Игра на чужом поле (СИ) - Иванов Дмитрий

Сказанное заставило задуматься не только пухляша. Журналисты тут же заскрипели ручками, записывая мои слова, а рыжеволосая журналистка, которой я уже мысленно дал прозвище «Мукла», даже одобрительно кивнула.

— А так бывает разве? — спросила она, пододвигая диктофон ко мне ближе, так что тот оказался почти под моим носом.

— Да легко, — пожал я плечами, решив, что раз уж начал, то надо продолжать. — Например, препараты против астмы на основе сальбутамола. Разрешите их либо всем, либо запретите для всех.

— Сальбутамол? — нахмурился лысый представитель федерации, который до этого молчал, но теперь проявил живой интерес. — Это же не допинг. А что, есть какие-то положительные эффекты от его приёма?

Штыба! Ипана мать! Вот зачем ты вообще затронул эту тему? Может, тут ещё и не слышали про «спортивную астму», а ты, как дурак, подталкиваешь их мысли в эту сторону! — замер в неожиданной мысли я.

Хотя… первые астматики-спортсмены всё равно скоро появятся. И, как я знал, именно в Норвегии. К началу девяностых почти 70% медалей у норвежцев окажутся в руках «астматиков».

От неудобного вопроса о моей удивительной осведомлённости меня спасла… кто бы вы думали? Конечно, Марта. Она влетела в зал с довольным видом, а следом, словно тень, за ней следовала грозная мамаша моего недавнего соперника. Николай, не теряя времени, тут же переместился за мою спину, но, к нашему удивлению, тётка выглядела не столь свирепо, как в прошлый раз — уже не драконица и даже не мать дракона. Её лицо выражало одновременно покаяние и недовольство. Похоже, пока я тут отбивался от назойливого внимания журналистов, Марта успела окоротить дамочку. Тем более норвежский боксёр Петр Хансен вошёл вслед за маман и вид у него был вполне цветущий.

Но если идти по порядку, наша встреча, начавшаяся с моих неожиданных инициатив, плавно перешла в то русло, что изначально и планировалось. Отметили мою роль в популяризации бокса в Норвегии, наметили совместные проекты по расширению сотрудничества между советской и норвежской сторонами, и, конечно, с благодарностью приняли помощь издательства «Советский спорт» и… госпожи Линды Хансен.

Да, эта самая Линда, которая, несмотря на своё мягкозвучное имя (что, кстати, переводится как «кроткая»), оказалась владелицей крупного предприятия «Фоллум». Это предприятие производит… бумагу. Причём немало — у мадам в собственности три завода, а сейчас она как раз ведёт слияние с другим крупным игроком на рынке, компанией «Норске Скок». По словам Марты, после завершения сделки они станут монополистами в целлюлозно-бумажной промышленности Норвегии. Тут уж сам бог велел делиться! Корпорация «любезно согласилась» выделять ежегодно по сто тысяч крон на поддержку клубов, которые будут носить моё имя.

— Пригрозила скандалом и дедушкой. Но, думаю, если бы не увечье, нанесённое твоему другу, удвоить финансовые вложения не удалось бы, — поделилась секретом переговоров титулованная шантажистка.

В конце встречи пришлось раздать уйму автографов и сфотографироваться со всеми, кто там был: с Линдой и её сыном, с членами норвежской федерации бокса, с журналистами, а заодно и с кронпринцессой — третьей по счёту в списке наследников престола. Марта при общей съёмке ловко заняла стратегическое место — ровно между мной и той самой губастой красоткой. Видимо, чтобы та, как говорится, губу на меня не раскатывала!

Исполнив долг перед Родиной, я переключился на личные дела — отправился на встречу с Мирославом в ресторан.

А парень заметно повзрослел и окреп, причём не только физически, но и внутренне. Уверенный взгляд, дорогая одежда, стильный портфель, который, вполне возможно, был из крокодиловой кожи. В ожидании нас с Мартой он устроился за столиком у окна и с видом эдакого важного господина неспешно потягивал белое вино. Похоже, халявные деньги пошли ему впрок!

— Толя, ну наконец-то! Моё почтение, госпожа Марта-Луиза, — обрадовался нам немецкий датчанин. — Я уже вас заждался! Готов переписать акции! Честно говоря, рад от них избавиться.

Акции у него в портфеле, что ли? Думал, они теперь как-то… ну хоть в электронном виде хранятся. Ну, не в портфеле же!

— Я так понял, там примерно на двадцать две-двадцать три тысячи долларов акций? То есть ты купил тысяч двести? — уточнил я, стараясь показать, что держу всё под контролем.

Ну а что? А то выгляжу как полный лох в глазах Марты — отдал ценности неизвестно кому и даже не интересуюсь, что с ними дальше. А так хотя бы посчитал правильно.

— Нет, там больше. Двести пятьдесят тысяч разделить на семь с половиной — это тридцать три тысячи долларов. На них я купил триста тысяч акций. По одиннадцать центов за штуку, — улыбнулся Мирослав.

— Двести пятьдесят тысяч… — машинально в некой растерянности повторил, пытаясь произвести в уме расчеты.

— Да! — подтвердил парень с энтузиазмом. — Твой выигрыш был четверть миллиона крон… датских!

— Ах, датских! Они, получается, дороже, чем норвежские! — дошло, наконец, до меня.

— Сейчас у тебя акций ровно на миллион долларов! — быстро посчитала Марта, как-то по-новому при этом посмотрев на меня. — Ты миллионер!

— Кроновый Марта! Кроновый пока! — исправился я

Глава 18

Акции, шмакции… Но ведь действительно, Мирослав привёз с собой сертификаты в бумажном виде! На каждой акции название компании, напечатанное крупным шрифтом: «Microsoft Corporation». Это тебе не «Рога и копыта». Они скоро весь мир компьютерами завалят! Серийный номер — уникальный идентификатор для каждой акции, и, что самое интересное, подпись самого Билла Гейтса, как председателя правления! Шикардос!

Сумма в миллион крон меня не убила морально — таким богатым я и в прошлой жизни был. А вот взгляд Марты обещал… что-то заманчивое. Очевидно, магия круглой цифры действует и на неё. Мне, впрочем, больше впечатлений принесла кипа бумаг, каждая по тысяче акций. Толстенький такой портфельчик получился. А сам портфель — это прямо мечта любого бюрократа. Натуральная кожа хорошего качества с каким-то изысканным тиснением, блестящие металлические ручки и застёжки, удобная ручка для переноски… В общем, вещь, которая буквально кричала о статусе своего хозяина. Его, конечно, оставят мне. Хотя по факту, скорее всего, он отойдет Марте.

— А мы ещё сегодня выигрыш получим! — не удержалась болтливая Марта, с сияющим видом похваставшись Мирославу.

Тот моментально метнул в мою сторону острый, изучающий взгляд. В чём-то парень, походу, меня подозревает! И, признаться, я его понимаю. Согласитесь, такое тотальное везение действительно выглядит, мягко говоря, подозрительно. Против логики, здравого смысла и законов статистики.

Но я лишь слегка пожал плечами, как бы говоря: «А что, разве я виноват, что так всё складывается?»

А ещё непонятно, что Мирослав думает о моих отношениях с норвежской кронпринцессой. Не скажу, что он избегает общения с ней — скорее, наоборот. Ему, кажется, даже льстит находиться рядом с такой статусной и красивой девушкой, как Марта.

А у подруги моей узнаваемость приличная! Это я понял сразу, как только мы вошли в ресторан. Ещё ладно, вон тот мужик может смотреть на неё просто как на симпатичную девушку. Но вот эти бабульки, сидящие за соседним столиком, точно знают, кто она такая. Ещё минуту назад они что-то горячо обсуждали, жестикулировали, а сейчас — раз, и словно по команде замолчали. И только глазами следят за нашей троицей.

Я поэтому и не стал доставать акции из портфеля, чтобы пересчитать их прямо здесь. Зачем привлекать лишнее внимание? Мирослав, конечно, заметил это и решил проявить настойчивость:

— Ты хоть пересчитай! — предложил он, подвигая портфель ко мне поближе.

Но тут вмешалась Марта:

— Что ты! Анатолий не такой! Ему деньги вообще не важны! Настоящий русский! У них же там коммунизм!

Её голос прозвучал так невинно, что если бы я не знал девушку, то и сам бы поверил. Но я-то понимаю, что она откровенно троллит парня. Отлично ведь знает, что никакого коммунизма в СССР нет.