Безумный спецназ - Джон Ронсон

Изолятор-то и был тем местом, где сделали все фотоснимки: Линди по полу тащит за поводок голого мужчину, и так далее.

Джозеф свернул за угол коридора и оказался в изоляторном блоке.

— Там стояли два военных полисмена, — продолжал он свой рассказ. — Стояли и без умолку орали: «ЗАТКНИСЬ НА ХРЕН!».

Орали они на какого-то старика, которого тем не менее вновь и вновь заставляли повторять некий номер.

«156403. 156403. 156403».

— Старик не умел говорить по-английски. Не получалось у него.

«Я НЕ СЛЫШУ ТЕБЯ НИ ХРЕНА!»

«156403. 156403».

«ГРОМЧЕ! ГРОМЧЕ, ТЫ, ЗАДНИЦА!»

И тут они увидели меня. «А, Джозеф! Ну как дела? Я НЕ СЛЫШУ ТЕБЯ НИ ХРЕНА! ЕЩЕ ГРОМЧЕ!».

«156403. 156403…»

Джозеф сказал, что эти военные жандармы, по сути дела, попали в Абу-Грейб сразу из «Макдоналдса». Они ничего не знали. Но сейчас их выставляют козлами отпущения, потому что их физиономии были на тех снимках. А они всего-то выполняли распоряжения армейской разведки, коллег Джозефа. Чтобы поговорить с ПСИОПером, достаточно было поднять телефонную трубку. Причем все сотрудники военной разведки в обязательном порядке проходили ПСИОП-обучение. Насчет этих разведчиков, продолжал объяснять Джозеф, следует помнить «одну важную вещь: большинство из них слыли в школе за „ботанов“. Социальные парии. А теперь добавь сюда уязвленное самолюбие и плакат на стене, где черным по белому сказано „С одобрения командующего“, — и у тебя на руках появятся субчики, которые уверены, что именно они руководят всем миром. Один из них мне так и сказал: разведка, дескать, правит миром».

— А что, в Абу-Грейб было много военных разведчиков? — спросил я Джозефа.

— Да я вам говорю, там такие кадры появлялись, что я даже не представлял, что они вообще встречаются на свете, — ответил он. — Имелось, например, целое подразделение из Юты. Все мормоны — поголовно. Настоящий винегрет из разведслужб, и все они приходили ко мне за своими логинами и паролями. Самые разные типажи, бог знает из каких частей… гражданские также были, переводчики… Два британца. Но эти были постарше, всегда носили форму и обустраивались там всерьез и надолго. У них даже имелись свои ноутбуки и отдельный стол.

Один из референтов Кондолизы Райс, советник Белого дома по вопросам национальной безопасности, также посетил эту тюрьму — и в жесткой форме уведомил местных следователей, что те не добывают достаточно полезную информацию из заключенных.

— И тогда, — продолжал Джозеф, — к нам прислали целый взвод из Гуантанамо. Сначала поползли слухи. «Господи, здесь эти молодчики из Гитмо!». Ба-бах! И точно, вот они. Все прибрали к своим рукам.

Возможно, база Гуантанамо являлась «Экспериментальной лабораторией № 1», и апробированная там эзотерическая допросная методика экспортировалась теперь в Абу-Грейб. Я поинтересовался у Джозефа, не известно ли ему чего-нибудь насчет музыки.

— Ну а как же, — ответил он, — заключенным постоянно крутили громкую музыку.

— А более тихую музыку? — спросил я и пояснил свой вопрос историей про Джамаля, стереопроигрыватель, римейки «Флитвуд мэк» в исполнении чисто женской группы, а также про рокеров «Матчбокс твэнти».

Джозеф расхохотался. Недоуменно потряс головой.

— Да они, наверное, просто дурака валяли, — сказал он.

— То есть вы считаете, что они так поступили просто оттого, что это странно? — уточнил я. — Вся фишка этого занятия была в его абсурдности?

— Ну да.

— Но ведь это бессмысленно, — сказал я. — Могу себе представить, что такой прием сработает на набожном мусульманине из арабской страны, но ведь Джамаль англичанин. Он родился и вырос в Манчестере. Он все знает насчет уличных стереопроигрывателей, сам слушал «Флитвуд мэк», кантри-рок и прочую западную музыку.

— Хм, — отозвался Джозеф.

— А вам не кажется… — забормотал было я.

Он сам закончил предложение:

— Воздействие на подсознание?

— Или что-то в этом духе, — кивнул я. — Что-то было спрятано под музыкой.

— Знаете, — заметил Джозеф, — на поверхности это было бы смехотворно. Но хитрость в том, что в Гуантанамо и Абу-Грейб не работают с тем, что на поверхности.

12. Частоты

Возможно, решил я, что один из способов найти ключ к разгадке — это покопаться в патентах. Пройтись по ним, как следопыт следует за отпечатками звериных лап на снегу, — а потом, как в фильме ужасов, обнаружить, что следы вдруг исчезли. Нет ли какой-то бумажной цепочки таких «патентных следов», касающихся технологии звукового воздействия на подсознание — или звукочастотной технологии, — которые терялись в засекреченном мире правительства Соединенных Штатов?

Да. Есть такая цепочка. Причем изобретателем является загадочная и довольно скользкая личность по имени доктор Оливер Лауэри.

27 октября 1992 года на имя доктора Оливера Лауэри (Оклахома, США) был выдан патент за № 5159703. Его изобретением является некая «Система бесшумной подсознательной презентации».

Бесшумная коммуникационная система, в которой акустически невоспринимаемые частоты, находящиеся на верхней или нижней границах слухового диапазона, или в пределах прилегающего участка ультра- и инфразвукового акустического спектра, подвергаются амплитудной или частотной модуляции требуемого характера и передаются акустическим или вибрационным путем для последующего воздействия на головной мозг посредством громкоговорителей, наушников или пьезоэлектрических излучающих преобразователей, причем вышеуказанные модулированные несущие частоты могут передаваться непосредственно в режиме реального времени или же записываться на механические, магнитные или оптические носители информации для последующего, в том числе неоднократного, прослушивания.

Рекламный материал, сопровождающий этот патент, излагает ту же самую концепцию на менее вымороченном языке. Итак, доктор Лауэри открыл способ, с помощью которого на компакт-диск можно записать особые звуки, которые «бесшумно воздействуют на подсознание и приводят к изменению эмоционального состояния человека».

Согласно доктору Лауэри, его изобретение способно вызывать определенные виды эмоций.

Позитивные эмоции:

УДОВЛЕТВОРЕНИЕ, ЧУВСТВО ДОЛГА, ВЕРА, ДРУЖБА, НАДЕЖДА, НЕВИННОСТЬ, РАДОСТЬ, ЛЮБОВЬ, ГОРДОСТЬ, УВАЖЕНИЕ, ЛЮБОВЬ К САМОМУ СЕБЕ и БОГОТВОРЕНИЕ.

Негативные эмоции:

ГНЕВ, ТОСКА, ТРЕВОГА, ПРЕЗРЕНИЕ, ОТЧАЯНИЕ, ОПАСЕНИЕ, СМУЩЕНИЕ, ЗАВИСТЬ, СТРАХ, РАЗОЧАРОВАНИЕ, СКОРБЬ, ЧУВСТВО ВИНЫ, НЕНАВИСТЬ, БЕЗРАЗЛИЧИЕ, НЕГОДОВАНИЕ, РЕВНОСТЬ, ЖАЛОСТЬ, ЯРОСТЬ, СОЖАЛЕНИЕ, УГРЫЗЕНИЯ СОВЕСТИ, ВОЗМУЩЕНИЕ, ПЕЧАЛЬ, СТЫД, ОЗЛОБЛЕННОСТЬ, УЖАС и ТЩЕСЛАВИЕ.

12 положительных эмоций, 26 отрицательных.

Четыре года спустя, 13 декабря 1996 года, фирма доктора Лауэри «Сайлент саундз, инк.» разместила на своем веб-сайте следующее уведомление: «Все принципиальные схемы были [только что] объявлены секретными по требованию правительства Соединенных Штатов, и мы не вправе разглашать точные сведения… Мы изготавливаем магнитофонные ленты и компакт-диски для властей Германии и даже для стран бывшего Советского Союза! Разумеется, с разрешения государственного департамента США… Наша система с большим успехом применялась в ходе операции „Буря в пустыне“».

Неделями я беспрерывно названивал по номеру, по которому должен был находиться доктор Оливер Лауэри — где-то в Джорджии, в пригороде Атланты, если судить по телефонному городскому коду, — но никто не брал трубку.

Пока наконец в один прекрасный день…

— Алло? — произнес незнакомый голос.

— Доктор Лауэри?

— Я бы предпочел, чтобы вы меня так не называли, — сказал он.

— А как надо? — спросил я.

— Зовите меня Бад.

Я, можно сказать, видел, как он улыбается на том конце провода.

— Или Хамиш Маклин, — затем предложил он.

Я рассказал Хамишу-Баду-Доктору-Оливеру-Лауэри о том, чем занимаюсь, а он, в свою очередь, поведал мне кое-что о своей жизни. Выяснилось, что ему — кем бы он там ни был — сейчас семьдесят семь; он ветеран Второй мировой; перенес множество хирургических операций, в том числе по кардиошунтированию и так далее. Затем он сказал: «Вы первый журналист, который разыскал нас за последние четыре года».

— «Нас»? — переспросил я.

— Выдумаете, что дозвонились в Джорджию? — спросил он.

В его голосе прозвучала легкая насмешка.

— Пардон? — сказал я.

Он рассмеялся.

— Ну, я набирал код Джорджии, — объяснил я.

В трубке был слышен звуковой фон из людских голосов, какая-то деловая суматоха, как если бы Оливер-Бад-Хамиш разговаривал из оживленного офиса.

— Вы никогда не сможете опубликовать то, что я вам сейчас расскажу, — заявил он, — потому что не будет у вас доказательств, что этот разговор хотя бы состоялся.