Темная лошадка - Оксана Обухова

Нет. Если есть хоть малейшая возможность для побега, надо ее использовать. Но скотч лучше всего оставить на глазах. Авось, случись чего, не прибью героиню.

Подкравшись вплотную к двери, я услышала мужские голоса. Разговаривали все те же двое.

Прислонив ухо к косяку, я начала разбирать слова.

Первый, молодой и воспитанный бандит, втолковывал что-то возрастному товарищу. Тот, кажется, чавкал, так как бубнил не отчетливо.

— Давай, жуй быстрее!

Чавк, чавк, чавк, бу, бу, бу.

— Я знаю, что «Перехват», — повысил голос бандит. — А ты окольными путями. «Каблук» надо сбросить подальше отсюда. Перчатки не забудь.

Возрастной товарищ прокашлялся и внес предложение:

— А может его того… к э т и м отправить?

Молодой задумался и ответил через несколько секунд:

— Нет. Там сейчас народу до фига. Шашлыки и все такое… Сбрось где-нибудь подальше и все.

«Они собираются избавиться от „каблука“!» — догадалась я и юркой змейкой, задом наперед, скатилась с лестницы. Это мой шанс. Дверцы машины раскрыты, а, на сколько ворох грязного тряпья похож на спящего человека, проверить можно только опытным путем. Так сказать, смелым и экспериментальным.

Зад уперся в «каблук», я встала, обогнула угол кузова и, нашарив ручку дверцы, распахнула ее настежь.

Боже, что я делаю?!?!

Но раздумывать было уже поздно. Старший бандит скоро дожует и спустится вниз, а иной возможности выбраться из сарая больше не будет. Не исключено, что вся самонадеянность бандитов проистекает из единственной причины — выбраться из этого гаража совершенно невозможно. Если только бандиты сами не откроют мне дверь…

«А что если перед отъездом они проверять кузов?!» — уже сидя на полу «каблука» и придерживая дверцу обеими руками, подумала вдруг.

Только смелый эксперимент покажет это. Надеюсь, послушно завязанные глазки вызовут умиление и, в конце концов, мы играем на равных, — у каждого должен быть шанс. Не по своей воле я оказалась в этом сарае и имею право на ответный ход.

Только бы не пристукнули сгоряча!!!

Снаружи, за стенами железной коробки раздался звук спускающихся с лестницы шагов. Шли двое, пока молча.

— Ну, как она там? — спросил молодой.

— Спит, — хмыкнул второй бандит.

Мамочка родная! Незрячей девушке со связанными сзади руками удалось изобразить из портков и одеяла спящего человека. Невероятно. Или ватное одеяло такое комковатое, а девушка такая худая, что проделка удалась, или ангелы небесные не дремали и послали девушке шанс.

Двигатель каблука заурчал, чихнул пару раз, бандит, что провожал машину, грохнул по кузову кулачищем, видимо, «ни пуха, ни пера» пожелал, и я чуть не взвизгнула от неожиданности.

Подпрыгивая на колдобинах, «каблук» медленно выехал на плохую дорогу. Через пару минут ухабы кончились и езда пошла живее. Еще через минуту машина сделала правый поворот, — я треснулась головой о левый борт, так как в напряжении сидела ровно по центру кузова, — и снова пошли ухабы, но уже на приличной скорости. Бандит словно собирался машину разбить. Железо скрипело, я прыгала в жестяном склепе и чувствовала себя безумной горошиной в погремушке ребенка-великана. Колени и локти отбились о железный пол и стены, скотч плотно оседлал щеки, макушка несколько раз чувствительно треснулась о потолок, я поняла, что пора выпрыгивать. Судя по шуршанию шин, машина двигалась не по асфальту, так что очень больно не будет.

Вцепившись обеими руками в запор, я дернула его, что было силы, и едва не вылетела на дорогу носом вниз, — машина резко заложила левый поворот, еще мгновение и я бы рухнула вниз, сломав себе шею.

От испуга силы удвоились. Я втянула дверцу назад и сжалась в комок. Сумасшедший «каблук» набирал скорость и мчался по шоссе. Сзади раздавался рев нагоняющей, большегрузной машины. Момент был упущен. Если сейчас я вывалюсь из кузова, то попаду под колеса грузовика.

Я тряслась уже не от ухабов, а от тошнотворной жути, и, от безысходности, вспоминала разговор двух бандитов. Младший приказал «сбросить машину». Куда? Что если понятие «сбросить», объединяет между собой обрыв и падающую с высоты машину?!

Картинка нарисовалась живописная и я дала себе приказ, — нет, надо рисковать. Как только «каблук» хоть немного снизит скорость, надо вываливаться на дорогу и будь, что будет.

Снять повязку с глаз, я по-прежнему не решалась. Если водитель заметит в зеркало, что потерял полуголую «Ренату», то может вернуться и прибить на дороге сразу и без разговоров. Главное условие в договоре похитителей и жертвы остается — ты не должна видеть наших лиц. Пока я «слепа», я жива.

Огромная тяжелая машина, давно следующая за нами, пошла на обгон. Рев двигателя оглушал, но водитель-бандит оказался из тех вредных мужиков, что никак не хотят уступать дороги железному монстру. С нездоровым упорством он гнал свою букашку вровень с большегрузом, водитель грузовика жал на, вопящий пароходной сиреной, гудок и просил уступить дорогу. Но бандит зловредно выжимал из дребезжащего мотора все его лошадиные силы.

Я оглохла от ужаса. Даже связанной и беспомощной мне не было так страшно, как при этой безумной гонке. «Он пьяный, он сумасшедший, он самоубийца!» — выло внутри меня. Рядом рычал мощный дизельный двигатель, большегруз извергал клубы дыма, тот проникал в кузов «каблука» и превращал его в газовую камеру. Я совершенно обезумела от ужаса. И, кажется, кричала. Проклинала минуту, когда отважилась на побег, молила Господа избавить меня от пытки, и материла неистового гонщика. Все проделывала одновременно и со всей душой.

Не знаю, сколько длилась безумная гонка. Может быть пять минут, может быть пятнадцать, когда двигатель большегруза начал удаляться, я уже окончательно перестала соображать. Подползла к дверце, раскрыла ее и, резкий рывок «каблука», выбросило меня на дорогу.

Кувыркаясь, я откатилась на край дороги и, только почувствовав всем телом крупный гравий обочины, прекратила вращения. Сжалась в комок и прислушалась: звук мотора «каблука», чихая, удалялся вправо… или влево от дороги. Но факт, уходил в сторону. Машина, наконец, съехала с трассы, бандит не тормозил, не возвращался, побег успешно подходил к логическому завершению: безвольной, грязной тряпочкой я валялась на обочине и слышала как мимо, в обе стороны проезжают машины. Встать на ноги не было сил. Я надеялась на помощь, знала, что меня заметили (шины шуршали по асфальту очень близко от лица), но водители не тормозили, и я их не винила. Кому хочется подбирать на дороге полуголую, окровавленную девицу? Может быть, пьяную в дым, может быть, обколотую.

Но, оказывается, не перевелись еще на Руси добрые души. Я услышала, как одна из машин затормозила невдалеке, потом дала задний ход и вернулась.

— Что с вами девушка? — захлопотали надо мной два человека — мужчина и женщина.

— Меня похитили, — едва шевеля губами, прошептала я.

— Боже, Толя, боже! Вас били?! — мелодично пропела женщина, когда она и ее муж приподнимали меня с земли, и кто-то из них попробовал снять с лица повязку.

— Осторожно! — вскрикнула я. — Осторожнее с лентой, на ней могут сохраниться отпечатки пальцев.

— Чьих?! — всполошилась добрая женщина.

— Похитителей, — устало ответила я.

В детстве, каюсь, я была не прочь «закосить» от школы и немного прихворнуть.

Прихворнуть, это когда невысокая температура, сопли и мама на больничном. Мама хлопочем с горячим чаем и малиновым вареньем, готовит только то, что ты любишь, и ежечасно пихает градусник подмышку. Папа вечером читает книжку вслух, нежно поправляет одеяльце и трогает лоб прохладной ладонью.

В двадцать пять лет никто тебе лоб не трогает, малиновое варенье не носит, а вместо книжки на сон грядущий предложены беседы с правоохранительными органами.

Моих спасителей — пожилую супружескую пару на древнем зеленом Москвиче, — я попросила довезти себя до крыльца высотки и помочь добрести до лифта.

Лица вахтеров не забуду никогда.

Но куда еще я могла направиться в трусах, с изодранными коленями и прической вроде швабры?! Уж конечно не к маме, ее бы паралич разбил. И не к себе домой, впечатлять соседей. (Да и ключа от дома у меня не было, а лазать по балконам в таком состоянии занятия мало перспективное.) Ехать в милицию тоже не хотелось, ее по моим расчетам и в пентхаузе хватало.

Помимо милиции в лице капитана Ковалева, в пентхаузе были: следователь Сергей Андреевич, Кутеповы-Стрельцовы в полном составе, зареванная Нюся и Туполев с Антоном. Присутствие Хозяина никого не удивляло. Он был другом, партнером и «крышей». В нервной обстановке чувствовал себя на месте и, в общем, — руководил.

Благодаря заступничеству Хозяина я получила небольшую передышку и перед беседой с органами, мне позволили принять душ и как следует отмыться.