Неудобный наследник - Владислав Добрый

сейчас, на глазах у сотен гостей, я формально главный. И вполне могу подойти и поговорить с мужем моей сестры. Чуть позже, когда все будут увлечены турниром.

Я перевел взгляд на бойцов.

— Ну же, — нетерпеливо крикнул я, — Начинайте!

Глава 11. Свадебные разговоры

Особенность боевых искусств в Регентстве — почти полное отсутствие в арсенале бойцов техники удара руками и ногами. Нет смысла бить кулаком и пинать человека в доспехе. Даже если он всего лишь в матерчатой стеганке, распространенной у пехотинцев. Да и на голове у него наверняка будет шлем. Зато приемы борьбы были распространены. Всевозможные подсечки и броски — чуть ли не основа подготовки. Рассечь мечом хорошую кольчугу практически невозможно. Даже после удара двуручным боевым молотом — который весит отнюдь не как гриф от штанги, но все равно увесистая штука — можно было отделаться огромным синяком. При некоторой удаче.

Нет, вопреки всему моему эмпирическому опыту, почерпнутому из фильмов и кино, самый надежный способ убить человека в броне — это уронить его на землю. И пока он старается встать — добить его профессиональным ударом с размахом “от жопы”. На манер колки дров. Разумеется, если у человека есть деньги на доспех, то уронить его не так просто. Ведь он потратил деньги не только на доспех, он наверняка учился владению оружием и тоже хорошо подготовлен — скорее всего, упадете вместе, как часто бывает и в спортивных единоборствах в моем мире. Но дальше есть принципиальное различие — теперь надо не захватить противника в болевой захват, а оказаться сверху. Устроиться поудобнее, вытащить узкий граненый кинжал, приставить к уязвимому месту в броне врага и обрушиться на кинжал сверху всем весом.

Поскольку это турнир, то до последнего не доводили — достаточно было зафиксировать человека на земле, оставаясь на нем, в течении нескольких секунд — и судьи присудят тебе победу. Именно так и выигрывалось большинство схваток. Увы, из-за этого большая часть боев выглядела совсем не кинематографично — пара обменов ударами, а потом один из бойцов совершал “проход в ноги”, в стиле лучших уличных борцух моего мира, и бросал противника на землю. Иногда, они даже бросали свое оружие, чтобы не мешалось. Потом шла томительная возня минуты на две-три, пока один из борющихся не терял силы, или не оказывался прижатым к земле — и “помощники” набегали, оттаскивая победителя. Действовали они с помощью обернутых белыми и красными лентами посохов, чтобы увлекшийся боец понял, кто это. Не стеснялись и бить по шлему самых увлекающихся.

В действо вносила разнообразие только магия — но у тех, кто решил сражаться пешим, она была не особенно сильна. Поэтому воины обычно берегли её на финальные бои. Только уже перед лицом поражения используя домашние заготовки, которые редко могли изменить ситуацию. Вот кто-то выпустил крохотную огненную птичку в лицо своего врага, который прижал огневика к земле. Тот дернул головой, ловя магический заряд на шлем. Полыхнуло и во все стороны брызнуло снопами искр, будто кто-то пнул костер.

— В глаза нельзя! — заорали мои “помощники” и бросились разнимать дерущихся.

А в другом поединке магия помогла. Её использовал человек с незнакомым мне гербом, кажется приехавший вместе с людьми из Отвина. Он использовал магию иллюзий, столь любимую в Университетах — её можно было развивать и совершенствовать, не имея врожденной предрасположенности. На секунду у него словно оказалось две пары рук, и он ударил одновременно. Его противник закрылся от удара в голову, но это оказалось неверным выбором — его оружие прошло сквозь иллюзию, в то время как увесистая дубина иллюзиониста врезалась в ногу. Возможно, бедняга даже не заметил второго удара. Зато почувствовал — рухнул в пыль ристалища, как подкошенный, и заорал. Мои “помощники” тут же подхватили его под мышки и поволокли к лекарю. Это очень больно, но скорее всего, не опасно — что-что, а переломы тут лечить умеют. Да и антисептики на высоте. Дело не столько в алхимических штучках, границы возможностей которых Магн затруднялся определить, сколько в знании свойств трав. Короче, жить будет.

Меня заинтересовал воин в массивном шлеме с “Т” образной прорезью, с двуручным увесистым мечом в руках. Он использовал ледяную магию. И делал это не особо сдерживаясь. В первом же бою взмахом руки отправив в грудь противника веер ледяных осколков, появившихся прямо в воздухе. Удары наколдованного льда были так сильны, что противник ледовика отступил на шаг. Немного замешкался, потерял равновесие. Этого оказалось достаточно — ледяник налетел на него всем корпусом, почти как в американском футболе, и сбил на землю. И добавил несколько ударов своего затупленного двуручного меча. Очень опасных ударов — целил в щиколотки и по пальцам. Я не видел лица за “Т”-образной прорезью шлема, но чувствовал, что он там лыбится от счастья. Садюга какой-то.

Первые поединки шли по десять штук одновременно. Очень быстро у толпы, наблюдавшей за турниром со стен и поверх голов чинно сидящих за столами аристократов, появились любимчики. И это были те воины, кто мог дать зрителям зрелище. Сначала это был здоровенный парень из гильдии пивоваров — у него поверх стеганой куртки были нашиты деревянные дощечки, несколько аккуратно подогнанных деревянных брусков формировали шлем, а вместо оружия здоровенная, литра на три, деревянная пивная кружка на черенке от лопаты. Ему не хватило умения — на втором круге эту ходячую рекламу выбили из соревнования. Но, судя по ликующей толпе, тут же обступившей его, и это был хороший результат. Скорее по инерции, его болельщики перешли в стан тех, кто болеет за парня со сковородой. Несмотря на импровизированной оружие, у сковородочника была хорошая броня. Одна из лучших на этом турнире. Латный нагрудник, украшенный бронзой шлем обтекаемой формы с забралом в виде оскаленной пасти.

Многие из аристократов ставили на Лучано — тот и в самом деле держался мастерски. Все еще ни разу не пустив в дело магию, сберегая её для финального боя, он умудрился ни разу не искупаться в пыли, оставаясь одним из нескольких, все еще относительно чистых, бойцов. Его поединки были быстры и красивы в своей эффективности. Некоторые болели и за обладателя “Т” образного выреза на шлеме — магия всегда привлекала людей.

В следующем круге на поединки выходили по четыре пары одновременно. Осмотревшись, я понял, что всё внимание людей приковано к ристалищу. Тогда я встал и направился к Асту и Магне. За мной потянулась скромная свита — распорядитель турнира, пара приставленных ко