Доктор и стрелок - Майкл (Майк) Даймонд Резник

Эдисон покинул бар и поднялся к себе в номер. Холидей почти сразу, допив виски, тоже вышел, но не стал возвращаться к себе, а отправился на улицу. Он думал проследить за Шарлоттой и тут же одернул себя: она бы его заметила, да и потом, незачем выдавать свои подозрения и недоверие.

Холидея волновало не то, что Шарлотта видится с любовником, а то, что она ему солгала. Он ведь не имел на нее притязаний, совсем никаких, так зачем эта ложь, эти тайны? Из-за них он хотел проследить за Шарлоттой и выяснить, что же на самом деле происходит.

Впрочем, он знал, что не пойдет за ней. Предательство дамы, которой он восхищался, больно ранило, однако Холидей был честен с собой: Шарлотта ему ничем не обязана. Да, прокатилась с ним до Линкольна, поужинала пару раз – вот и все. «На самом деле, – подумал Холидей, – мне даже лучше спрятаться, пока Шарлотта не вышла, не то она сочтет нужным запутать след и будет часа два плутать по городу».

Холидей укрылся в ближайшем магазине и подождал, пока Шарлотта выйдет из отеля. Она сразу свернула направо, дошла до угла и там снова повернула вправо. Пропала из виду.

Холидей невольно обратился к владельцу лавки, спросил, где можно найти юриста.

– Я, признаться, не разбираюсь, кто из них хорош, кто – нет, но почти все юридические конторы Линкольна расположены в двух-трех кварталах налево отсюда. Большинство на этой стороне улицы, однако есть парочка и с противоположной.

– Благодарю, – сказал Холидей.

Он вернулся в отель, еще час просидел в баре, потом поднялся в номер, смыл пот с лица и шеи и, не сумев заснуть, спустился назад в бар. Проторчал там второй час и отправился в контору шерифа – узнать, не выросла ли награда за голову Кида.

Контора оказалась единственным кирпичным зданием во всем квартале. Подойдя ближе, Холидей заметил три зарешеченных окна: те выходили в переулок и смотрели на лавку сапожника. Опыт подсказывал Холидею, что контору построили дилетанты: зачем располагать окно камеры там, где к нему могут подобраться сообщники арестанта и перепилить решетку?

– Добрый день, – поздоровался Холидей, проходя в контору и касаясь полей шляпы. Его встретил сидевший за стареньким столом помощник шерифа.

– Здрасьте, – ответил он. – Вы Док Холидей, верно?

– Верно.

– Гаррет предупредил, что вы как-нибудь зайдете, заболтаете меня и спросите про награду, – помощник усмехнулся. – За Кида по-прежнему дают десять кусков.

– Я так понимаю, мистера Гаррета нет в городе?

– Ага, прошел слушок, будто Кида видели в сорока милях от города, вот шериф и поехал проверить, – помощник подался вперед. – Ему же лучше будет, если Кида он не найдет.

– Спорить не стану, – согласился Холидей. – Кстати, как вы узнали, что я – это я? То есть Док Холидей?

– Гаррет сказал, что по сравнению с вами и скелет покажется жирным. Он был прав, – посмотрев немного на Холидея и помолчав, помощник открыл ящик стола. – Пожевать не хотите? – предложил он табаку.

Холидей покачал головой.

– Один из немногих пороков, которым я не поддался.

– Я бы предложил выпить, но говорят, вы пьете по всему городу, а сейчас еще даже не вечер.

– Пить – мое хобби, – кисло заметил Холидей. – Я так понимаю, Гаррет следит за мной?

– Ну, вы уже убили не то пятьдесят шесть, не то пятьдесят семь человек.

Холидей улыбнулся. Число-то растет!

– Пожалуй, я приму ваше щедрое предложение.

Помощник шерифа открыл другой ящик стола, достал бутылку и, откупорив ее, сделал большой глоток из горлышка. Передал бутыль Холидею, и тот последовал примеру помощника.

– Надеюсь, Док, это останется между нами? – намекнул он. – Меня могут уволить за распитие спиртного на службе.

– Буду молчать как рыба, – пообещал Холидей. – А пока, – не сдержав улыбки, добавил он, – как рыба выпью.

Он сделал еще глоток.

– Расскажите про перестрелку, – попросил помощник шерифа.

– Про которую именно?

– Да ну, бросьте, Док, вы сами прекрасно знаете.

Следующие несколько минут Холидей пересказывал детали боя при корале «О-Кей», а потом вдруг заметил, что помощник смотрит мимо него – в фасадное окно.

– Ага, еще один, – объявил он, вскакивая на ноги.

В сторону конторы шли два дородных человека – мексиканец и белый – и несли завернутое в плед тело.

– Третья камера, – сказал помощник. – Дверь открыта.

– Что это? – спросил Холидей. – Я думал, Гаррета в городе нет.

– Его и нет. Придется мне выплатить куш за этого, – помощник порылся в стопке листовок и ордеров. – Чарли Сэнфорд, четыреста долларов за живого или мертвого. Неплохо на сегодня.

– Откуда знаете, кому из этой парочки платить?

– Они не охотники за головами, – ответил помощник. – Им просто заплатили, чтобы они доставили в контору тело. На самом деле в городе сейчас только один охотник, если, конечно, вы не решили попытать удачи. Этот тип хорош, чертовски хорош: третий куш за неделю сорвал.

– Впечатляет, – признался Холидей. – Я бы на месте Кида встревожился.

Двое посыльных тем временем покинули контору.

– Я бы попросил познакомить меня с ним, но, думаю, что уже встречался с этим человеком в одном из баров.

– Вот уж сомневаюсь, – возразил помощник.

– Это почему?

– Да потому что вон она, идет сюда.

Дверь открылась, и в контору вошла Шарлотта Брэнсон.

– Здравствуйте, Док, – невозмутимо произнесла она. – Какой сюрприз, не ожидала вас здесь встретить.

– А уж я-то как поражен, – ответил Холидей.

Помощник шерифа тем временем отпер закрытый за замок ящик стола и, отсчитав восемь пятидесятидолларовых купюр, вручил награду Шарлотте.

– Уговор об ужине еще в силе? – спросила та и, улыбнувшись, потрясла в воздухе деньгами. – Сегодня я угощаю.

22

Они заняли столик в углу ресторана.

– Подумать не могла, что мы соперники, – призналась Шарлотта, когда официант принес им ужин на серебряном блюде.

– Мне нужна голова лишь одного человека, – ответил Холидей.

– Я тоже так думала… когда-то.

Холидей огляделся – не подслушивает ли кто. В зале стояло десятка полтора столиков, накрытых скатертями и заставленных приборами, которые, может, и не произвели бы впечатления на людей с восточного берега Миссисипи, однако в Линкольне считались верхом роскошества. Заняты были только три самых дальних столика: никто из завсегдатаев не желал садиться поблизости от ужасного Дока Холидея.

– Простите, но я должен заметить: вы совсем не похожи на охотника за головами, – произнес он.

– Это даже идет мне на пользу.

– Как так? – с любопытством спросил Холидей.

– Я путешествую по городам, не привлекая внимания, тогда как вас на дуэль желает вызвать, наверное, целая армия пустоголовых горячих мальчишек. Убить вас для них – это шанс быстро сделать себе имя, – Шарлотта улыбнулась. – А чтобы застрелить полноватую, седеющую женщину средних лет, много мужества не требуется.

– В конце концов кто-нибудь да окажет сопротивление, – ответил Холидей. – Когда будете кого-то ловить…

– Я не ношу кобуры, Док, – сказала Шарлотта, – и не участвую в дуэлях. Ищу убийц, которых требуют живыми или мертвыми. Живым я никого к шерифу привести не могу, поэтому берусь за тех, кто и мертвым принесет награду. Не даю убийцам шанса, они того не заслуживают. Вы еще могли бы вызвать на поединок Кида или Клэя Эллисона, но мне-то это зачем? Они бандиты, закон требует их живыми или мертвыми. Меня и не просят стреляться с ними посреди улицы.

– Что же вы делаете? – спросил Холидей.

– Жду, пока они останутся одни или сядут играть в покер или фараон, подхожу вплотную сзади и стреляю прямо в ухо. Большинство даже не успевает понять, что случилось.

Холидей пристально посмотрел на Шарлотту.

– Скольких вы уже убили?

– Довольно много.

– Скольких? – повторил он.

– Если считать сегодняшнего, то семерых.

Холидей впечатленно покачал головой.

– Я ведь о вас даже не слышал.

– Если бы услышали, я бы лишилась работы, – с улыбкой ответила Шарлотта. – Если про меня узнают бандиты, у меня и шанса против них не будет.

– Ну что ж, я чертовски впечатлен, – признался Холидей.

– Спасибо, – ответила Шарлотта. – А теперь ешьте, ужин стынет.

– Будет сделано, мэм, – сказал Холидей. – Ужасно не хочется злить жуткого убийцу вроде вас.

Он нарочито активно принялся за стейк.

Шарлотта, глядя на него, рассмеялась. Холидей еще немного подыграл ей, а после глотнул виски.

– Что побудило вас стать охотницей? – спросил он.

– Не что, а кто. Тот же человек, за которым идете вы.