Крах под Москвой. Генерал-фельдмаршал фон Бок и группа армий «Центр». 1941–1942 - Альфред Тёрни

Следующим важным фактором, определить который было гораздо сложнее, чем возможности германских или даже советских войск, была погода. На данный момент она создавала для сил фон Бока проблему серьезнее, чем сами русские. Специалисты по погоде в авиации провели исчерпывающее изучение погоды в области Москвы. Но технические данные были условными, и никто во всей германской военной иерархии не брал в расчет, что в октябре 1941 года на подходах к Москве сотни тысяч солдат фон Бока будут еле тащиться, по колено увязая в грязи. Таким образом, самый долгосрочный прогноз, который только можно было сделать, заключался в том, что сезон осадков продлится еще две недели или около того, возможно прерываясь на короткие периоды без дождей. За этим последует период холодной сухой погоды, который продлится большую часть ноября.

Был и еще один жизненный фактор, который стоило учитывать. На протяжении двух лет с тех пор, как началась Вторая мировая война, вермахт создал вокруг себя ореол непобедимости. Германская военная машина пронеслась по территории всех ее противников в Западной Европе. Каждая страна, оккупированная Германией, дружественная, воинственная или нейтральная, была в ужасе от новой германской концепции ведения войны, блицкрига, ознаменовавшейся более чем убедительными победами. Так что гордый и надменный фельдмаршал фон Бок, потомственный прусский военный, безусловно, хотел бы сохранить и укрепить ореол непобедимости вермахта. Москва была, казалось, на расстоянии вытянутой руки; возможно, такой шанс мог и не представиться. Фон Бок решил, что это возможность оставить потомкам свое имя как завоевателя Москвы.

Наконец, был вполне прагматичный расчет на то, что для группы армий «Центр» не было иной альтернативы, кроме как продолжать усиливать натиск. С чисто военной точки зрения труднее было остановить операцию и попытаться организовать оборонительную линию в глубине России, в 1000 км от границы Германии. В случае перехода к обороне русские, которые еще не были окончательно побеждены, перехватят инициативу (что, как мы знаем, и произошло).

Оценив все факторы, как явные, так и предполагаемые, фон Бок принял решение. Его ответ ОКХ был куда проще, чем сложные вычисления, которые к нему привели. «Я настаиваю на продолжении наступления», – заявил фельдмаршал фон Бок40.

Хотя огромное количество русских находилось в котлах у Брянска и Вязьмы, большие силы русских продолжали оказывать сопротивление в лесистой местности северо-западнее и западнее Москвы. Эти леса и повсеместная распутица также являлись противниками немцев. 14 октября 3-я танковая группа захватила Калинин (ныне Тверь. – Ред.).

Русский участник боев в той области полковник С.Н. Севрюгов, командир полка 53-й кавалерийской дивизии, описывал ожесточенность тех боев:

«…..Противник атаковал наши позиции бомбардировщиками и штурмовиками, иногда группами по сотне самолетов или больше. Лес (к северо-западу от Волоколамска) был заполнен дымом от бесчисленных сильных взрывов. Старые деревья валились на землю, воздух был очень горячим, так что было невозможно дышать.

Было очевидно, что противник пытается окружить нас с юго-востока. Он вел атаку с большой интенсивностью. Его пехотинцев поддерживало большое количество танков. Под давлением превосходящего числом противника я приказал своему полку отступать с боем.

На протяжении ночи основные части моего полка добрались до шоссе. Было холодно, сыро и очень темно. На восток по шоссе бесконечным потоком шли фашистские танки, грузовики, набитые пехотой, моторизованная артиллерия и другая техника. Ревели и скрежетали их моторы; сквозь осенний дождь их затемненные фары были едва видны. С большой осторожностью, чтобы не поднять тревогу, наши эскадроны перестроились для атаки. Поток фашистской техники прогрохотал мимо и наконец исчез из вида. Осталась только тихая грязная дорога, проборонованная множеством колес и гусениц. Мы ждали.

Опять послышался рев моторов, и вскоре вновь стал виден приглушенный свет фар. Подходила друга колонна противника. Они приблизились – фашистские танки, грузовики и артиллерия. Некоторая техника буксовала и часто застревала. Они были так близко, что мы слышали проклятия немецких солдат, толкавших свою тяжелую технику, завязшую в грязи. Я рассчитал, что через час уже станет светло.

В определенный момент я дал команду: «Вперед! Огонь по фарам! Всем эскадронам! В бой!»

Темнота наполнилась выстрелами. Фары начали гаснуть. Огонь наших орудий, пулеметов и легкого стрелкового оружия обрушился на технику. Рвались гранаты и сигнальные ракеты. Наконец, после долгих криков и непонимания, фашисты открыли огонь из тяжелого оружия… После тяжелого боя мы начали отступать в сторону Москвы, оставив за собой множество убитых врагов и уничтоженной техники»41.

4-я танковая группа, испытывая огромные трудности с упорно сражавшимися русскими, шаг за шагом пробивалась вперед и 12 октября захватила Калугу, а 18 октября Малоярославец. Из последнего города через Наро-Фоминск к советской столице тянулась мощеная дорога. К концу октября германские танки и пехота вышли к Наро-Фоминску и на рубеж реки Нара в 56 км от Москвы. (А 23 октября 3-я и 13-я армии Брянского фронта, которые три недели вели тяжелые бои в тылу противника, вырвались из окружения. – Ред.)

На южном секторе фронта продвижение Гудериана шло медленнее. После двух недель тяжелых боев в районе Мценска только 23 октября удалось совершить прорыв в сторону Тулы, но попытка взять этот город с ходу 29 октября провалилась, немцы понесли большие потери людей и танков. (Другие соединения 2-й танковой армии Гудериана позже, 22 ноября, достигли Сталиногорска и Венева, двух небольших городков к востоку от Тулы. Немцы под Тулой пытались создать котел, в западне которого окажутся защитники этого неприступного города.)

В Германии на протяжении этих дней радиостанции несколько раз прерывали свои обычные программы, чтобы сообщить: «В самое ближайшее время мы ожидаем сообщения особой важности. Пожалуйста, оставайтесь с нами»42. В Берлине, Гамбурге, Мюнхене и дюжине других германских городов вечерние газеты выходили с заголовками о неминуемом падении Москвы. Официальная газета нацистской партии «Фёлькишер беобахтер» придерживалась наиболее драматичного тона. В огромных ярких красных заголовках говорилось: «Великий час настал! Восточная кампания завершена!»43

По всем городам, городкам и деревням Германии слухи распространялись среди населения как пожар. «Москва пала!», «Сталин просит о перемирии!», «Мир! Мир!»44. В Берлине мясник приглашал всех желающих в свою лавку и раздавал дорогие сосиски, празднуя великую победу. В Нюрнберге владелец магазина советовал домохозяйке, пришедшей, чтобы купить красивую открытку и послать ее своему мужу-солдату «куда-то на Восточный фронт», идти домой и дождаться хороших новостей о том, что ее муж скоро вернется домой45.