Черная магнолия - Иван Любенко

— Надо же, — покачал головой присяжный поверенный, — а я-то думал, что этот вид холодного оружия уже давно вышел из моды.

— Как видите, нет. В руке у него был пистолет с надетой на ствол соской. Он успел выстрелить всего один раз. Но звука никто не слышал.

Адвокат кивнул:

— Соска должна была воспрепятствовать мгновенному выходу пороховых газов и приглушить звук выстрела, не так ли?

— Вы абсолютно правы. И все-таки, Клим Пантелеевич, вы мне что-то не договариваете. Ведь не будете же вы отрицать, что убийство полковника Левицкого, который посещал читальню, и смерть библиотекаря связаны?

— Несомненно.

— Но именно после вашего визита в библиотеку на этой тропинке произошла какая-то схватка. Я не знаю, были ли вы ее участником или нет, но у меня есть подозрения, что вам известно гораздо больше, нежели мне. По какой-то неведомой причине вы не хотите быть откровенным. Бог вам судья. Но имейте в виду, может так случиться, что на вас падет обвинение в смертоубийстве библиотекаря Сорочинского. И тогда я уже ничем не смогу вам помочь, тогда как чистосердечное признание…

— Послушайте! — перебил его Ардашев. — По-вашему выходит, что я, после того как проводил даму, вытащил из постели этого бедолагу, приволок его в парк гостиницы «Ялта» и тут же прикончил шпагой? А потом для чего-то вложил ему в руку пистолет с соской на стволе и нажал на спусковой крючок? Простите великодушно, но неужели я и в самом деле похож на идиота?

Следователь примирительно поднял руки.

— А вот теперь я совершенно уверен, что вы здесь ни при чем. Можете считать, Клим Пантелеевич, что с вас сняты все, даже малейшие подозрения.

— Да? И с чего это вдруг?

— Видите ли, тот самый пистолет не имел спускового крючка; его роль выполняла скоба на рукоятке. Несомненно, если бы вы были здесь ночью, вы бы никогда так не сказали: «нажал на спусковой крючок».

Ардашев польстил:

— Нечасто мне приходилось сталкиваться с профессионалами такого высокого уровня. Снимаю шляпу.

— Ладно уж, — расцвел Модест Казимирович, — куда мне с вами тягаться. Однако не извольте гневаться, что отнял у вас столько времени. Больше вопросов не имеется.

— Скажите, а эксперт так и не обнаружил яд в бутылке того самого шустовского коньяка, что нашли у полковника Левицкого?

— Нет. Коньячок чистый, без примесей. — Следователь развернулся, чтобы идти назад. — А вы в гостиницу или как?

— Я обязан принести извинения той даме, которой вы устроили форменный допрос. Я сам набился к ней в попутчики, поскольку газеты пестрят сообщениями о грабителях, вырывающих из рук легкомысленных курортниц сумочки.

— Вы уж, Клим Пантелеевич, заодно и за меня извинитесь. Ничего не поделаешь — такая работа. — Чиновник склонил голову в вежливом поклоне. — До свидания.

Распрощавшись с Лепищинским, присяжный поверенный достиг «Ялты». Он купил у торговки букет белых роз, перевязанный алой лентой, и прошел в фойе. Портье с каменным лицом сообщил, что госпожа Авоськина находится в номере. Ардашев достал визитную карточку, что-то чиркнул и вложил в букет. Затем передал цветы коридорному. Получив целковый, тот опрометью бросился вверх по лестнице.

Вздохнув с облегчением, Клим Пантелеевич вышел на залитую солнцем улицу и нанял извозчика. О недавнем ночном происшествии он уже почти забыл и теперь лишь думал о том, как удивится Лика, когда получит букет и наткнется на визитку. «Что поделаешь, — мысленно оправдал он себя, — весна».

22

Бомба

В тот же день, когда солнце стояло в зените, они опять встретились. Но теперь уже не случайно. Клим Пантелеевич сам указал на визитке время и место встречи: «Сегодня, в полдень, у мола. Буду ждать».

Ардашев пришел раньше назначенного времени. С моря дул ветер. В бухту в окружении чаек медленно заходил пароход «Е. И.В. Ксения», прибывший из Севастополя. Он дал протяжный гудок и начал разворачивать нос, чтобы пристать к молу. На волнах раскачивались корабли черноморской эскадры с надписями на стальных корпусах: «Пантелеймон», «Иоанн Златоуст» и «Евстафий». Рядом, под флагом командующего флотом, бросил якорь «Алмаз».

Неугомонный Вилли, увидев Ардашева, радостно завилял хвостом. Лика в голубом платье со сборками выглядела обворожительно. Ветер донес аромат ее французских духов. Теперь Клим Пантелеевич знал, что они называются «Букет Наполеона» — точно такие он выбрал по запаху в магазине Йонса, на Пушкинском бульваре, и купил в подарок жене.

— Спасибо за розы. Они великолепны, — смущенно выговорила она.

— Вы уж простите меня за те неприятные минуты, которые вам пришлось пережить, общаясь со следователем.

— Ничего страшного, — она махнула рукой. — Они допрашивали не только меня одну.

— Знаете, Лика, а давайте сегодня прокатимся за город. С самого детства я испытываю тайный трепет перед маяками, а потому предлагаю вам совершить небольшой вояж в Ореанду и на Ай-Тодорский маяк. Он стоит на верхушке отвесной скалы. Вы не против?

— А там не страшно? — она кокетливо нахмурила брови.

— Ну, мы же не собираемся прыгать вниз, правда? — отшутился Клим Пантелеевич.

Они взяли извозчика и отправились на экскурсию. Вилли в дороге вел себя как самый настоящий путешественник. Сидя на коленках у хозяйки, он то и дело вертел головой, рассматривая окрестности, и с недоверием косился в сторону следовавших по обочинам коров.

В Ореанде, находящейся от Ялты всего в шести верстах, они любовались окрестностями из ротонды, осмотрели развалины дворца великого князя Константина Николаевича, ходили вокруг бассейнов, устроенных в форме Черного, Азовского и Каспийского морей, и вышли к пруду, в котором плавали гордые лебеди. Рядом из дупла огромного дуба бил искусно устроенный фонтан с холодной родниковой водой. Отсюда они прошлись до домика, где после пожара жил великий князь. Лика дважды оступалась и хваталась за локоть Клима Пантелеевича, но потом, смущенно пробормотав «простите», отпускала руку и шла рядом. Миновав бамбуковые заросли и рощу маслин, они оказались у церкви Покрова Богородицы, выстроенной из камня сгоревшего дворца. Извозчик поджидал их именно там.

И снова тронулся в путь пароконный экипаж. Дорога привела к Ай-Тодорскому маяку. Смотритель — бывший боцман, а теперь седой старик, — видимо, уже привык к экскурсантам и, получив рубль, с воодушевлением поведал, что сие гидрографическое сооружение расположено на высоте сорока саженей и было воздвигнуто еще в 1835 году по приказу тогдашнего командующего Черноморским флотом адмирала Лазарева. Огонь в то время поддерживался с помощью масла и рыбьего жира. Но в 1876 году его перестроили и возвели новую восьмигранную башню. Освещение теперь у него керосинно-калильное, а свет виден ночью аж на пятьдесят верст.