Тайный агент - Алия Амирханова

Его искреннее, как казалось Сергею, сочувствие, добрая, ласковая речь, а самое главное – надежда на лучшее, которая звучала в каждом слове гостя, постепенно отогревали сердце Сергея, пропадал страх, и впервые за долгие годы своей жизни он почувствовал себя защищённым. Конечно, Коля не раз выручал его, был ему опорой, но он был его ровесником, и потому страх не улетучивался. С Фердоусом было совсем по-другому. Он был взрослым – как раз тем, от которых пока полностью зависела жизнь Сергея. И когда этот взрослый встал на его сторону, защита стала весьма внушительной. После ухода гостя улыбка долго не сходила с губ Сергея.

   Лёне не удалось подслушать их разговор, о чём он жалел, видя радость на лице парня, который на расспросы не отвечал, а лишь загадочно улыбался. Лёня понял, что Сергей попал под влияние гостя и мучился в догадках, какое такое дело привело Фердоуса к ним. Коля ко времени появления гостя был уже выписан, а встречаться за пределами санчасти доктору и курсантам, как любил называть командир своих подчинённых, было запрещено. Не зная, с кем посоветоваться, Лёня решил всё же разузнать, о чём будет говорить гость в следующий раз, но, как назло, у доктора каждый раз находилось какое-то срочное дело, потому не скоро ему удалось подслушать их разговор. Сегодня Фердоус пришёл в назначенное время и, поздоровавшись с врачом, прошёл к Сергею. Лёня занял укромное место, откуда была хорошая слышимость, и начал прислушиваться.

– Здравствуй, сынок.

– Здравствуйте, – голос Сергея был наполнен радостью. Похоже, они даже обнялись.

– Как твоё здоровье, как спишь? – был слышен шум отодвигающегося стула. "Похоже, Фердоус сел", – подумал про себя Лёня.

– Хорошо. Даже сны вижу! – заскрипела кровать: это сел Сергей.

– Правда?! Очень хорошо. А что видел?

– Колю, друга моего видел, мы с ним арбуз ели.

– Надо же, какой интересный сон. Арбузы любишь?

– Да.

– Значит, попробуешь. Это хороший сон. Еда всегда к счастью снится. …Вижу, ты хочешь у меня что-то спросить?

– Да…, – Сергей мялся, не решаясь задать вопрос, или не знал, как его сформулировать. Фердоус терпеливо ждал. На несколько секунд установилось молчание. Затем Серёжа заговорил.

– Вы про рай рассказывали и сказали, что там тоже живут люди.

– Да, дорогой, да. Там живут только хорошие люди. Добрые, ласковые.

– Мама у меня болеет, я должен к ней вернуться, чтобы помочь.

   Казалось, Фердоус растерялся, он несколько секунд молчал, не зная, как правильно ответить на вопрос, но сориентировался и добавил.

– Ты поможешь маме, если попадёшь в рай, потому что, попав туда, ты станешь ближе к Богу – самому главному на свете и сможешь просить и за маму, и за братика. Я думаю, он обязательно поможет твоим близким. Он очень добрый, и от него всё зависит. …Но беда в том, что сейчас он тебя не слышит. Надо стать к нему ближе.

– А как мне попасть в рай? – с надеждой спросил Серёжа.

– Будешь делать то, что я тебе скажу, обязательно попадёшь. Я тебе обещаю.

   Лёня был ошарашен услышанным. Он даже отодвинулся от стены, перестав дальше слушать. В его мозгу стучала одна мысль: этот Фердоус – вербовщик и хочет сделать из Сергея смертника. Ему сразу вспомнились статьи, которые он читал, да и по телевизору часто слышал о том, как готовят людей в смертники. Их сначала унижают. Девушек, к примеру, насилуют, отдавая в жёны полевым командирам. И потом они кочуют от одного командира к другому, пока не будут окончательно нравственно растоптаны. Затем им внушают, что смыть позор и получить место в раю можно только через смерть. Именно обещанное место в раю толкает людей на преступления. В случае с Сергеем всё совпадало. Растоптанный, униженный до такой степени, что ему уже не хотелось жить, и тут появляется Фердоус со своим раем. Первое, что захотелось сделать Лёне, это ворваться и поколотить Фердоуса, а затем за шиворот вытолкать вон, но он вовремя одумался.

Ну, вытолкну я его, и что?.. Через минуту после этого меня убьют, а из Сергея, как задумали, так и сделают смертника. Не зря меня предупреждал доктор – молчать, значит, этот сценарий вполне вероятен. Что же делать?

Мысли Лёни лихорадочно работали, погружаясь всё глубже и глубже.

Боже мой! Куда я попал?! Как я раньше не догадался – это лагерь, где готовят террористов и смертников. Ужас! Что же делать?

Лёня, размышляя, ходил по своей комнатушке.

Чёрт, и посоветоваться не с кем!.. Завтра Сергея выписывать, потом вообще до него не добраться будет.

Тут в комнату Лёни постучали, и на пороге показались Фердоус и радостный Сергей. Глаза парня преданно смотрели на мужчину.

– Леонид Александрович, вы мне сказали, что завтра утром Сергей будет выписан. Но он не хочет ждать завтрашнего утра. Правда, Серёжа?

– Да. Я хочу сегодня. Отпустите меня, пожалуйста, Леонид Александрович.

   Лёня растерялся, его категоричное «нет», вызывало у Сергея чуть ли не слёзы, и он продолжал умолять отпустить его. А Фердоус, хоть и молчал, но как-то странно посматривал на Лёню. Боясь всё испортить, доктор согласился, надеясь всё же найти способ спасти парня. Проводив Сергея и Фердоуса, Лёня не находил себе места. Он не спал всю ночь, ругая себя, что не нашёл времени подслушать разговоры, которые были до этого.

Дурак, если бы я узнал об этом раньше, я бы поговорил с Сергеем и предупредил его об опасности. Он бы, пока мы не найдём способ его вызволить, притворялся, что верит в сказанное Фердоусом. Сейчас же, его, дурака, так зомбируют, что ничего уже потом и не сделаешь. Надо бежать! …. Как можно быстрее бежать вместе с Колей и Сергеем и всё сообщить полиции!

Все последующие дни Лёня работал и жил с одной мыслью: как связаться с Колей и рассказать ему о своих догадках. А потом уже вместе с ним попробовать освободить и Сергея. Если не получится, то бежать самим и привести сюда как можно раньше полицию. Конечно, вовлекать в эту историю Колю опасно, ему и так не сладко живётся. И потом, что может по сути ещё подросток? Но тогда с кем советоваться? Кроме как с Колей, больше не с кем. После случая с Артистом Лёня проникся большим доверием и уважением к Коле и считал его своим другом. Бежать одному и самому решить вопрос? А что я могу?! Лёня поймал себя на мысли, что он, тридцатилетний мужчина, робеет и, по сути, перекладывает ответственность на подростка, но вспомнив, что