Темная лошадка. Начало пути - Архангельская Мария Владимировна

– Раз там нет атмосферы, нет и жизни, а значит, это точно не биолог, – Райан откинулся на спинку стула, прихлёбывая фирху. – Историк отпадает по той же причине.

– Если только этот астероид – не осколок какой-нибудь планеты, – возразила Давина. – Тогда на нём в принципе могли найти какие-нибудь следы жизни.

– Вряд ли. В смысле, астероид, если это астероид, может оказаться чем угодно – но чтобы обнаружить на нём следы жизни и прислать соответствующих специалистов, нужно время. Вспомните: станция невелика, построена из готовых блоков, планировка типовая, самая простая. Это, скорее всего, первая экспедиция, и исследователи не планировали задерживаться там надолго – несколько лет, самое большее. Ну, или у них было плохо с финансированием.

– Мы не знаем, сколько времени они там провели. За несколько лет можно многое обнаружить и прислать кого угодно. Жаль, что мы не видели самих записей в книжке. То есть видели, но вы не обратили на них внимания.

– Да, всё внимание было направлено на имя и дату, – невесело согласился Райан. – И всё же изначально исследователей на заведомо необитаемую планету присылает не биологическое учреждение. Даже если там и затесался биолог, основной контингент был совсем другой.

– Физики, астрофизики, может быть геологи, – Давина нахмурилась. – Но никаких знаков, которые указывали хотя бы на государственную принадлежность. По крайней мере, я таких не помню.

– Я тоже. Аппаратура говорит на общем стандартном, но на нём везде говорят. А ещё помните, какие там койки?

– Помню, а что?

– Они закреплены наглухо. Сейчас койки в небольших одиночных отсеках делают откидными или убирающимися в стену – чтобы хоть немного увеличить пространство. Так что этой станции лет тридцать, не меньше.

– Итак, – подытожила Давина, – экспедицию, построившую базу, отправило, скорее всего, астрофизическое научное учреждение не менее тридцати лет назад. Вероятно, не самое богатое, так что не с центральной планеты.

– И это не дейнебы и не нильфхельцы, – дополнил Райан. – И у тех, и у других мебель размерами побольше. К тому же у дейнебов никак бы не обошлось без их знаменитого «Вихря с Молниями». Национальный символ, как-никак, который они пихают куда ни попадя.

– Согласна, он бы красовался на самом видном месте. Так что либо Федерация, либо Альянс… Точнее, тогда ещё Внешние планеты. Боюсь, что это мало чем нам поможет.

– Даже имя, если б я его вспомнил, боюсь, нам бы мало чем помогло. На свете сотни тысяч, если не миллионы учёных, и среди них наверняка немало тёзок. Обитателей той станции было бы трудно найти и по горячим следам, а если к тому же учесть, сколько лет прошло…

Они помолчали.

– У вас ведь скоро день рождения? – сменил тему Райан.

– Да, через полторы недели.

– Как вы смотрите на то, чтобы отпраздновать его в кругу друзей? Если, конечно, у вас нет других планов.

– В кругу друзей?

– Ну да, я полагаю, люди, с которыми мы вместе бежали с Иберии, смело могут считаться друзьями.

Мы могли бы посидеть где-нибудь вместе без особых изысков, просто поужинать и всё.

– А, вы имеете в виду Макса с Марисой? И Ульриха?

– И Рауля. Вы знаете, что он здесь?

– Рауль Севье? Нет, но я была бы рада его увидеть. У него отпуск?

– Да, и он прилетел меня навестить.

– Очень мило с его стороны. Но ведь у вас ещё не закончится сессия.

– Думаю, один вечер я смогу потратить по своему усмотрению даже в разгар сессии. Так как, вы согласны?

Давина заколебалась, машинально теребя застёжку на манжете, но потом кивнула.

– Согласна, если это не помешает вашим экзаменам.

– Ну, вот и отлично.

3

Первый устный экзамен Райан сдал безо всякого труда – пожалуй, Давина гоняла его жёстче, чем экзаменаторы. Отвечать, правда, пришлось по двум билетам, и на второй без подготовки, но приёмная комиссия редко слушала его дольше двух минут, после чего прерывала и предлагала перейти к следующему вопросу.

С тем, чтобы отпроситься на вторую половину дня из училища, тоже никаких проблем не возникло, и Райан, пребывая в самом радужном настроении, сел в автоматическое такси. Подождал, пока следом влезет телохранитель, и назвал адрес. С Марисой можно было бы обо всём договориться через коммуникатор или по сети, но ему захотелось повидать её, и потому он только спросил, когда у неё сегодня кончается дежурство. Райану вообще нравилось играть роль этакого старшего брата: расспрашивать девушку о делах, бывать в гостях, иногда выводить её куда-нибудь…

К крыльцу госпиталя они подъехали за пять минут до её выхода. Иногда она задерживалась, но сегодня ничего непредвиденного не произошло. Мариса уже привычно взяла его под руку, охранник отстал, и Райан так же привычно о нём забыл.

На предложение Райана Мариса согласилась сразу.

– Правильно, и Максу будет полезно куда-нибудь выбраться, а то он, кроме своей мастерской, нигде и не бывает. Учти, мы будем праздновать не только день рождения капитанши, но и твой выпуск.

– Я же к тому времени ещё не закончу с экзаменами.

– Ну, значит, отпразднуем авансом. Здорово, что и Рауль будет! Я, честно говоря, уже думала, что никогда его больше не увижу.

– А он тебе разве не писал? Я получил от него два письма.

– Он присылал мне открытки к праздникам. Но всё равно, письма – это одно, а живой человек – совсем другое.

– С этим не поспоришь, – согласился Райан.

– Скоро и ты уедешь. Жаль…

– Ничего, я буду тебя навещать. И писать куда чаще Рауля, обещаю. Ну, рассказывай, как вы с Максом?

– С Максом? – Мариса вдруг помрачнела, оглянулась на охранника и понизила голос: – Райан, ты не мог бы с ним поговорить? У него проблемы, но боюсь, что тут ему никто не может помочь, кроме него самого. А он упорно отказывается.

– Что случилось?

– Да, понимаешь… Помнишь, у него документов не было? Все решили, что он – нелегальный эмигрант, отправили запрос… Но на все запросы ответ приходит один – такого, мол, у нас нет и не было. Думаю, он не настоящее имя называет. И, похоже, что чиновники тоже опять что-то такое начали подозревать. К нему снова приходили, расспрашивали, по крайней мере, один раз. А может и больше, один я сама видела, а если были другие, то из Макса ведь слова не вытянешь. И там у него, на Нильфхеле, тоже, кажется, что-то происходит. В тот раз, который при мне был, сказали, что им уже самим от нильфхельцев запросы приходят, чуть ли не выдачи его требуют. Я за него боюсь, Райан.

– А что с ним случилось? Он что-то натворил у себя дома?

– В том-то и дело, что я не знаю! Макс молчит, как партизан, он вообще не слишком разговорчив, как ты и сам мог заметить… Но тут, кажется, что-то личное.

– А как он вообще попал на Иберию?

– Я, честно говоря, не в курсе подробностей.

– А к вам он как попал?

– Ну… – Мариса помолчала, покусывая губу. – Понимаешь, какое дело… В общем, папа его купил.

– Как раба?

– Ага.

– Когда это было?

– Семь лет назад. Помнишь, я ему дату через тебя передавала? Вот как раз тогда это и произошло.

– И купили вы его за шесть тысяч.

– Угу.

– Значит, я был прав, и Халс и ему подобные развили свою деятельность задолго до начала войны. Даже жаль, что теперь это всё уже не имеет значения: кое-кому не мешало бы за кое-что ответить… Ладно. Потому-то у него и документов нет, как я понимаю. А как он попал в рабство, он не говорил?

– Нет, никогда. А мы не спрашивали – каждый человек имеет право на свои тайны. Райан внимательно посмотрел на неё.

– Знаешь, я не знал твоих родителей, но я что-то плохо представляю их себе в качестве рабовладельцев.

– А папе не раб, ему помощник был нужен. Он так сразу Максу и сказал: считай, что я тебя не купил, а выкупил. А если гордый и не хочешь быть в долгу, то оставайся, пока не отработаешь то, что я на тебя потратил. А потом можешь уйти или остаться, как захочешь. Макс остался. Я, честно говоря, думала, что он и правда эмигрировал, а потом попался охотникам за рабами. А теперь боюсь: а вдруг он не просто уехал, а попал в какую-то грязную историю и сбежал? Он хороший человек, но мало ли что, оступиться может каждый. Но ведь он всё искупил, когда спас Давину, правда? Я не верю, что он сделал что-то такое, чего нельзя простить.