Приходящие из Мора - Кирилл Юрченко

— Ты понимаешь, меня не было всего пять секунд! — продолжал заливать Стрельникову Еносий (или не врал, а, напротив, натрепал его сожитель — Лука не знал, чьему рассказу больше верить). — И они как будто испарились! Поутру мы узнали, что на усадьбу Фаддея тоже напала одна тварь. Правда, ей ничем не удалось поживиться, он ее прежде подстрелил. А с рассветом мы с Василием снарядились идти к Евгении. Чего ж, баба живет одна-одинешенька, мало ли что могло случиться. Оказалось, она и не слыхивала ни о чем. Посмеялась над Василием, когда он предложил ей пройти к нам во двор и собственными глазами увидеть то, что осталось от нашего хозяйства.

«— Василий — будто мы первый день знакомы, — заявила она, — сколько раз ты меня дурачил и все для того, чтобы лишний стакан бражки выцыганить?»

— Ты, Лука, еще не знаешь Василия, — пояснил Еносий, — он от каждого пустяка заведется. Наговорил ей всяких гадостей и плюнул под ноги. «— Больше я с тобой общаться не желаю, и знай — я злопамятный!»

— Потом его, правда, отпустило немного, стал извиняться, но и Евгения — женщина с гонором. Извинений его не приняла и велела убираться ко всем чертям. Даже Маринку, когда та к ней пришла, не приняла. Я уж и не стал вмешиваться. Хватит того, что она Игната ненавидит. Мне-то с ней ссориться вовсе не к чему.

— Так может, это Василий ее порешил, а валит все на Игната? — взбрело тут Луке в голову.

— Нет, что ты, что ты, — запричитал Еносий, — это не правда.

«Один сумасшедший покрывает другого», — подумал Стрельников.

— Ну, и что нам делать, Лука? — спросил вдруг Еносий. При этом не стал конкретизировать, что он вообще имел в виду. Но Лука сразу понял — вопрос прозвучал именно в глобальном смысле.

— Надо как-то выбираться отсюда, — ответил он. — Рано или поздно, эти твари доберутся до нас.

«Собственно, разве не этого они добиваются?» — подумал Лука. Живности в лесу более чем достаточно, и гораздо более доступной. Они даже медведя не боятся, — вспомнил он — но ведь за тем еще нужно погоняться! А человек — разве не самая легкая добыча?

Стрельникову показалось, что Еносий всхлипнул.

— Не думал я, что это так серьезно будет. Не полагал… — Произнес старик. — Это все Игнат. Это он проклятие наслал.

— О чем ты? — Лука придвинулся к старику.

Еносий заговорил навзрыд, словно оправдываясь за что-то.

— Василий все уговаривал его убить. Твердил что, мол, Игнат оборотень, демон в человеческом обличье. Надо было его и в самом деле прикончить.

— С чего ты взял про оборотня? Сумасшедший старик!

— Я не сумасшедший. Просто я хочу жить!

— Я тоже!

Возразить Еносий не успел.

4. Нападение

Из леса раздалось отчетливо слышное и уже знакомое потрескивание.

— Давай, лезь скорее, — скомандовал Лука. — Вали в будку. Быстро!

Он подтолкнул деда и присел на корточки, водя ружьем из стороны в сторону, еще не зная, откуда ожидать нападения.

Треск и шум крыльев затих. Спустя несколько секунд Лука услышал еще один потрескивающий звук. С противоположной стороны и значительно дальше.

Он попятился к деревянному коробу, откуда его уже дергал старик.

— Лука, чего ты сам медлишь? — гнусавил Еносий, цепляя за ноги.

Лука задом вполз в самодельный дот, прикрыл люк. Рядом тяжело и зловонно дышал Еносий. Чтобы хоть что-то услышать снаружи, Стрельников жадно припал к одному из смотровых окошек.

Хлопанье, теперь уже дружное, повторилось и стало ясно, что твари вот-вот должны появиться в зоне видимости. Хотя какая там видимость — чтобы не спугнуть чудовищ, Лука не решался включать фонарь. Он выставил ружье в амбразуру и велел Еносию соединить оголенные концы проводов тотчас по его команде.

Шум становился отчетливее. В глухой темноте, казалось, виделись размытые очертания летящих существ, впрочем, это была скорее игра воображения: неясные образы мерещились в пятнах напряженного зрения. Но то, что хлопки стали ближе, Лука слышал теперь уже отчетливо.

Лука вдруг увидел неясное движение над забором. Как будто по темному куполу неба мазнули еще более черной краской — часть дрожащих звезд исчезла, а вместо них обрисовался клочковатый силуэт. Скрипнули доски забора, над которым появились две сверкающие точки — Лука не сомневался, что это глаза усевшейся твари, которая решила осмотреться.

Вторая была где-то на подлете. Лука собрался дать команду Еносию, как вдруг раздался тяжелый удар в забор, и глаза над забором исчезли. Одновременно послышался хруст и дикий вопль. Снова удар. Доски затрещали, но выдержали. Лука почувствовал, как под ногами задрожала земля. Вопли прекратились. Судя по хрусту костей, первую тварь, которая уже не кричала, постигла незавидная участь. Меж тем хлопки крыльев другой твари начали удаляться.

Рядом слышно было сбившееся дыхание Еносия. Глядя в щель, старик тоже пытался хоть что-то разглядеть в кромешной темноте своими слабыми глазами.

Лука прошептал:

— Представляешь, мы с тобой балаболили, еще одна скотина пряталась под забором, и никто ее не слышал. Даже летающая гадина облажалась. Но ничего!..

Он просунул ногу в отверстие в полу и, чуть развернув будку, скомандовал:

— Врубай, дед.

Еносий растерялся. Он так был ошарашен непонятной схваткой за оградой, что потерял концы проводов. Лука, не отрываясь, продолжал смотреть на забор, шепотом подбадривая деда:

— Давай же, не волнуйся, старик. Спокойнее.

Снова удар в забор — ему показалось, что доски вот-вот лопнут. И, наконец, ударил ослепительно яркий луч прожектора, выхватив из темноты громадную серую фигуру, которая пыталась перелезть через забор.

Пальцы его машинально нажали оба спусковых крючка двустволки. После выстрела дуплетом существо исчезло за забором, с диким визгом. Перезаряжая, Лука действовал вслепую, как учил Фаддей, стараясь, чтобы его движения были спокойными. Уронив один патрон, достал из патронташа другой. Не глядя, вставил еще один, так и не сводя взгляда с забора.

Тварь все еще ревела, изредка ударяя о забор и непонятно было — то ли она хочет перепрыгнуть через него, то ли снести препятствие напрочь. Или, что тоже вероятно, бьется в конвульсиях.

Лука приоткрыл дверцу. Напуганный старик решил остановить его и схватил за лодыжку — пришлось отпихнуть его, ударив во что-то мягкое. Еносий охнул и фонарь погас.

Стрельников, проклиная деда, выполз наружу. После яркого света в глазах стояли одни сверкающие пятна.

— Я хочу знать, что с ним все в порядке! — услышал он из дома приглушенный крик Марины. — Деда, пусти меня, он там!..