Агент Фейри (ЛП) - Кроуфорд К. Н.

Что-то тяжёлое давило мне на ногу и живот, отчего сложно было дышать. Я попыталась сдвинуться, но всё тело пронзило агонией. Я захныкала, потом стала звать Роана, Бранвен... любого, кто мог бы мне помочь.

Когда мой взгляд немного сфокусировался, я поняла, где нахожусь — под горой обломков. Большой камень давил мне на живот, удерживая на месте. Весьма острый с виду обломок впивался в левую ногу. Над головой я видела небольшой просвет — буквально семь сантиметров, которые спасли мне жизнь. Моя голова раскалывалась, но лишь образно, и мой череп не был проломлен. Я не могла повернуться и посмотреть на левую руку, но она казалась сломанной как минимум в двух местах.

«В ловушке. В темноте с крысами».

Чистая паника впивалась когтями в моё сознание, и я издавала крик за криком, пока не перешла на рыдания. «В ловушке». Я проведу здесь вечность, никогда не выберусь, мне придётся кормиться крысами, жить в вони.

Я поёрзала, и боль становилась моей компаньонкой, но я отказывалась позволять ей контролировать меня.

«Мне надо выбраться отсюда».

Оказавшись в ловушке под камнями и обломками, я больше никогда не увижу Роана. Я больше никогда не ощущу его объятий, не почувствую его мшистый мускусный запах. Я никогда не посижу на его коленях перед камином, не услышу историй из его детства. «Роан».

Одним болезненным рывком я выдернула руку, которая оказалась под моим телом, и плечо обожгло болью. От агонии невозможно было дышать, и я хватала ртом воздух. Минуту спустя я сумела оценить эту маленькую победу. Моя рука оказалась на свободе, и я могла её использовать. Я посмотрела на своё поцарапанное голое запястье и с тоской подумала о зеркальных браслетах, которые пропали где-то вместе с моей сумочкой.

Я поддела камень возле своего лица — тот, что ближе всего находился к источнику света. Он сместился, и мне на лицо посыпались мусор и пыль. Я зажмурила глаза, застыв. Одно неверное движение, и всё это убьёт меня, грохнувшись на мою голову.

Медленно и аккуратно я убирала маленькие куски и камешки надо мной, пытаясь расчистить обломки вокруг луча света, но не задевая при этом большой камень. Света стало больше. Я снова закричала, зовя на помощь, но мой голос был едва слышен сквозь звон. Слышал ли меня кто-нибудь? Был ли кто-то здесь на свободе, или обломки заточили и их тоже? Я до сих пор ничего не слышала.

Моя голова пульсировала, и я закрыла глаза. Туман сна заволок мой разум.

Но боль в груди разбудила меня снова, и я с трудом сглотнула, чувствуя, как пересохло горло.

Только теперь... я чувствовала кое-что ещё. Я ощущала страх, пульсировавший сквозь камни, чувство беспокойства и ужаса. И я знала источник. Роан позволял мне почувствовать его эмоции через связь. Я попыталась усилить связь, позволить ему почувствовать и мои эмоции тоже.

«Роан. Я здесь. Я жива. Я под камнями».

Я позволила своему страху заструиться сквозь связь, подзывая его ко мне. Мог ли мой ужас привлечь Роана сюда? Время тянулось медленно, минуты еле-еле утекали прочь, пока я слышала, как камни смещаются, и вдалеке кто-то кричит... часами, возможно, и камни давили на моё нутро, но он не мог меня найти. Может, моего страха не было достаточно.

Что там сказал Роан?

Страх — не самая могущественная эмоция. Это любовь. Не знаю, так ли это для всех; может, мы не все одинаковые. Но это определённо правдиво в отношении Роана.

Я закрыла глаза, подумав о том, как Роан на своей кухне готовил для меня сидр с пряностями. Я подумала о том, как он забирался в мою постель, чтобы защитить от кошмаров, и унимал мои страхи.

И тогда груз внезапно исчез с моего живота, а на свету появился силуэт мощного тела Роана.

Когда надо мной стоял Роан, можно было спокойно провалиться обратно во тьму.

Глава 18

Я помнила вспышки белых потолочных ламп, отдалённые крики, звонивший телефон, запах антисептика. Потоки страха пульсировали в моей крови, и моё избитое тело впитывало их как губка. Каким-то образом на протяжении всего этого я ощущала успокаивающее присутствие Роана и его землистый запах.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Наконец, мои веки затрепетали, и я очнулась в мягкой постели. Моя левая рука пульсировала болью. Ладонь, ноги, живот, лёгкие — всё горело агонией, но рука ощущалась хуже всего. Я вздрогнула и зашипела сквозь зубы.

— Ты очнулась, — надо мной тут же появилось лицо Роана, и его черты тоже исказились болью. — Что тебе нужно?

— Воды, — прокаркала я. — И что-то от боли.

Он скрылся из поля зрения, и я осмотрела комнату вокруг — тёмные деревянные стены комнаты Роана в его особняке. Он вернулся мгновение спустя, держа стакан воды. Я попыталась потянуться к нему, но ахнула от боли.

— Сейчас. Позволь мне, — он нежно приподнял мою голову, поддерживая за шею, и поднёс стакан к моему рту. Он слегка наклонил его, и прохладная вода потекла по моим губам. Блаженство.

Я сделала два больших глотка, успокаивая пересохшее горло. Затем Роан достал из кармана пластиковую баночку с таблетками.

— Элвин сказал, это поможет. Какие-то человеческие пилюли исцеления.

— Ладно, — прошептала я.

Роан несколько секунд пытался открутить крышку, потом перестал и нахмурился.

— С ней что-то не так.

Я бы улыбнулась, если бы боль не была такой сильной.

— Пузырёк с защитой от детей. И видимо, с защитой от фейри. Тебе надо давить на крышку, когда ты её проворачиваешь.

— Абсурд какой-то.

— Просто поверь мне.

Роан сделал, как я сказала, и после нескольких неудачных попыток раздражённо оторвал крышку полностью, сломав пластиковую бутылочку.

— Так тоже можно, — пробормотала я.

Он хмуро посмотрел на меня.

— Элвин сказал — две штучки. Открывай.

Когда я открыла рот, он положил две таблетки мне на язык и снова поднёс стакан с водой. Я запила таблетки и закашлялась. Затем немного подождала, пытаясь вспомнить, что случилось. Судя по смутным воспоминаниям, я побывала в больнице. На самом деле, я отчётливо помнила антисептический запах приёмного покоя.

— Я была в больнице? — спросила я.

— Я приносил тебя в шесть больниц, — сказал Роан. — В каждый приёмный покой в округе. Я хотел, чтобы ты впитала человеческий страх, но уносил оттуда прежде, чем кто-то успевал к тебе прикоснуться. Я не хотел, чтобы человеческие доктора тебя отравили.

Я моргнула, вспомнив крики — наверное, Роану непросто было уносить меня. Я знала, почему он не хотел, чтобы они ко мне прикасались. Любой анализ крови покажет опасное низкое содержание железа в моей крови. Если они попытались бы это исправить, это могло бы меня убить.

Я попыталась вспомнить, что случилось до больницы... взрывы, обломки.

— Гости свадьбы... Что случилось? Много пострадавших?

— Ни одного. Ты всё остановила. Ты единственная, кто пострадал от взрыва.

— Бранвен?

— Я так понимаю, весьма неприятно контролировать тень, когда та взрывается, но она приходит в себя.

— Ты знаешь, что стало с Сиофрой и Абеллио?

— Мы не нашли их. Бранвен рассказала нам, что случилось.

Я закрыла глаза, испытывая облегчение, что мне не придётся самой описывать встречу с Сиофрой.

— Прости, что мне понадобилось так много времени, чтобы найти тебя. Ты была так слаба, что я едва мог почувствовать тебя. Я думал, ты умираешь. Там были целые горы завалов, и мы продвигались осторожно, боясь, что если будем копать слишком быстро, обломки обрушатся и убьют тебя, — его голос надломился, и я ощутила через нашу связь укол страха. Страха и любви.

— Я в порядке, — заверила я его. — Жить буду.

— Ты едва не...

— Я жива, — я улыбнулась ему и поморщилась от боли. — И поправлюсь. Спасибо, что спас меня.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я уже погружалась обратно в сон, когда услышала, как он сказал:

— Спасибо, что спасла нас всех.

***

Когда я очнулась вновь, перед моими глазами плавно проступило обеспокоенное лицо Скарлетт. На мгновение я ощутила прилив успокоения при виде своей самой давней подруги.