Подчинённая. Дилогия (СИ) - Грей Патрисия

Нехотя убираю руку.

Руслан усмехается:

— Я от желания тебя сейчас просто лопну, блин. Охренеть.

— Ты бы знал, как я тебя хочу… — тихо говорю я. — У меня аж ноги сводит…

Машина сворачивает на другую улицу, потом ещё на одну, стоит на перекрёстке, а затем поворачивает к арке большого красивого дома. Он совсем новый, многоэтажный, украшенный башенками, статуями и зеленью.

— Это твой дом? — оглянувшись на Руслана, восхищённо спрашиваю я.

— Ну, не весь, — улыбается он. — Только часть верхнего этажа. Я люблю мансарды. Вид оттуда на другую сторону просто потрясающий. Пространство, парк, скверы, Москва-река. А ночью город оттуда выглядит просто невероятно. Космос какой-то.

Мы проезжаем под аркой и оказываемся в огромном дворе. Деревьев здесь полно, но они совсем молодые. Самые высокие — максимум до второго этажа. На огромной, причудливо оформленной и очень разнообразной в плане элементов детской площадке вдали резвится довольно много детей в цветной и яркой одежде. На скамейке рядом о чём-то общаются их мамы, время от времени поглядывая на площадку.

Этот дом, этот двор и ухоженные, красиво одетые люди здесь, очень непохожи на то, где живу я с мамой и сестрой. Там всё как-то хмуро, бедно, мрачновато и серо. И люди одеваются примерно так же. Подумав об этом, грустно вздыхаю, и обещаю себе, что обязательно заработаю на то, чтобы перевезти их оттуда в какой-нибудь хороший район. С красивыми, как этот, домами. Где тоже будет чудесный вид из окна. А не обшарпанная длинная девятиэтажка напротив, закрывающая весь обзор.

Руслан паркует "Бентли" у подъезда, арочный вход в который до третьего этажа увит сочно-зелёным плющом. Нижние этажи дома оформлены красивым персиково-кремовым кирпичом, а верхние — совсем белоснежные.

Мы входим в подъезд и Руслан кивает пожилой суховатой консержке, которая что-то вяжет перед тихо работающим телевизором телевизор. Здесь у неё отдельная комнатка с большим внутренним окном, через которое она видит дверь подъезда и всех, кто в него заходит. Чувствую неловкость и смущение из-за того, что она пристально на меня смотрит. Но она ничего не говорит, а Руслан уже ведёт меня к лифтам.

Как только блестящие стальные двери закрываются за нами, я тут же оказываюсь в его сильных объятих. Он рывком разворачивает меня к стене, отчего лифт чуть страшновато потряхивает, и прижимается ко мне. Причём пахом к моим ягодицам и я чувствую, как сильно он меня хочет. Тёплые губы принимаются скользить по моей шее, пальцы жадно, но бережно сжимать грудь. Он мнёт её так нежно и так умело, что я принимаюсь дрожать от возбуждения и сладко постанывать, хотя очень стараюсь вести себя тихо. Внизу живота теплеет и приятно потягивает. Желание вновь кружит голову.

Лифт останавливается на двадцать четвёртом этаже. Руслан берёт меня за руку и мы выходим. Здесь очень уютно — креслица в стиле модерн, стеклянный журнальный столик, пресса, красивые большие цветы с пышной салатовой листвой в кадках. Приятные глазу персиковые стены с выпуклым, едва заметным узором. Просто высоченные белоснежные потолки. Площадка заканчивается общей дверью, которую Руслан открывает после того, как снова целует меня в губы.

В обе стороны уходит коридор. И в конце каждого всего одна дверь. Мы идём вправо, к массивной тёмно-синей двери. Смущённо сжимаю длинные и сильные пальцы Руслана. Он отвечает мне тем же.

Тихо позвякивают ключи, слышится звук открываемого звонка. Передо мной широкая спина Руслана. Он открывает дверь, отходит в сторону и, радушно указывая рукой на открывшийся проём, говорит:

— Входи, Наташ. Надеюсь, тебе у меня понравится.

Глава 22

Как только закрывается дверь, мы оказываемся в объятиях друг друга. Губы сливаются в поцелуе, языки жадно ищут друг друга, а сразу, как находят — вьются в тёплом и нежном танце.

— Я хочу ласкать тебя, — шепчет Руслан, потирая мою промежность пальцами через ткань.

— Ласкай… — шепчу я в ответ.

— Надо вымыть руки… Мы с улицы, а я хочу тебя беречь…

— Хорошо…

Мы с трудом отрываемся друг от друга, смущённо снимаем обувь, проходим в роскошную просторную ванную комнату из мрамора мшистово оттенка, и, стоя рядом друг с другом, моем руки в тёплой воде, мешающейся с пеной ароматного цветочного мыла.

Как только полотенца оставляют наши руки сухими, Руслан вновь прижимает меня к себе и вжимает в стену. Его губы быстро находят мои и мы наслаждаемся новым глубоким поцелуем.

Голова кружится от возбуждения, оно тёплыми волнами пульсирует во мне, заставляя течь, и я, запрокидываю голову от удовольствия, когда пальцы Руслана оказываются там и принимаются ласково скользить между мокрых складок. Умело и плавно, очень нежно и потрясающе приятно…

Прижимая меня к стене, он целует мою шею, а потом, когда я нахожу в себе силы посмотреть в его манящие, проникновенные карие глаза, говорит мне:

— Знаешь, какой комплимент для мужчины самый лучший?

— Какой? — выдыхаю я, балдея от его ласк.

— Когда его женщина течёт от него. Для нас это что-то вроде нашей эрекции для вас. — он говорит мне чуть хрипло, рядом с ухом, тёплым дыханием согревая его. — Это признание в том, что тебя по-настоящему хотят. Сильно, безудержно, искренне, до умопомрачения. Это непередаваемо, когда твоя женщина течёт тебе на пальцы просто потому, что находит тебя таким желанным. Просто непередаваемо.

Я едва стою на ногах от возбуждения. Его хрипловатый низкий голос заставляет меня хотеть его ещё сильнее, хотя я уже в таком состоянии, что будь у него три члена, я приняла бы разом все три. Во все свои дырочки. Киска просто жаждет его прикосновений и его погружения в неё.

Он вынимает пальцы из моих трусиков, и я вижу, как они блестят в дневном свете, льющемся из огромного панорамного окна. Он прислоняет пальцы к носу и с наслаждением вдохнув, шепчет:

— Ты пахнешь моей… Моей самкой. Просто сумасшедше пахнешь…

Закрыв глаза, он облизывает свои пальцы и добавляет:

— Какая же ты вкусная…

Он подхватывает меня на руки и несёт куда-то в глубь незнакомой мне просторной квартиры. Я обвиваю его талию ногами, склонясь к нему, целую его губы, его ухо, шею…

И чувствую вдруг, что проваливаюсь назад, инстинктивно чуть сжимаясь в комок. Я падаю на спину на мягкую, упругую кровать. Чуть пружиню и тут же чувствую тяжесть тела своего мужчины.

Он поспешно раздевает меня, отбрасывает в сторону снятые вещи, оставляет меня совершенно обнажённой. Нежно и трогательно целует живот, спускается губами до лобка и выпрямляется. Чуть отходит назад и принимается раздеваться сам.

Скинув рубашку и брюки, он берёт с журнального столика пульт, нажатием кнопки, включает музыкальный центр, и парой последующих нажатий — музыку. "ЭйТиБи"… Ритмичная композиция сменяется плавной, нежной и снова нарастает сексуальный, призывный ритм…

Я смотрю в глаза Руслана, которые жаждут меня, и, согнув ноги в коленях, широко развигаю ноги. Так, чтобы он видел. Видел, какая она спелая, сочная, с припухшими от возбуждения раскрытыми губами, с пульсирующей, сжимающейся дырочкой, из которой сочится прозрачный сок. Видел мой гладенький, специально для него выбритый лобок, видел набухший, покрасневший клитор, который жаждет его ласк. Чтобы он видел, как я безумно хочу его. Чтобы он получил от меня сразу множество лучших для мужчины комплиментов.

Он замирает, стоя в одних спортивных трусах-боксёрах, в которых топорщится под плотной тканью его немаленький член. Замирает, завороженно глядя на мою киску.

— Тебе нравится? — выдыхаю я.

— Очень… Это самое прекрасное, что я видел за последние два дня…

— Полижи её, — прошу я. — Подготовь к своему члену. Не проникай сразу… Дай мне насладиться этим возбуждением… У меня голова кружится, Рус… Я пиздец, как хочу тебя…

— Скажи это ещё раз.

— Я пиздец, как хочу тебя, Рус. Посмотри сам. Под мной уже лужа. Я оставлю тебе здесь пятно.

— Ты уедешь, я буду его целовать.