Седьмое небо - Элис Хоффман

— Вот что мешало мотору.

Обычно Донна проверяла все карманы, прежде чем запустить стирку, но этот маленький красный «корвет» каким-то образом проскользнул мимо нее и уже несколько месяцев болтался в недрах машины.

— Вот что я вам скажу, — добавил мастер, — Будем считать, что ее там не было.

Над технической раковиной висела лампочка без абажура, свет резал глаза, и Донна сморгнула. Мастер взял ее за руку, и от неожиданности она отступила на шаг, а ее миниатюрные ступни выскользнули из шлепанцев. Мастер положил ей на ладонь игрушечный «корвет» и сомкнул вокруг него ее пальцы.

— Иначе это будет уже не гарантийный случай.

Донна кивнула, затаив дыхание.

— Видно, что вы работаете не разгибая спины, — продолжал мастер, — Не представляете, что я иной раз вижу в прачечных. А вы явно любите свой дом.

Мастер вернулся обратно к стиральной машине, но Донна не могла сдвинуться с места. От его доброты у нее защемило сердце, достаточно оказалось всего нескольких ласковых слов из уст совершенно незнакомого человека, чтобы внутри у нее что-то надломилось. Она поднялась в кухню, голова кружилась, как будто легким не хватало кислорода. На плите остывала запеканка, в гостиной работал телевизор и похныкивала Мелани, как всегда, когда слишком поздно просыпалась после дневного сна. Донна вышла через боковую дверь, даже не позаботившись надеть пальто, и остановилась у изгороди, вцепившись в металлическую сетку, потому что небо вдруг обрушилось на нее всей своей тяжестью. На обед она доедала вчерашнюю лазанью, потом вместе с детьми поела печенья, но сейчас у нее было такое чувство, словно она проглотила несколько тарелок булыжников. Она двинулась через дорогу, к участку Хеннесси, обогнула дом, подошла к боковой двери и громко постучала. Открывшая ей Эллен удивилась, увидев Донну, они никогда не заходили друг к другу во время ужина. Пахло стряпней: жареным мясом с луком и запеченным картофелем.

— Что с тобой? — спросила Эллен.

— Не знаю, — пискнула Донна. У нее был очень тоненький голосок, все сходились во мнении, что он куда больше подошел бы женщине постройнее.

— Тебе что-то нужно? Масла? Молока? У меня есть лишняя бутылка.

— О господи, — проговорила Донна.

— Что? — перепугалась хозяйка.

Донна Дерджин привалилась к створке двери.

— Я не могу дышать, — выдавила она.

— Ты звонила доктору? — всполошилась Эллен еще сильнее. — Джо может отвезти тебя в больницу. Включит сирену и в пять минут домчит.

— Нет. Я не в том смысле, — Она склонилась к подруге и прошептала: — Я как будто булыжников наелась.

Эллен улыбнулась и с трудом удержалась, чтобы не спросить: «Ты уверена, что это были не шоколадки?»

— Может, примешь пептобисмол? Джо в последнее время только им и спасается.

Донна Дерджин уставилась на соседку, перед глазами у нее все плыло.

— У меня дома есть пептобисмол, — выговорила она наконец. — Кажется, мне полегчало.

— Точно? — переспросила Эллен.

На плите зашипел пригорающий лук, и она обернулась.

— Да, — ответила Донна, — Точнее не бывает.

Она пересекла улицу и остановилась перед домом, слушая, как в животе у нее гремят камни. Она вышла замуж восемь лет назад. В день свадьбы лил дождь, и, когда они вышли из церкви, Роберт подхватил ее и понес в черный лимузин на руках, но подол ее платья все равно вымок. Часть искусственных жемчужин, украшавших рукава и лиф, отвалилась, и племянники Донны наперегонки бросились подбирать их, как будто это были пиратские сокровища. Теперь, родив Роберту троих детей, Донна Дерджин не имела ни малейшего понятия, кто он такой и зачем она вышла за него.

Опустив глаза, она даже в темноте увидела на своих пальцах красные пятна в тех местах, где ее касался мастер. В соседнем дворе горели и переливались рождественские гирлянды, которые Джон Маккарти каждый год вывешивал на своем гараже на следующий же день после Дня благодарения. Кто улыбнулся Донне за последние несколько месяцев? Кто поинтересовался, о чем она думает и что у нее на душе, кто отметил, что сорочки, которые Роберт вечно пачкает типографской краской, всегда отстираны добела, отутюжены и сложены в ящик комода?

В тот вечер Донне пришлось подогревать запеканку, однако сама она к ужину не притронулась. С утра она приготовила сыновьям завтрак и проводила их в школу, а потом отправилась в супермаркет и купила первые несколько баночек «Метрекала». В то утро она не взяла в рот ни крошки, не притронулась даже к «Метрекалу», пока Мелани не улеглась спать. На той же неделе она начала печь печенье к Рождеству — полумесяцы, обсыпанные сахарной пудрой, шоколадные шарики с арахисовым маслом, имбирные печенья в форме оленей и эльфов, но ни разу даже не попробовала тесто. Она выстилала жестяные банки вощеной бумагой, насыпала в них печенье и отправляла на хранение на холодильник.

За четырнадцать дней диеты Донна потеряла одиннадцать фунтов, и одежда начала на ней болтаться, однако это все еще была не она, глядя в зеркало, Донна по-прежнему не видела в нем себя. И все прочие определенно тоже ее не видели, потому что никто не заметил, как она похудела, даже Эллен Хеннесси. Донна перестала взвешиваться и продолжала голодать исключительно для порядка. Она совершенно выкинула мысли о диете из головы, а потом как-то раз, когда она выбирала в мясном отделе супермаркета кусок, достаточно большой для рождественского жаркого, с нее свалились штаны. Донна невозмутимо вернула их на место, но в душе у нее все ликовало, потому что до сих пор она и не подозревала, насколько широк ей стал собранный на резинку пояс. Вечером она замариновала мясо для жаркого, а потом, когда все остальные поужинали, она уложила детей, а Роберт включил вечерние новости, Донна отправилась на кухню и жадно съела три розовых грейпфрута. Покончив с ними, она вытерла руки кухонным полотенцем в краснобелую клетку, сейчас она казалась себе легкой как перышко. Она подошла к раковине, где была замочена посуда, и, разогнав мыльную пену, вгляделась в свое отражение в воде.

На Рождество к ним съехалась вся родня Роберта, так что им пришлось занимать у Вайнманов и Маккарти стулья, чтобы рассадить гостей за столом. На ужин было жаркое с мелким розовым картофелем, горошком и луком, а также три вида пирогов. К тому времени, когда Донна подала кофе со сладостями, ребятишки так расшалились, что новенькая боксерская груша Бобби лопнула и сдулась, а Мелани так перевозбудилась, что ее пришлось немедля укладывать в постель, хотя она отказывалась выпустить из рук подаренную ей мягкую игрушку — кота, который мяукал, если его потрясти. Кузины подарили Донне коробку нуги. От Роберта она получила новый блендер и набор пластиковых судков, купленный у Норы Силк, а его родители преподнесли ей свитер из ангорской шерсти, который свекровь купила в магазине для полных женщин в Хемпстеде. Нугу Донна отдала детям, блендер поставила на кухонный стол, пластиковые судки в шкафчик, а свитер, как был, в картонной коробке, убрала на верхнюю полку в шкаф.