Дыши нами, пока есть время - Иоланта Палла

с плеч снесут, как минимум. Трусом я не был, но вот то, что принцесска так и не пришла в себя, слегка озадачивало.

Дошел до здания быстро, поднялся на второй этаж и понял, что не смогу открыть дверь. Черт! Прислонился лбом к двери, продолжая держать блонди, лицо которой стало еще бледнее. И какого дьявола мне захотелось прогуляться с утра?

— Все в порядке, Лешенька? — Хозяйка комнаты шла по коридору и с недоумением смотрела на меня.

— Не совсем. Можете дверь открыть, а то…

— Хорошо-хорошо. — Анна Семеновна поспешила. — В каком кармане?

— Справа в толстовке.

— Ага, все. Нашла. Сейчас открою. — Она достала ключ и открыла дверь, пропуская меня вперед.

Как и ожидал, Анна Семеновна вошла следом и с интересом поглядывала на меня и принцесску.

— Все точно хорошо? Может… — Начала она издалека.

— Нет, не совсем. Вырубилась она. Резко. — Аккуратно кладу Рапунцель на кровать и прикладываю руку ко лбу.

Попал я конкретно.

— Сознание потеряла?

— Ага.

— А с руками что?

Вот же любопытная и глазастая!

— Упала она и поранилась. У вас аптечка есть? Бинты там и перекись?

— Да, сейчас принесу.

Женщина скрывается за дверью, а я смотрю на чертову блондинку, которая в очередной раз проблем принесла. Спрашивается, что она делает в такую рань в парке, да еще и в таком виде? Даже голову наклонил, чтобы рассмотреть. Если бы не гадости, которые вылетали из ее рта, то я бы подумал, что передо мной другой человек.

Простая девушка. Милое личико без косметики.

Что еще не вписывалось в рамки, так это ее слезы. Не думал, что такие вообще способны переживать. У нее же все есть — родители, дом, деньги, учеба, шмотки. Что еще нужно?

— Так, — Анна Семеновна вывела из раздумий и протянула мне коробку, — сейчас мы приведем ее в чувство, — она вязла бутылек ватку, пока я держал аптечку, но когда хотела поднести нашатырь к носу принцесски, я перехватил ее руку, — что такое, Лешенька?

— Не нужно ее в чувство приводить.

Женщина замерла с открытым ртом, посмотрев на девушку, а потом и на меня.

— Почему?

— Сначала сделаем кое-что, а потом пусть открывает свои прекрасные глазки.

Анна Семеновна изумлена. Даже впадает в какой-то ступор на пару мгновений, но потом помогает мне снять с принцесски толстовку. Стараюсь делать все аккуратно, чтобы эта ненормальная вдруг не очнулась и не начала орать, как она умеет. Сгибаю ее руку и смотрю на в мясо изрезанный локоть. Надо же было так приземлиться.

Обмениваемся с Анной Семеновной понимающими взглядами. Она приступает к обработке ран на ладони, а я вожусь с локтем. Вата в крови раз за разом отлетает в сторону. Пока тщательно промываю раны, успеваю отметить бледность кожи у Рапунцель. И вроде мне нет до этого дела, но… Какого хрена она шарилась в парке в такую рань?!

Еще и слезы эти крокодильи…

От картинки, как принцесска, опустив голову, собирает осколки и роняет на них огромные слезки, в горле образовался комок. Непривычно и не к месту! Ненавидеть же должен за то, какими словами бросается, и за отношение мерзкое!

— Девушка твоя? — Шепчет Анна Семеновна, а я перекрещиваюсь, не задумываясь. — Красивая.

Усмехаюсь и концентрируюсь только на ранах и ссадинах. Нужна мне такая, ага! Истерит на ровном месте и нос задирает там, где не положено.

— Такой хрупкой выглядит. — Семеновна поднимает и смотрит на принцесску, пока я заканчиваю с локтем.

Парочку ран пришлось заклеить лейкопластырем. Соседка тоже постаралась. На ладони теперь красовался длинный пластырь. Вот так-то лучше. Сейчас можно рискнуть и разбудить спящую красавицу.

— Только выглядит, — хмыкаю, поднимаясь и забирая у хозяйки комнаты аптечку, — вы бы, Анна Семеновна, вышли на всякий случай, а то она буйная.

— Шутишь, это хорошо. — Женщина улыбнулась, но направилась к двери, пока я собирал испачканную вату с пола. — Если что-то понадобится, то обращайся.

— Спасибо. — Бросаю скупо, а Семеновна тяжело вздыхает.

Выбрасываю вату и возвращаюсь к кровати. Желания пробуждать спящий вулкан у меня нет, но и оставлять надменную нечисть на своей территории опасно.

Держу ватку с нашатырем в руке и рассматриваю блондинку. Действительно кажется, что прикоснись и рассыпется. Светлая кожа. Молочная. Настолько чистая и светящаяся, что я снова сглатываю ком в горле. Да какого черта?!

Быстро подношу чудно бодрящую смесь к миниатюрному носику и жду реакции. Длинные светлые реснички начинают подергиваться, и через пару мгновений Рапунцель смотрит на меня. Взгляд расслабленный плавно меняется, пока я стою с протянутой рукой, держа ватку около ее лица. Что странно, злости в эту минуту я не испытываю, скорее… жалость.

Дожил, Богданов, жалеешь истеричку!

— Предупреждать нужно, что тебя резко вырубает. — Недовольно произношу, отходя от нее.

Ставлю бутылек на стол и выбрасываю ватку в мусорное ведро. Она молчит. Только глазами огромными от удивления по помещению водит. Ну да, не богато живу, не спорю, но хоть что-то на первое время. Главное работу у Янкевича не потерять, а то останусь и без убогой комнаты в общежитии.

— Не обязана. — Ворчит и присаживается.

Удивление в голубых глазах сменяется отвращением, и это бесит. Я ее тут спасаю, а в ответ даже спасибо не слышу.

— Я мог тебя бросить там и уйти, принцесска. Бомжи бы вдоволь порезвились, пока ты в вырубоне была. — Резко отвечаю, а она обнимает себя руками, поглядывая на свою толстовку, которую я бросил на пол.

— А так сам порезвился, да? — Звучит ровно, но вот глаза выдают.

— Больно надо.

Ее глаза еще больше становятся. Указывает на толстовку и вопросительно поднимает брови.

— Видимо, надо, раз посмел ко мне прикоснуться.

Медленно поднимается, а я закипаю, но в отличие от нее очень быстро. В коем веке решил засунуть гордость подальше и помочь мажористой девице, а она снова выводит меня из себя. своими выходками, словно около парка была другая версия принцесски. Пусть истеричная, но более человечная и настоящая.

— Я не раз это сделал. И?

— Болван неотесанный! — Резко поднимается и хватает свое шмотье.

— Еще одно слово, Рапунцель… — Цежу сквозь зубы, наблюдая за тем, как она направляется к двери, только вот проблема, сначала придется меня обойти.

— Только попробуй тронуть меня хоть пальцем и…

Замирает рядом и часто дышит. Бледная кожа постепенно приобретает розовый оттенок, особенно на щеках. Злишься, принцесска? Так я тоже не в восторге сейчас.

— Что? Позовешь на помощь папочку? Будешь козырять деньгами? Опять?

Надвигаюсь на нее, буквально припечатывая к стене. Ненавижу чертову Барби так сильно, что готов прямо сейчас сотворить что-то противозаконное. Задерживаю взгляд на губах,