Фея из Преисподней - Ad Astra

ударила, – не менее честно призналась она, хотя даже Эльфия недовольно нахмурила брови, – это вот дочка моя учудила. Нашла себе ифрита как-то для помощи и докувыркалась с ним в постели. Вот итог. Да, Азазель?

– Я не виноват, – холодно ответил полукровка-ифрит.

– А где ваша дочь?

– Померла. Уж лет как двадцать её нет, и муженек за ней следом пошел.

– Простите…

– Чего извиняться-то? Сама ж спросила.

Порывшись в папке, Грильда вытащила пожелтевший листок с порванными краями. Без лишних слов она протянула его мне, и, взяв лист в руки, я вгляделась в рисунок странных цветов, что напоминали жутко потрепанные пионы.

– Редкие цветы. Вырастить их можно, вот только сок ещё дождаться надо.

– Тут написано, что это «плаксы».

– Да, они начинают источать сок тогда, когда им вздумается. Нет никакой закономерности, в этом вся и беда. Этот сок и лечит.

– Спасибо вам огромное, я в долгу перед вами!

– Да погоди ты…Останьтесь на чай.

Азазель поспешил поставить чайник, а Подсолнух и Эльфия послушно сели на диванчик рядом с корзинкой халвы. Закурив трубку и неожиданно предложив ещё одну трубку мне – я, безусловно, согласилась, сняв маску, – женщина вывела меня в огород, где мы сели на лавку, на которой уже дремала черная кошка. Над грядками летали бабочки, и первые светлячки скромно ютились под темной крышей, ожидая сумерек. Сердце почему-то больно защемило, будто бы этот пейзаж был дорог Сисиль, и Грильда, кинув на меня внимательный взгляд, покачала головой, выпуская в воздух кольца дыма. Я сделала одну затяжку, но тут же закашлялась.

– Сисиль никогда не курила, вот и непривычно, – пояснила вместо меня женщина, прикрыв глаза, – ну, и судьба же ей досталась. Уж побереги её тело…

– Откуда вы узнали?

– Слушай, деточка, мне четыреста пятьдесят шесть лет. Я такого повидала на своем веку, что уже ничему не удивляюсь.

Мы замолчали, заполняя воздух дымом трубки. Где-то вдалеке пропели птицы, и небо плавно вливало в себя оранжевые тона.

– Ты им за Сисиль отомсти, – вдруг произнесла Грильда, – я вижу, ты дамочка боевая, тебе палец в рот не клади. Авось, не зря именно ты в теле этом и оказалась…

– Вы знаете, как произошло это…перемещение?

– Знаю только, что промысел это Божественный. Там ответы и ищи. Мне тоже потом расскажи. Уж больно интересно…

– Спасибо.

– Да, пожалуйста. Значит, Мордор поднимается с колен?

– Пока не очень успешно.

– А ты думала, власть – это просто? Тут только отвлечешься, а тебе одну ногу кто-то грызет, другую кто-то насилует.

– Тонко подмечено. А вы…не хотите перебраться во дворец?

– Не, – женщина усмехнулась и махнула рукой, – я половину жизни там просидела. Надоело. Мне и тут неплохо. Но на праздники зови, это дело я люблю.

– Обязательно. Вы очень мне помогли.

– Раз я такая хорошая, то и ты мне подсоби.

– Конечно. Что нужно?

– Дело в Азазеле. Живет он тут со мной уж лет пятнадцать, терпит, но вижу, что ему здесь не нравится. Он, как и мать его, амбициозный, хотя и молчит, не признается, хрен обгорелый. Забери ты его с собой. Пусть хоть мир посмотрит.

– Мне не трудно, нам все равно руки рабочие нужны, но…То, что он ифрит, ничего страшного?

– Люди их боятся, конечно, но оттого мне их и жалко. Ну, выглядят они так, чего уж теперь, жизнь в этом мире и для них предусмотрена. Тебя вон тоже люд наш не любил. А теперь что? Я погляжу, что и нравишься ты им, слушают тебя внимательно, работают.

– Вы правы…

– Я всегда права. Ты, ежели Сисиль встретишь, привет ей от меня передавай. Чую, что есть в этом теле и её часть.

– Обязательно.

Открытие № 18

– А вы всё продолжаете приводить в замок странных личностей, – сказала Ольха, наблюдая за тем, как ифрит совершенно невозмутимо устанавливал в свою комнату железную дверь. – Хотя, какая Императрица, такие и подчиненные…

– Ты что-то сказала?

– Не, ничего.

Прошла ещё одна неделя, и Азазель обосновался в замке, пообещав помочь с изготовлением лекарства. Несмотря на врожденные и талантливые способности  к магии огня, ифрит предпочитал неспешно копаться в старых книгах и изготавливать зелья, эффект которых помогал бы людям. Подобное благородство поначалу казалось мне странным и подозрительным, но Грильда объяснила это материнским воспитанием, в ходе которого Азазелю привили стремление к обучению и желание помогать другим. За подобными чудесными чертами, как и предполагалось, оказалась стопка подвохов, среди которых обнаружились вспыльчивость, недоверчивость, скрытность и невероятное чувство собственничества – главным правилом ифрита было требование не трогать его вещи.

Всё это время я заботливо выращивала в саду «плаксы», что росли цветками нежно-голубого цвета. Как и говорила Грильда, спешить вырабатывать сок «плаксы» явно не желали, и сколько бы магии я не вкладывала, сколько бы ни упрашивала их, походя на умалишенную, все было впустую – они были абсолютно сухими. А меж тем время шло, и производство замерло на месте, лишив замок прибыли и планируемых возможностей. Те, кто болел, чувствовали себя лучше, но заражали здоровых селян, и всё начиналось сначала, усугубляясь с каждым разом возмущением того, что власть в моем лице совершенно ничего не делает. Подобные обвинения злили, ведь я действительно старалась, чуть ли не проклиная «плаксы», но понять поданных я также могла – они болели, а я не могла оказать им никакой помощи.

Но беда никогда не приходит одна, и на фоне царствующей в Мордоре болезни начали гореть леса из-за сильной жары. Если бы не Кирка, Ждак и Азазель, в каждом из которых была способность управлять огнем, не миновать бы нам огромной трагедии. Судьба словно испытывала меня на прочность, но, признаюсь честно, эти проверки лишали сил и терпения, жутко изматывая и убирая из жизни нормальный сон. Схватившись за голову, я весь день сидела над цветами, понимая, что, если сейчас я через Яйру попытаюсь купить дорогие лекарства, то можно попрощаться на год с маслом, а вместе с тем обречь селян на еще один год бедного существования.

Лайм и Подсолнух считали, что лучше дождаться периода полного выздоровления селян, не тратясь на лекарства. Харон и Эльфия составляли конфронтационную сторону, полагая, что лучше купить лекарства и запустить производство вновь, не теряя нескольких месяцев