Четыре крыла - Татьяна Юрьевна Степанова

– У них имелся общий любовник, некто Адонис, Игорь Виноградов, – ответил Макар. – Он пропал. Нам интересно, куда он делся.

– Я слыхала краем ушка, но смутно. Про парня. – Голохвастова изогнулась на диване, принимая новую умопомрачительно изящную позу. – Роскошный тип. Но совсем не нашего круга, Макар. Полыхал скандал. Они его не поделили. Но проблема не в этом нуле. Он никто. Фишка в них обеих.

– Ты мудрая, Ириша, сведущая, объясни, пожалуйста, нам, – смиренно попросил Макар.

– Они были ближайшими подругами прежде. Очень долго. Или считали себя таковыми, – произнесла Голохвастова. – В оные времена Аня даже заставила братца купить участок земли и построить дом в месте, где бывший муж Васи свил той гнездо. Они жили по соседству. Дружили семьями. Часто отдыхали вместе, путешествовали. Помню, в Монте-Карло они обе явились в «Диор» с ног до головы в полупустой театр на вечер примы Большого. Она тогда еще таскалась на Ривьеру, устраивала в Монте-Карло балетные сезоны для старых европейских пердунов… Унесенные ветром, Макар. И прима Большого, и эти две кошелки…

Она умолкла, уставившись расширенными зрачками в пустоту.

– Они поссорились из-за Адониса? – спросил Макар, возвращая ее к реальности из грез.

– Да кто он? Ноль. Кажется, рекламист. Модель. Или альфонс. Жиголо, – Голохвастова махнула рукой. – Послушайте, Вася, разведясь с мужем, отсудив у него совсем немного… а она ведь рассчитывала на половину его капитала, решила поправить пошатнувшееся благосостояние за счет Лени. Она сама просто вешалась ему на шею.

– «Зовите меня просто Ильич»? Брат Дрыновой? Вы о нем сейчас? – уточнил Клавдий.

– Боже, тааакой большевизм! Смердит, – снова манерно затянула свою песнь Голохвастова. – Леня-Ильич погорел на трубопроводах в Газпроме. Они вдруг стали никому не нужны, а он вбухал в них уйму бабок. Его, полуразорившегося, бросила жена, и он вознамерился отсудить у нее детей, не желая платить ей на их содержание. Он решил отдать детей на воспитание сестре Ане. Но ту всегда интересовала лишь карьера актрисы кино. Тогда он с горя принял ухаживания ее подруги Васи, готовой взвалить на себя обязанности мачехи для его отпрысков. Сам-то он к ней не питал никаких чувств. У него все атрофировалось, в смысле секса, когда он разжирел до неприличия и запил. Он лежал в том же рехабе, Макар, где ты приходил в себя. В Одинцове. Ты его в рехабе разве не встречал?

– Я не помню, – честно признался Макар.

– Леня крутил с Васей по расчету из-за детей. Он импотент, и всем это известно, – безжалостно объявила Голохвастова. – Он бы все равно женился на Васе, он искренне считал – лучше подруги сестры ему жены не найти. Вася не станет гнобить его детей. Но он ошибся. Аня побоялась потерять влияние на брата. Она вдруг категорически воспротивилась их свадьбе. Будучи лучшей подругой Васи, она начала всем… и особенно брату рассказывать про нее непотребные вещи.

– Например? – спросил Макар.

– Вася – тайная алкоголичка, – начала перечислять Голохвастова. – Вася неадекватна. Она ходит порой голая дома при прислуге и на участке. И садится пописать под елкой рядом с садовым джакузи. Ее не раз якобы засекали справляющей нужду во дворе соседи. Разве можно подобной особе доверить детей? Аня отвратила Леню от Васи, спасая свое влияние и, главное, – семейные деньги. Он ведь на нее тратил много – на ее дурацкие рекламные клипы, где она мелькала… Пытался всунуть ее по блату даже в сериалы! Даже в полный метр кино! В пятьдесят-то лет! А она, не моргнув глазом, разрушила стремление Васи породниться. И Вася ее возненавидела.

– Кто поймет женщин? – вставил Макар. – Когда они… вы сами себя не понимаете?

– Сплошные загадки, полный отстой. – Голохвастова закрыла глаза. – Адонис, по слухам, появился в жизни Ани случайно. Но старушка растаяла и поплыла. Это она прозвала его Адонисом. А Вася в отместку забрала его у нее. Обольстила. Впрочем, я не знаю подробности. Но парень не важен. Главное – их взаимоотношения между собой.

– Разрушенная дружба? – спросил Макар.

– Не существовало никакой дружбы. Мираж. Остались лишь подлость и предательство. Хотя я не поощряю пафос в оборотах речи, – улыбнулась Голохвастова с закрытыми глазами. Лицо ее выглядело сейчас на экране почти мечтательным. И обреченным.

– Где за городом они соседствуют домами? – спросил Клавдий.

– В Шишкином лесничестве.

– Элитное место.

– Да, Deadinside, – Голохвастова очнулась и вперилась в Клавдия с экрана. – Какие тусовки мы там отжигали… Сплошной Великий Гэтсби… Но мы уже столько разговариваем, а вы все про них, ни слова о себе. Макар стал скучен и нелюдим – отец-одиночка, муж бедной коварной Меланьи, а вы? Вы женаты?

– Холост, – ответил даме Клавдий.

– А что у вас с рукой?

– Упал. Очнулся. Гипс.

– Вы столь неустойчивы?

– Падаю на колени перед красивыми женщинами.

– Я бы вас удержала… полечила травмы.

– Понял. Макар мне ваш номер скинет, – Клавдий шел ей навстречу. – Обсудим. Ветер, кстати, меня не унесет. Даже шквал. Я и вас ему не дам унести, Ирочка.

– Ириш, где обычно можно застать Васю и Аню? – Макар оборвал поток флирта, ему не терпелось расспросить Голохвастову о насущном.

– Вася приятельствовала с Меланьей, неужели сам не знаешь? – ответила Голохвастова.

– Я не вникал.

– Тебе просто было все до фонаря в Англии. Даже жена, – укорила его Голохвастова, продолжая гипнотизировать томным взглядом Мамонтова. – У меня нет контактов Васи. Мы не общаемся. Она, наверное, живет в своем Шишкином Лесу, но я не знаю. Неделями торчит на Мальдивах. Порой заглядывает в свой бутик в Камергерском.

– Она дизайнер одежды? – поинтересовался Клавдий. – Видел на фотках из интернета шмотки на вешалках в ее лавке «Вася Моревна».

– Она застолбила свой бренд, но сама она не дизайнер. Она выжига, берет вещи на продажу у начинающих креативных портняжек из провинции. Типа булгаковских из «Москвошвея», но у нее сплошные Саратовшвей, Оренбургшвей… Лучшие вещи она порой бесстыдно выдает за свои, присваивает. Бутик – часть отступного ее прежнего мужа. Не знаю, приносит ли он ей сейчас доходы. Позвоните менеджеру, через него попросите о встрече с хозяйкой, – посоветовала Голохвастова. – Тебе, Макар, Вася не откажет.

– Спасибо. Аню где нам встретить? Тоже в Шишкином Лесу? – продолжал Макар.

– Она мнит себя гениальной актрисой. Звездой. С десятком рекламных роликов! Представляете ее самомнение? Через брата к ней стучитесь. Хотя он в запое, возможно, и сам ни с кем не контачит. Или опять лечится от ожирения в частной клинике, – ответила Голохвастова. – Или же…

– Что?

– Ищите на нее выход через Васю.

– Но они же в ссоре, – напомнил Макар.

– Не имеет значения, – ответила Голохвастова. – Никто лучше Васи не знает жизнь Аньки. И наоборот. Они следят друг за другом. Сторожат в Сети и… в реале. Это ведь Васька своей бывшей подружке в тусовку и в жизнь прозвище запустила: Аня-Мордоворот.

Глава 20

Грядки

На следующее утро Макар и Клавдий как раз совершали пробежку у озера, когда Мамонтову позвонил участковый Бальзаминов.

– Новости есть? – спросил он.

– Невеликие, – ответил Клавдий. – Мы сами хотели с вами связаться, Михал Михалыч, попозже.

– Дуйте ко мне, – приказал Бальзаминов.

– И побыстрее? – спародировал его Клавдий.

– Мигом. Садовый инвентарь в ваших хоромах имеется?

– Инвентарь? – встревожился Макар, слышавший разговор по громкой связи.

– Лопаты. Прихватите с собой, – велел Бальзаминов. – У меня своя.

И он отключился, не вдаваясь в дальнейшие пояснения.

– Он нашел трупы?! – Макар сразу сильно заволновался.

– Или возможную могилу. Могилы, – Клавдий тоже ощущал себя не в своей тарелке.

Они опять вынужденно махнули рукой на завтрак, забрали с собой термос с крепким кофе. Все их мысли занимали грядущие события в Скоробогатове. Но по пути Макар все же спросил:

– Клава, звонить теперь менеджеру Васи или нет? Договариваться с ней о встрече?

– Звони сейчас. Встречу в любом случае можно отменить, если… – Клавдий не договорил.

Макар притормозил, отыскал в интернете адрес и телефон бутика в Камергерском переулке, попросил соединить его с топ-менеджером. Клавдий мрачно слушал их беседу по громкой связи. Макар сразу представился и предложил управляющему бутика передать хозяйке Василисе Панайотовой его просьбу о скорейшей личной встрече – если, конечно, Панайотова сейчас в Москве.

– Нет, она не в Эмиратах, она в Москве, – ответил менеджер. – Я передам. Я слышал вашу