Малера (СИ) - Хелен Кир

Вот он. Прищур папы выхватывает мой образ с головы до ног. Он одобрительно кивает и подставляет локоть.

— Па, ну что мы как в Средневековье-то?

— Чегоо? А ну-ка уцепилась молча, — притворно возмущается он. — Давай-давай!

— Да, блин.

— По блинкай мне тут!

— А мама? Это же ее место!

— Ничего, она с другой стороны возьмется. Ладусь, ты готова? — зовет ее, на секунду позабыв обо мне.

— Да, мам! — типа возмущаюсь. — Сколько ждать? Ого-го-о-о-о, — восхищенно тяну.

Подберите нам разинутые рты. Вот это мама Лада! Силуэтное платье иссиня-черного цвета облегает ее все еще прекрасную фигуру. В ямке выступающей ключицы сверкает небольшой прозрачный камень. Полностью открытые руки, и предплечье венчает изящный платиновый браслет. Богини Олимпа, оглядитесь, вы потеряли одну из вас! Волосы, божественные волосы взбиты непокорной гривой, стекают на одну сторону.

— Что застыли? Ау, родня! — смеется она.

Мы все еще пораженно молчим. Наконец, папа отмирает и произносит:

— Лад, помнишь, как мы с тобой фильм смотрели, где подчиненный влюбился в свою суровую начальницу и пришел к ней в гости, — брови мамы ползут вверх. — Нет-нет, я хочу сказать, что у меня такая же оторопь, как у этого Ефремовича, когда он дико столбенел от красоты женщины. Ты просто прекрасна! Боже, ты невероятна! Лер, — обращается ко мне — ты не знаешь, там много молодых людей будет, может мы мать дома оставим, а то уведут ее от меня.

— Эй-эй! — шутливо тычет в бок папы. — Я бы попросила!

— Люблю тебя, родная, — целует маму в щеку.

— И я тебя, Спарт. И только сильнее, и сильнее.

— Да идем уже, неразлучники! — смеюсь и тащу их за руки к двери. — Ой, а подарок?

— Ох, точно!

Папа забирает огромный сверток и наконец мы выдвигаемся к дому Филатовых. Чем ближе приближаемся, тем сильнее начинает потряхивать. Дома я делала вид, что забыла, какие меня на празднике ждут испытания. Имя им «Мот»! Мама ободряюще сжимает руку и внимательно смотрит. Мудрая моя, всепонимающая, никогда не осуждающая за любые проступки. Папа, и тот как-то странно кивает мне, и подхватив, гордо тащит сквозь толпу прямо к имениннику. Не доходя немного до локации в Матвеем, останавливается и говорит.

— Лерка, ты у меня самая лучшая. И это… всегда рассчитывай на меня. Ясно тебе?

— Па, да я и всегда…

— Лер! Всегда! О, Егор, привет, — жмет руку отцу Матвея. — Маша, как всегда, необыкновенная.

Пока родители заняты разговором, осматриваю вокруг яркое пространство, кричащее о торжестве. Д-а-а-а, тут сегодня одно сплошное великолепие. Постарались! Шатры, гирлянды, море цветов, стоящих в красивых вазах. На глазах гостей несколько поваров готовят блюда. При желании можно и самим поучаствовать в процессе. Хотя пока желающих нет, может позже. За огромной барной стойкой молодой кудесник готовит напитки. Очень хочется уже подойти и заказать себе коктейль, но мои рядом, неудобно.

— Досточтимое семейство! — раздается позади нас голос.

Мы все дружно оборачиваемся. Матвей с этой своей… дамой сердца или того, что ниже находится. Поздравляем, я быстро тарабаню и делаю шаг назад, а мама и папа разливаются и желают всего самого-самого. Сцепив руки замком, из-под опущенных ресниц разглядываю Матвея. Отлично выглядит. И костюм очень идет! Не пафосный, конечно, не тройка там какая, а вполне себе свободный и современный. Подстригся, волос почти не осталось, небритость гуще, чем волосы на голове. Ему идет. Мужественный, плечистый и все же такой родной.

Рядом с ним гордо выпрямив спину стоит Виктория. Собака пушистая! Яркая полярная башка, тоже почти лысая как у Мота (небось спецом под него подстриглась дура) и короткое серебристое платье. Интересно, если на нее шапочку из фольги надеть, сойдет за футляр? Вика щебечет со всеми, кто появляется в радиусе метра от нее, направляет гостей и рассказывает, что можно попробовать и оценить прямо сейчас. Вот благодарит моих родителей за подарок. Сует огромную тяжелую коробку в руки пробегающему координатору и велит положить на стол для подарков. Вот так! Прям будто здесь живет распоряжается. Удивленно кошусь на Матвея. Кажется, что он вообще не реагирует на поведение Викуси-хренуси своей!

Мот странно безразличен к происходящему. Нет, улыбается, разговаривает, но мне все равно непонятно его состояние. Отпиваю сок из бокала, перезагружаюсь. Проваливаюсь в свои мысли. Понимаю, что очень жду Златку. Она написала, придет с опозданием. Странно, а родители ее уже тут. Рассматриваю их, дядь Ник похож на грозовую тучу. Вон как его жена успокаивающе шепчет ему на ухо. Наконец, он сдержанно улыбается и целует ее. И вообще, все отцы из нашей компании, повернутые на своих половинах. Это я точно говорю!

Подъезжаю и Величанские. Срываюсь с места и бегу к крестному. Он распахивает руки и, приподнимая от земли, кружит меня в воздухе. Да что происходит? Руслан всегда такой веселый, а сейчас, натянув улыбку, разговаривает со мной. Чувствую, что взволнован. Мы идем вместе к нашим, и я наблюдаю, как дядь Ник напрягается и неотрывно смотрит на крестного. Руслан подходит и первым протягивает руку. Теть Лена, побледнев, дергает за локоть мужа, и тот, не отводя взгляд от своего лучшего друга, вкладывает свою ладонь. Крестный, постояв мгновение, дергает дядю Ника на себя и обнимает его. Наши мамы облегченно вздыхают. Да что такое-то? И Ванька где со Златой?

— Лер, можно тебя?

Сердце начинает молотить. Матвей. Это он. Независимо оборачиваюсь, и типа безразлично одариваю взглядом. Стою, заведя ногу за ногу и еще и скрестив руки. Этакая змея-пружина. Не свалиться бы! Так сказать — закрытая поза и все тут. Окидываю его царственным взглядом, поджав губешки в подковку. Да, я такая.

— Что ты хотел? — не своим голосом выговариваю буквы. Боже, что это за звуки вырываются из моего рта? Непроизвольно окаю и четко выговариваю согласные. Прямо не «што» говорю, а именно «что». — Кхм-кхм, — отчаянно прокашливаюсь, но и тут получается несколько визгливо-пропилено. Куда мне деться от этого позора, не спалилась ни разу. — Так что?

Матвей, видимо, все мои неестественные потуги проигнорил. Он серьезно поглядывает и, разрази меня гром, смущен. Приободряюсь. Так тебе и надо, козлотур! Наконец, он поднимает на меня взгляд и так проникновенно дает посыл, что вся моя напускная хрень приобретает жуткий оттенок деструктивности. Ну да, все так, веду себя, как полоумная.

Неловко мне даже становится от того, что сама придумала всю фигню, отталкивала Мота и все время смотрела в ином направлении. А может и стоило просто пилить по прямой и не сворачивать в переулки, где притаивалось и нападало никому не нужное сомнение. Ну с чего я взяла,