Седьмое небо - Элис Хоффман

— Ваш муж как раз проезжал мимо, когда я разгружала посуду. Он сказал, что вы отлично готовите, а я никак не могу найти человеческий рецепт запеканки из макарон с сыром. Люди считают, что там и готовить-то нечего, но, по моему мнению, чтобы сделать хорошую запеканку, нужен настоящий талант.

Донна Дерджин не сводила глаз с золотого сердечка на браслете Норы, не замечая, что Мелани со Скоттом таскают со стойки со сладостями шоколадные батончики.

— Вы кладете чеддер? — спросила Нора.

— «Велвиту», — ответила Донна.

— Ага, — протянула Нора, — Вот где собака зарыта. Огромное вам спасибо. Мои дети воротят нос от всего, что бы я ни приготовила. Они такие привереды.

Донна открыла рот, но ничего не сказала.

Нора вытащила из тележки пакет чипсов и бросила его на прилавок перед кассой.

— Приходите как-нибудь к нам в салон, я сделаю вам маникюр за полцены. Арманд ничего не узнает. В финансовых вопросах он полный лопух.

Из глаз Донны Дерджин выкатились две огромные слезы.

— Ох, — сказала Нора, когда увидела, что Донна плачет, и выпустила из рук упаковку салата.

Донна Дерджин так ничего и не произнесла, зато начала плакать по-настоящему. Ее слезы сперва образовали небольшое озерцо в крышке баночки со сметаной, а потом начали переливаться на пол.

Нора перехватила младенца поудобнее, взяла Билли за плечо и велела:

— Выложи все остальные покупки.

— Я? — переспросил Билли.

— Ты, ты, — подтвердила Нора, а сама обняла Донну и увлекла ее к пустым тележкам и спросила:

— В чем дело? Это из-за судков?

Джеймс попытался вырваться у нее из рук, пришлось Норе разрешить ему поиграть с ее браслетом.

Донна замотала головой, не переставая плакать.

— Из-за всего сразу? — предположила Нора.

Донна Дерджин кивнула и вытащила из кармана пальто носовой платок.

— У вас есть такие черные брюки в обтяжку, — произнесла она наконец. — Где вы их купили?

— В «Лорде и Тейлоре», — призналась Нора, — Не скажу, что я регулярно покупаю там вещи, но иногда приходится раскошелиться. Хорошие вещи служат очень долго. — Нора покосилась на Билли и сделала ему страшное лицо, чтобы был порасторопней. Из-за его неторопливости и поразительной заторможенности кассирши очередь на кассу растянулась до самого мясного отдела, — Вам очень пойдет черный цвет.

— Вы думаете? — всхлипнула та.

— Поверьте мне. Черный — это классика.

Донна высморкалась и наконец заметила, что ее дети практически опустошили стойку со сладостями.

— Я уже успокоилась, — заверила она.

— Вы думаете? — усомнилась Нора.

— Да. Правда. Спасибо вам.

Они вернулись к кассе, и Нора расплатилась за покупки, а пока дожидалась сдачу, попутно обыскала карманы Билли на предмет украденной жвачки.

— Мама! — возмутился тот.

— Сама невинность, — сказала Нора Донне Дерджин и поставила Джеймса в тележку посреди бумажных пакетов, — Надо будет нам с вами еще как-нибудь встретиться и поболтать.

— Непременно, — Донна улыбнулась, хотя взгляд ее был устремлен куда-то мимо Норы, — С удовольствием.

Когда они вышли на улицу, Билли привалился к тележке и принялся наблюдать за тем, как Нора перегружает покупки в машину.

— Мог бы и помочь, — заметила сыну Нора, — Это развивает мускулы.

Билли взял один пакет и поставил его на переднее сиденье.

— Я знала, что все получится, если мы дадим людям шанс, — продолжала она, — Люди по природе своей недоверчивы, им нужно время, чтобы оттаять, а нам — завоевать их доверие. Вот о чем тебе нужно думать в школе.

— Миссис Дерджин кое-куда собирается, — заявил Билли.

— Как? — всполошилась Нора. Она так испугалась, что ее единственная новообретенная подруга вознамерилась бросить ее на произвол судьбы, что даже позабыла отругать Билли за подслушивание и ухватила его за шиворот, — Куда это она собралась?

— На прогулку.

— А, тогда ладно, — с облегчением вздохнула Нора. Она отпустила старшего и усадила Джеймса на заднее сиденье. — Это нам всем не повредит.

На прогулку Донна Дерджин отправилась 29 декабря, после того как дети были уложены в постель, а муж уснул перед телевизором. Она вытащила свое старое черное пальто, которое впервые за много лет оказалось ей впору, подкрасила губы, надела теплые сапоги, а потом, перед самым уходом, приготовила детям завтрак на следующее утро и оставила сэндвичи и морковные палочки, завернутые в фольгу, на нижней полке холодильника. В начале двенадцатого она выложила на кухонный стол ключи от автомобиля и вышла из дома. Лед припорошил свежий снежок, в самой середине неба висела розовая луна. Как только обсаженная тополями подъездная дорожка к их дому осталась позади, идти дальше стало просто. И к тому времени, как утром Роберт проснулся и понял, что Донны нет, снег уже запорошил ее следы.

— Послушай, — сказал Джо Хеннесси, — женщины каждый день делают вещи, которых нам не понять. Голова у них устроена совершенно иначе, так что если ты пытаешься представить, о чем она думала, брось эту затею, все равно ничего не получится.

— Ты не понимаешь, — ответил Роберт Дерджин.

Они сидели в гостиной, а Джонни Найт на кухне за молоком с овсяным печеньем разговаривал с детьми. Вообще-то допрашивать мальчиков полагалось Хеннесси, но они с Робертом были соседями и потому Хеннесси чувствовал себя перед ним в долгу. К тому же, честно говоря, Джонни Найт справлялся довольно неплохо. Сначала он задал несколько вопросов об их матери — не любила ли она ездить в какое-нибудь определенное место, не держала ли в хлебнице или в ящике комода тайную заначку или сберегательную книжку, — а потом тоже сел за стол и принялся угощаться молоком с печеньем точно с таким же удовольствием, как они. Иногда мальчишеский характер оказывался очень кстати.

— Донна не могла вот так все бросить и сбежать, — твердил Роберт Дерджин. Сигарета у него в пальцах дотлела до фильтра, но он не обращал внимания. — Дети для нее все. Не могла она уйти из дома. Во всяком случае, одна.

Хеннесси как был, в куртке, осторожно прислонился к застеленной покрывалом спинке дивана. Донна Дерджин отсутствовала почти сутки, но, несмотря на то что дети успели раскидать повсюду свои игрушки, он видел, что хозяйкой она была отменной. На рейках жалюзи не было ни пылинки, в центре кофейного столика лежала аккуратная кружевная салфетка.

— Что из этого следует? — спросил Хеннесси.

— Ее к этому принудили.

— Ты спал на этом диване. Всю ночь. Ты услышал бы, если бы кто-то вошел.

— Они прокрались в дом, — предположил Роберт. — Или угрожали детям еще днем, так что ей пришлось выйти к ним на улицу.