокоило? – вопрос адресовался всем. Ребята по очереди вставали, и кто рассказывал про свой сон, кто просто отмачивался, сославшись, что ничего не снилось.

– А вот мне приснилось, что Петя не искренне верит в Бога. Он считает, что лишь таковы обстоятельства. Что нам остаётся ещё делать – вот его позиция, – в голосе учителя зазвучали язвительные нотки.

   Петя замер от страха. Он знал, что, если Фердоус останавливает на ком-нибудь своё внимание, – жди беды. Был у них один парнишка: учитель невзлюбил его и постоянно третировал. Однажды за какой-то проступок он запер парнишку в карцер. Что уж там с ним делали – неизвестно, но по выходу из карцера тот повесился.

   Фердоус, между тем, повернув лицо к Пете, продолжал говорить тихим, устрашающе ласковым голосом,

– Вот что я скажу тебе, Петя. Смотри мне в глаза! Собирайся и уходи. Можешь возвращаться к командиру, я тебя не держу.

   Петя побледнел.

– Учитель, пожалуйста!.. – он встал на колени и так пополз к ногам Фердоуса. Петя начал целовать брюки и туфли учителя и, рыдая, повторял.

– Простите меня, пожалуйста, я верю в Бога. Честное слово! Не возвращайте меня командиру, пожалуйста! – Петя ползал у ног учителя и заливался слезами.

– Прочь, скотина! – Фердоус зло пнул подростка. – Сядь на место! Ещё раз повторится – прощения не жди. Вам добро делаешь, а вы неблагодарные свиньи! – ноздри Фердоуса расширились, глаза испускали потоки ярости и ненависти. Петя потихонечку отполз и сел на своё место, низко опустив голову.

– Может, Серёжа, и ты хочешь вернуться к командиру? – Фердоус переключился на Сергея, язвительно улыбаясь.

   У Серёжи от страха пропал голос, и он лишь мотал головой в знак отрицания.

– То-то же! Знайте свое место. Богу не нужно ваше одолжение. Он в вас совсем не нуждается, наоборот, – это вы, везде и во всём нуждаетесь в нём. Если он захочет, то вы пикнуть не успеете, как умрёте. И запомните: здесь, наместник Бога – я! Я всё знаю, каждую вашу мысль, а не то что слово. Зарубите себе это на носу.

   Ребята сидели, низко опустив головы, но каждый для себя подумал, что скорее всего Егор, и никто иной, донёс на них.

   Сегодня многое для Сергея стало горьким разочарованием. Он отвык от «шестёрок». Ни в детдоме, ни у командира ябед не было. Ребята могли побить, но, чтобы донести – это ни за что. Но не только Егор, но и сам Фердоус расстроил Сергея до слёз. За те несколько дней, которые тот ходил к парню в больницу, Сергей проникся к нему каким-то родственным чувством. Он полюбил его, как отца, которого рано потерял, но в потаённых мыслях, мечтах почему-то всегда хотел видеть отца в роли защитника. Сергей почему-то был уверен, что отцы только такие и бывают. С ними ничего не страшно, они не дадут в обиду. Именно таким тогда и представился ему Фердоус. Но сегодня его мечта